Андрей Дашков - Страна слепых, или Увидеть свет

Он еще помнил, что такое действующий лифт, а я уже нет. Помню, он рассказывал про кабину размером с комнату, которая перемещалась в пределах всего-то четырех этажей, но при этом в ней был диван, а на стенных висели зеркала и картины. Видимо, чтобы хозяин-миллиардер не успевал соскучиться. Речь шла о роскошном загородном доме с автономным электроснабжением. Санта провел там некоторое время, отбиваясь от кротов, а в промежутках трахая слепую экономку. Он упоминал также солярий, бильярд, подземный бассейн, библиотеку, систему объемного звучания, домашний кинотеатр, вертолетную площадку на террасе, гараж для десятка сделанных на заказ машин и коллекцию вполне работоспособного огнестрельного оружия, собранную сбежавшим хозяином. Это была шикарная жизнь, не ведомая Санте до того и уже недоступная после. Он говорил, что мог бы продержаться в доме и месяц, однако пришлось убраться оттуда гораздо раньше, потому что кончилась жратва. Пригодился и бронированный лимузин — пока не кончилось горючее.

О том, куда девалась экономка, он скромно умалчивал. Но сейчас меня гораздо больше заинтересовал бы его опыт другого рода. Что он делал бы на моем месте. Без оружия. В незнакомом здании. С температурой под сорок. С довеском в виде раненого мальчишки в кресле-каталке. И с четырьмя зрячими уродами на хвосте.

Я различал их шаги, каждого по отдельности. Они гнались, но не стремились догнать. Я мог бы поклясться, что это объяснялось не только осторожностью. Если они выполняли приказ Савлова и гнали меня к Ною, то перед смертью хотя бы узнаю, каков он из себя, этот создатель нового ковчега. Или не узнаю. А может, все-таки удастся сторговаться. Мальчишка был моим товаром, и, я смел надеяться, немалой ценности. Теперь вопрос: чем я лучше крота-менялы, пытающегося выжить там, где выжить почти невозможно? Ничем.

Между тем загонщики были близко, и я с нетерпением и надеждой ждал момента, когда парень снова вытащит наш единственный козырь. Однако он был целиком поглощен своими проклятыми костяшками — как будто сидел на заднем сиденье «ауди» и худшее, что ему грозило, это солнечный удар.

Я докатил кресло до перекрестка трех коридоров, сходившихся под тупыми углами. Из того, который вел налево, сочился тусклый свет. В этом свете сделалась различимой желтая линия на полу. Стало быть, красная исчезала в непроглядной глубине правого коридора. Лично меня по старой привычке тянуло к свету, но тут из-за спинки кресла высунулась рука, указавшая вправо. При этом парень даже не повернул головы. Что-то мешало мне послать его к черту и поступить по-своему. Наверное, костяшки домино, которые он выудил из мешочка другой рукой и зажал в кулаке, словно наконец поймал скользких рыбок своей судьбы. А заодно и моей. Что это было — внезапная удача или результат долгого и терпеливого перебора вариантов? В любом случае я вряд ли узнаю. Для меня все рыбки немы.

Он не хотел отпускать их в темную воду, где рыскали хищники.

Но пришлось.

Перед погружением во мрак я успел прочитать на стене надпись «Блок D». Под ней имелась еще одна, сделанная буквами поменьше: «Доступ только для спецперсонала».

Двойные двери, в которые мы уперлись, когда-то представляли собой серьезную преграду — открывая их, я мог оценить толщину и массу металла. Теперь они свободно и бесшумно поворачивались на хорошо смазанных петлях. Судя по оплавленным краям двух отверстий на уровне живота, замки были вырезаны ацетиленовой горелкой.

Оказавшись внутри блока D, я остановился и прислушался. Наступила полная тишина, при которой кажется, что даже кровь слишком шумно пульсирует в голове. Преследователи тоже остановились. И больше не двигались.

Погоня прекратилась. Но для нас с мальчишкой дорога назад была отрезана.

Пользуясь передышкой, закрываю глаза и прислоняюсь спиной к стене. Она слишком холодная, словно находится в подвале. Поначалу медленно проникающий сквозь одежду холод приятен и маскируется под лекарство — в нем постепенно растворяется боль. Потом он сковывает, затягивает черным льдом неподвижности, манит туда, где уже ничто не будет иметь значения…

Чей-то тихий смешок выдергивает меня из оцепенения. В первое мгновение почудилось, что это парень наконец подал голос. Выразил удовлетворение тем, что его штучки с Черным Домино снова сработали. Но нет — смех донесся с большего расстояния. Не рискнул бы спорить на последний патрон, однако почти уверен, что смешок издал(а) двуликий(ая) Пинк Флойд.

Впрочем, я недолго теряюсь в догадках. Тишину нарушают другие звуки: металлический предмет катится по полу в мою сторону. Его сопровождает нарастающее шипение.

Газовая граната. Спасибо, что не осколочная. Значит, игра продолжается. Если красная линия — путь к Ною, то загонщики настойчиво заставляют двигаться по ней в глубь блока D. Мне это не нравится, но кто меня спрашивает? Ну и ладно. Все равно не собирался торчать здесь до бесконечности. Газ уже щиплет глаза. Появился еще один стимул — надо поберечь слизистую.

Бреду в полной темноте, налегая на кресло. Это даже не назовешь движением на ощупь, разве что парень выставил перед собой руки. Но я догадываюсь, чем заняты его руки. Перебирают костяшки, складывают их в одному ему ведомом порядке. А может, и он — всего лишь вроде приводного механизма? Если бы костяшки могли двигаться сами, никто из нас не был бы нужен. Проклятье! Опять вся надежда лишь на магию — как тогда, в подземелье под городским парком. Вот только… мне бы немного света.

— Эй! Зажигалка у тебя?

Сам вздрагиваю. Что-то витает в здешнем воздухе — что-то такое, отчего собственный хриплый шепот кажется чужим.

Мальчишка, конечно, не отзывается. Но я ощущаю его прикосновение — холод тонких пальцев, охвативших мое запястье. Знак остановиться? На всякий случай так и делаю.

Когда ты недвижим, мрак превращается в монолит. Начинаешь задыхаться, подавившись темнотой.

Отдаленное шипение прекращается. Теперь вообще ничего не слышно. Пустоты восприятия заполняются страхом. Если страх — только предчувствие, то впереди нас ждет нечто исключительное. Настолько исключительное, что я предпочел бы вернуться. Несмотря на газ, выедающий глаза, вооруженных «братьев» и неминуемую расплату за убийства…

Браслет из пальцев — единственное, что удерживает меня на месте. По тому как сильно и судорожно парень сжимает мою руку, можно понять, насколько ему страшно. Да, щенок, тут тебе не бабушкин подвал (Хотя что я знаю о бабушкином подвале? О снах, которые посещают в доме Матери Ночи? О том, что старуха нашептывала внуку в темноте?). Ждем непонятно чего, зацепившись друг за друга. Я — его обессилевшая скотинка; он — моя нерасшифрованная карта…