Андрей Дашков - Страна слепых, или Увидеть свет

— Госпожа Пинк! — резко поправил голос из-под маски.

— Прошу прощения. Не успеваю следить за вашими перверсиями.

— Вы хотели сказать, за моими фазами ? — это уже было произнесено тоном крайнего возмущения.

— Еще раз прошу прощения. — Доктор Савлов был сама вежливость. И само терпение. — Конечно же, за вашими фазами. Так что скажете, госпожа Пинк?

Пинк Флойд едва заметно пожал(а) плечиками. Когда я уже решил, что за этим ничего не последует, он(а) вдруг сообщил(а):

— Знаю я этот мотель. Он принадлежит одной шлюхе. Кроты называют ее Красной Ртутью.

Он(а) снова надолго замолчал(а).

— Да, ну и что? — мягко осведомился доктор Савлов.

— А то, что она отпустила их незасвеченными .

— Даже если так, вам это кажется подозрительным?

Пинк Флойд проигнорировал(а) иронию.

— Им помогает кто-то из тени…

— Позвольте спросить, госпожа Пинк, — тон Савлова сделался чрезвычайно вкрадчивым, — из чего вы сделали этот далеко идущий вывод?

— Некогда болтать! Мы должны избавиться от него. И поскорее.

— От кого именно? — потребовал уточнить Фройд.

Поскольку мне представлялось, что Пинк Флойд стоял(а) ко всем спиной, его (ее) рука протянулась каким-то немыслимым образом (мой плечевой сустав подобного не позволил бы) и указала на парня.

— Не имею принципиальных возражений, но к чему такая спешка? — осведомился Савлов.

— Вы уже установили с ним контакт? — поинтересовался Фройд, явно намереваясь затеять профессиональный спор.

— Кто-то его разбудил! — рявкнул(а) Пинк.

Я посмотрел на мальчишку. Тот действительно приходил в себя и медленно обводил зал мутным взором. Может, как утверждал(а) Пинк, парень и был «разбужен» кем-то, но я бы скорее сказал, что он словно возвращался с того света. И, похоже, этот свет ему не нравился. В лучах солнца стало видно, что глаза у него красные, как у альбиноса. Он с трудом повернул голову в мою сторону. Его взгляд, который я по-прежнему не назвал бы осмысленным, но от которого мне сделалось не по себе, оказался направленным в некую точку прямо надо мной.

Когда санитар Курт сдавленно захрипел, я понял: происходит что-то интересное и я должен это увидеть. Кресло поехало вперед — должно быть, бритоголовый потерял равновесие и навалился на него брюхом. Воспользовавшись обретенной свободой передвижения, я схватился за правый обод и рванул его на себя. Боль резанула по кишкам. На пару мгновений потемнело в глазах. Кресло круто развернулось — на мое счастье, не настолько круто, чтобы опрокинуться.

Снова прозрев, я увидел, что Курт уже опустился на колени и начинает заваливаться на бок. У него не осталось лица. Голову охватили темные щупальца с зеркальными прожилками, будто на нее вылилось ведро жидкой смолы. После того как рот и нос оказались наглухо запечатанными, санитар больше не издал ни звука. К нему пришла тихая, но совсем не легкая смерть. Он упал, в судорогах перекатился на спину и продолжал корчиться. Каблуки тяжелых ботинок дробно постукивали по паркету. Это была долгая мучительная агония.

По-моему, я стал свидетелем редкого случая непосредственного воздаяния за грехи наши. Правда, кара могла показаться несоразмерной деянию, но кто знает, что еще тупица Курт успел украсть у Темноты?

Извергаясь из двух глубоких жерл на месте глаз, зеркальная «проказа» стремительно распространялась вниз по его телу, пожирая кожу и одежду. От этого зрелища трудно было оторвать взгляд. Но пришлось — я оказался совсем близко от телохранителя-Тени, который, пренебрегая вливавшимся через окна и стеклянный фонарь на потолке дневным светом, уже отделялся от умерщвляемого санитара и, возможно, искал следующую жертву. По краям Тени полыхал багровый огонь — в прямых солнечных лучах она напоминала цельный кусок тлеющего угля.

В том, что ее поднял мальчишка, я не сомневался, поскольку уже имел дело с чем-то подобным в доме Матери Ночи. Появилось опасение, как бы второй санитар — тот, что привез пациента «пять-один», — не свернул ему шею. Если действовать без паники и с пониманием, от кого исходит угроза, для ее ликвидации хватило бы доли секунды и одного резкого движения. Но куда там! Санитар упустил момент и был обречен.

Происходящее напоминало мне череду стоп-кадров, в каждом из которых время сжималось подобно мощной пружине, а затем выстреливало в промежутках с удесятеренной скоростью. Пока я откатывался в своем кресле, продираясь сквозь липкие, вязкие, словно застывающий бетон, мгновения, в бесформенных «руках» поднятой Тени появился дробовик гигантского калибра. Правый ствол изрыгнул сноп пламени, и заряд картечи превратил голову санитара во что-то малоузнаваемое. Это был рискованный выстрел, однако мальчишку — хозяина — задело разве что частицами пороха.

Еще до того как застреленный санитар рухнул на пол, Анна Гнусен с удивительным для ее комплекции проворством нырнула под стол. Только кеды пискнули. Таким же укрытием и не менее поспешно воспользовался доктор Савлов, да и коротышка Фройд в минуту опасности проявил редкую в его почтенном возрасте прыть и переметнулся за спинку дивана. Стеклышки пенсне прощально блеснули.

В самой невыгодной позиции оказался(ась) Пинк Флойд, зато он(а) первым(ой) осознал(а) истинную степень опасности и получил(а) несколько мгновений форы. Тень развернулась в его (ее) сторону, будто выбравшее цель зенитное орудие. Существо в маске бросилось на пол, и заряд из дробовика всего лишь вышиб оконное стекло и расщепил часть рамы. Пинк Флойд тут же вскочил(а) и устремился(ась) к выходу.

Телохранитель застыл, словно гигантская кукла, пока еще плохо управляемая внешней силой и на время потерявшая связь с хозяином. Воспользовавшись этим, Пинк Флойд благополучно скрылся(ась) за дверью. Остальные тоже не дремали и не ждали пассивно своей участи. Надо отдать им должное, каждый вел себя как опытный бродяга, не раз побывавший в опасных переделках. Поскольку все трое оказались вооружены (что не стало для меня большой неожиданностью), при первой же возможности они открыли ответный огонь.

Тишине пришел конец, когда из-за стола высунулся Савлов с пистолетами в обеих руках. В его облике не осталось ничего от доброго братца, которого он разыгрывал из себя прежде, — доктор превратился в профессионального убийцу, стандарт из детективного комикса. На протяжении следующих нескольких секунд он всадил в телохранителя две обоймы. С учетом калибра и скорострельности его пушек можно было ожидать, что Тень окажется размазанной по стене, но пули не причинили ей ни малейшего вреда. Между тем кучность стрельбы была такой, что картина, висевшая позади телохранителя, превратилась в лохмотья.