Андрей Дашков - Страна слепых, или Увидеть свет

Убравшись с дороги, мы с парнем углубились в кипарисовую аллею, ведущую куда-то в гору. Несмотря на дерьмовый расклад, чувствую себя на удивление неплохо, и тому есть объяснение. Я снова на привычной войне, где враг хорошо мне знаком. Видеть стал хуже, однако промахнулся всего дважды. С таким здоровьем пятеро — неслабый результат. Даже дятлы под черепом немного присмирели. Но не обманываюсь надеждой, что уже соскочил с Черной Мили.

За время нашего пути мальчишка первый раз попал в перестрелку, и, если я правильно понял старуху, он и прежде не нюхал пороху. В отличие от меня в его годы, ведет себя идеально и пока беспрекословно мне подчиняется. Единственная заминка случилась, когда он принялся под пулями собирать свои чертовы костяшки. В тот момент я уже знал, что машине конец, и оставалось только выяснить, бывают ли катафалки белыми.

Понадобилось всего несколько минут, правда, неимоверно долгих. За это время пламя перекрасило кузов в цвет копоти, а до меня дошло, что парень просто не мог поступить иначе. К этим своим костяшкам он относился примерно так же, как я к оружию. Я молился на стволы, когда переставал молиться Богу, и до сих пор они не подводили. Насчет Бога не знаю. Бросить их — немыслимо в любой ситуации; это означало бы гарантированно сдохнуть. Ну а бросить домино, вероятно, означало не найти выхода из лабиринта. Готов поверить во что угодно, лишь бы сработало. И, между прочим, пистолет пацан тоже не забыл прихватить с собой, хотя до сих пор ни разу им не воспользовался.

Взрыв гранаты заставляет меня ткнуться мордой в землю. Почти сразу же взрывается вторая. Слишком близко. Закладывает уши. Осколки стригут кипарисы над головой. Замираю, присыпанный мусором, прикидываю шансы. Где-то неподалеку должен быть какой-то населенный пункт, иначе откуда взяться кротам? Эти не похожи на оборотней, которые торгуют под мостом барахлишком мертвецов. Сомневаюсь также, что они держали тут постоянную засаду в расчете на случайных бродяг. Слишком гладко у них вышло: сначала грузовики, блокировавшие дорогу, затем на редкость точная стрельба по машине. Ловушка сработала словно хорошо смазанный механизм. Как если бы действовали зрячие… или хотя бы один зрячий, руководивший молниеносной операцией.

Я довольно часто думал о том, что однажды мне встретятся другие крысы — и все закончится как обычно. Бойней. Или аккуратным тихим убийством — в зависимости от обстоятельств. Я так и не узнаю, что прикончил зрячего собрата по несчастью. Это, конечно, нелепо и горько, но не более и не менее чем многое, уже случившееся со мной или, например, с Сантой. Я действительно не уверен, что убитые мной все до единого были кротами. Но кто начал эту войну? И кто мог ее остановить? Дважды ответ: не я.

«Ауди» догорает, и пора позаботиться о том, чтобы остаток ночи не превратился в остаток жизни. Трогаю лежащего рядом парня за плечо. Сразу понимаю: что-то не так. Он с трудом поднимает голову. Впервые вижу гримасу на его лице. Оно искажено болью. Этого не может скрыть даже Тень.

Ранен. Правая штанина в крови. Совсем плохо. Вряд ли сможет идти. Тем не менее пытается встать. Секунду держит равновесие на левой ноге, затем со стоном валится на камни. Стиснув зубы, делает новую попытку. Я догадываюсь, почему он не жалеет себя и готов терпеть лютую боль. Думает, я тоже его не пожалею и, если сочту безнадежным, в ту же секунду брошу здесь на съедение кротам. Правильно думает. Я так и сделаю. А чего он ждал от крысы?

Но не сегодня, парень, не сегодня. У меня подозрение, что твое клятое домино нам еще пригодится.

Тащу его на себе вверх по склону. Другого пути к отступлению твари не оставили. Будь я при здоровье, мальчишка показался бы не тяжелее туго набитого рюкзака, однако после той незабываемой ночи в «Дроздах» чувствую себя глиняной куклой, которая разваливается на части. Особенно сейчас. Меня качает из стороны в сторону. Почва колышется под ногами, будто ступаю по плывущим бревнам. Резиновый воздух забивает глотку. Мне позарез нужна хотя бы минутная передышка.

Опускаю парня на землю. Он без сознания. Потерял много крови и продолжает терять. Вполне возможно, что вытаскивать его — напрасная трата времени и сил, но за мной должок, и я не забываю об этом ни на секунду. Почему-то очень важно расплатиться. Настолько важно, что я пытаюсь перевязать мальчишке ногу. До сих пор мне приходилось перевязывать только самого себя. Ну, еще связывать тварей — либо ради удовольствия, либо ради того, чтобы выбить из них информацию. Так что получается хреново. Обе руки в крови. От непрерывного шума в ушах я сделался легкой добычей. И появление крота застает меня врасплох.

Пока нащупываю ствол, он стреляет первым. Очередь проходит в нескольких сантиметрах над головой. У него был бы только один шанс… если бы не скользкая от крови рукоятка моего пистолета. Промахиваюсь. Вижу рыло автомата, направленное прямо мне в лоб. Плесенью растекаюсь по камням, но недостаточно быстро, и вторая очередь меня задевает. Ощущаю что-то вроде двойного удара плетью — по черепу и в плечо. Развернувшись, стреляю дважды. Крот падает с пулей в кишках. Мне не сразу удается подняться. Похоже, контузия. Могло быть хуже, но кто сказал, что худшее позади? Темнеет в глазах, да и «снаружи» становится темновато: дорогу застилает черный дым от горящих покрышек.

Твари совсем близко. Осмелели и обнаглели. Вижу силуэты, мелькающие между деревьями на фоне скал. Не успеваю прицеливаться. Каждое движение дается с трудом, будто я погружен в прозрачную вязкую жидкость. Стрельба по ускользающим теням — привычный сюжет из дурного сна. Пули уходят в серое «молоко», рикошетят от камней. В обойме кончаются патроны. Перезарядка растягивается на несколько секунд; кажется, никогда не делал это так медленно. Тут меня накрывает перекрестным огнем. Становится не до мальчишки. Извини, старуха Ночь, не довез и не уберег… Откинувшись на спину, жду конца.

А он не приходит. Осознаю, что бьют выше, и при этом кто-то стреляет трассерами. Кротам все равно чем заряжать, а для меня — прощальный салют, красиво до чертиков. Словно метеорный дождь из сложенного вчетверо неба… в полуметре надо мной. Ползти некуда, свинец летит с трех сторон. Самое время молиться Богу, стволам, костяшкам домино. У какой еще силы — или, может, у собственного бессилия — выпрашивать то, чего не заслужил? Парню проще — он уже без сознания; умрет, ничего не почувствовав. «Нашел чему завидовать», — презрительно шепчет Заноза В Заднице. Я и не знал, что это зависть. Думал, это уважение к смерти за проявленную деликатность. «Ну, тебе это не светит. И вообще, забудь про свет».

Надвигается чья-то туша. Удар по голове превращает меня в слепого щенка. Но рефлексы не утрачены, есть возможность двигаться. Упираю ствол в мякоть. Нажимаю на спуск. Одновременно другой рукой достаю нож. Бью наугад. Задыхаюсь, придавленный мертвеющим телом. Чужая кровь выплескивается прямо в лицо. Течет по волосам. Слизняками вползает в уши. Глохну окончательно. Красным окрашена даже темнота, в которой я затаился.