Кристина Генри - Девушка в красном [litres]

– А заправляться как? – поинтересовалась Краш. – Где брать бензин, когда электричества нет и ни одна заправка не работает?

– Вон те вояки-то разъезжают как ни в чём не бывало, значит, что-то придумали.

– Значит у них где-то склад горючего, – пояснила Краш.

Она не стала добавлять, что до сих пор ничего не изменилось и все ее доводы по-прежнему в силе, и если им еще ни разу не попался блокпост, это не из-за того, что их нет вовсе, а потому что они идут лесом.

Адам буркнул себе под нос что-то вроде «в гробу я это всё видал», но рюкзак всё-таки надел.

Склон оказался очень крутой, и Краш стало уже не до переживаний о том, что может случиться там внизу. Холмы всю жизнь были ее бичом, постоянно напоминая о том, что она не так прочно держится на ногах, как все остальные. Приходилось сосредоточиваться и внимательно смотреть под ноги, иначе из-за любого корешка, ямки или камешка можно лоб себе разбить, как в стишке про Джека и Джилл.

– А машин там почему не было ? – спросил Адам.

– Были, – возразила она.

Адам отмахнулся.

– Я не про тот отряд, про обычных людей вроде нас.

Краш надула щеки, силясь одновременно слушать Адама и глядеть под ноги, чтобы не споткнуться и не расквасить себе нос.

– Ну как же, людей тоже видели, – ей вспомнилось, как неудобно вышло в том кемпинге, где они заночевали примерно неделю назад.

Там уже обосновалась другая компания – пожилая пара с совсем маленьким мальчиком, и женщина, наверное, бабушка, окинула их с Адамом таким подозрительным взглядом, что они только поздоровались и больше приблизиться даже не пытались. Может, они вызвали подозрение своей темной кожей, но скорее всего, та женщина просто осторожничала. Они с Адамом расположились как можно дальше от соседей, а утром тех уже и след простыл.

– Те тоже шли пешком, как мы, но когда есть возможность ехать, обычный американец на своих двоих ни за что не потащится. У нас же всё задумано в расчете на автомобилистов. Автокафе, автомойки, автостоянки, автомагистрали, автострады, автозаправки – всё специально так устроено, что можно вообще из машины не вылезать.

Когда Адам изрекал нечто подобное, Краш понимала, как его недооценивает. Себя она обычно считала умнее, потому что он просто ленивый, а не туповатый, но порой выдавал вот такие перлы.

– Большинство людей ходить не любит, и вообще напрягаться. Так что, когда всё полетело под откос, просто погрузили свои пожитки на машины и разъехались кто куда, – заключил Адам.

– Вопрос только: куда? По лагерям? По загородным домам? Куда, по-твоему, местным податься? – Краш взмахнула рукой в сторону той деревеньки в лощине – прямо идиллия, как на картинке, уютная, немного старомодная, утопающая в зелени и залитая солнечным светом.

– Валить подальше из города – это понятно, чем меньше народу, тем меньше риск заразиться. А в результате на дорогах такие жуткие пробки, что приходится бросать машины и идти пешком – всё ж лучше, чем на месте торчать. Но здесь-то пробок нет, и у местных такой проблемы не было – езжай куда глаза глядят.

– Ну-ка напомни, почему же мы тогда не уехали? – спросил Адам.

– Потому что рано или поздно по дороге попался бы какой-нибудь город – и всё, приехали. Или нарвались бы на блокпост. Так что пешком безопасней.

– Зато тащишься как чёртова черепаха. Достало уже таскать на себе это барахло и жрать одни консервы да бутерброды с арахисовым маслом.

Она едва сдержалась, чтобы не огрызнуться в ответ – Адам что-то совсем разошелся, и лучше ему не подыгрывать, еще не хватало сцепиться с собственным братом.

Добравшись до деревни, Краш заметила, что вблизи вид уже не такой живописный: облупленная краска на покосившихся домах, прорехи в черепице на крышах – разруха, одним словом. Строения жались друг к другу, словно перепуганное стадо, почуявшее волков.

На главной улице нашелся непременный секонд-хенд, трещавший по швам от старомодных кресел с тонкими ножками и жуткого вида фарфоровых кукол. Краш куклами никогда не увлекалась, просто не понимала, что может быть интересного в пластмассовых фигурках с неживыми глазами и ядовито смердящими волосами, а к шмоткам, в том числе кукольным нарядам, была равнодушна с самого детства.

Рядом оказалась сапожная мастерская, и Краш с любопытством заглянула в окно.

– Неужели люди до сих пор чинят обувь? – удивилась она. – У нынешней обуви даже подмётки литые, не поменяешь.

– Корделия, нам нужна еда, – напомнил Адам. – У сапожника ты ее не найдешь.

Краш из любопытства подергала дверь. Заперто. На сапожную мастерскую и комиссионку никто не позарился, даже все стёкла на месте.

– Хозяева как будто закрыли магазины, а на следующий день не вернулись, – пробормотала Краш себе под нос. Наверное, некоторые так и остались гнить по домам. Уехать успели далеко не все.

Адама всегда в первую очередь волновало, чем бы набить живот, и он отправился дальше, но пройдя мимо трех-четырех магазинов, вдруг замер и выругался.

– Чёрт!

– Что там? – спросила она, бросаясь к нему.

Он только показал перед собой на витрину под зеленым навесом с белой надписью « Гастроном Альбертсона ». Входные двери взломаны, и даже снаружи было видно, что магазин разграблен подчистую.

– Чёрт! – повторила она, потом машинально оглянулась, нет ли поблизости кого из грабителей.

– Да нет тут никого, – закатил глаза Адам. – Похоже, та банда тут уже побывала. Значит, ни крошки не осталось.

– Все равно нужно проверить, – возразила Краш. – А вдруг?

От самого порога в нос шибанула резкая вонь, и Адама чуть не стошнило, а Краш тут же потянулась за масками, что держала наготове в кармашке.

– От вони маска не поможет, – заметил Адам, но всё-таки взял.

– Погоди, я кое-что придумала, – Краш скинула рюкзак, пошарила внутри и достала баночку той мази, что прихватила еще в аптеке Суонна, казалось, так давно, будто в прошлой жизни.

Намазав себе под носом, она водрузила маску на место и протянула баночку брату. Тот недоверчиво на нее покосился.

– Держи, попробуй, – предложила Краш.

Последовав ее примеру, он вернул баночку и удивленно покачал головой:

– И как только додумалась? Небось, в кино подсмотрела?

– « Молчание ягнят », – призналась Краш. – Там в одном эпизоде перед осмотром трупа все намазались чем-то под носом, чтобы вонь отбить.

– Вот уж не ожидал, что от ужастиков бывает какая-то польза.

– Так и ты смотрел.

– Ага, но запомнил только тот момент, когда Ганнибал Лектер тому чуваку скальп на лицо завернул. Жуть несусветная.

– А когда убийца женщин голодом морил, чтобы кожа легче снималась, это, значит, не жуть?

Краш заметила, что они оба говорят на повышенных тонах (про себя она это называла «как на вечеринке»). А еще никто не решился сказать вслух, что, судя по вони, где-то здесь валяется как минимум один мертвец , хотя обсуждение фильма про маньяка-убийцу на это так и намекало.