Саша Зайцева - Госпожа Марика в бегах [СИ]

В общем, вся эта история больше походила на изыскивание повода прервать затянувшуюся паузу. Да и, как оказалось, не избегала она его вовсе — то было смятение чувств. Мариэлла выразилась как-то менее поэтично, «все так сложно» и «я не знала, что думать», но смысл один. Бастион пал, защитники сложили оружие и сдались на милость победителя. Что и требовалось доказать. Итак, за дело!

Найти в леднике что-то без помощи кухарки было проблематично, он честно пытался отыскать хотя бы головку сыра, но суровая женщина видимо хорошо прятала его от мышей и ночных грабителей. Ни паштета, ни вчерашнего жаркого, два вилка капусты и пучок зелени. Но отсутствие разнообразных закусок настроение испортить не могло, тем более что в буфете нашлась коробка мармелада, прихватив которую, Ранье томным шагом от бедра оправился в комнату.

Напольные часы мелодичным перезвоном латунных молоточков отбили половину девятого вечера. Франтоватая гостинная сияла и искрилась в огнях газовых ламп: позолоченные рамы, обнимавшие списки известных полотен, подсвечивали лица ангелоподобных красавиц-пастушек, откинутая крышка рояля черным зеркалом множила свет горящих фитилей, отполированные на прошлой неделе поденщицей деревянные поверхности, от подлокотников кресел до паркетных досок, слепили сотнями отраженных бликов. Комната была пуста.

На низком диванчике, как раз под фривольной композицией из пышных розовых тел, одиноко лежала соломенная шляпка с потрепанными полями. Тонкие ленты расплелись и небрежно спадали на пол. Хозяйки нигде не было видно.

Маленький столик у двери в соседнюю комнату облюбовала длинная шпилька, наконечник ее блестел в хоре ярких огней комнаты. Подсвечник, обитавший на этом столике исчез, но приоткрытая дверь кабинета намекала в каком направлении. Вот и он, на полке бюро, а через высокую спинку стоящего рядом стула переброшено пальто, но снова никого, пусто. Дверь в спальню также приоткрыта… В голове Ранье застучала кровь.

Прическа расплелась окончательно, и рыжие волосы каскадом падали на плечи спящей. Ровное дыхание, почти невидимые движения груди, белеющей за глубоким вырезом платья. Лиф бесстыже спустился, подставив лунному свету тонкую полупрозрачную кожу.

«Ни одной веснушки».

На мягком ковре лежат небрежно сброшенные туфельки. И взгляд сразу мечется в поисках ножки. Изящная ступня, тонкая щиколотка и выше… С чего он решил, будто смотреть не на что? В жар бросает от одного вида маленькой аккуратной родинки у ключицы…

Присев на край оттоманки, маг рассматривал спящую. Рука сама потянулась отодвинуть упавшую на лоб прядь и провести по нежной щеке, исследовать рисунок губ.

— В чем ваша загадка, госпожа Молинари?

В ответ девушка лишь глубоко вздохнула. Аура светила неровным светом: от правой руки и выше через всю грудь до сердца по-прежнему виднелся отпечаток, прикрытый его блоком. За этим узлом и не разобрать, что там глубже. Но с конфигурацией разберемся позже.

И это даже хорошо, что она спит. Не придется чувствовать себя таким мерзавцем.

«Ночь темнее всего перед рассветом».

Ранье Вианкур мог бы поспорить с этим утверждением, его классическое образование, подразумевавшее помимо всего и курс астрономии, не позволяло легкомысленно бросаться подобными фразами. Траектории движения небесных тел, фазы луны, циклы солнечной активности, — сведенные в сухие таблицы и громоздкие формулы, они работали на магов веками, делясь светом, умножая энергии.

Но именно эта фраза, приписываемая народной молвой видному государственному деятелю времен той войны, назойливо крутилась в голове последние несколько дней. Не стоило так дергаться, все сложилось отлично. И даже легкое чувство неловкости за собственное малодушие (вспомнить хотя бы матушкин браслет) развеялось без следа. «Все приходит для того, кто умеет ждать», — изрек тот же политикан.

Склонившись над спящей неестественно глубоким сном девушкой, Ранье с сомнением вглядывался в дрожащее марево. Блок снят, на восковой дощечке начерчена схема и наметаны направляющие. Захлебнуться, как в прошлый раз, вовсе не хочется. Но это неясное мерцание ауры, это странное плетение, точно свалявшийся клубок пряжи, не дает покоя. Помнится, в их первую встречу все выглядело несколько проще, чистый откат и возможно пара чужих навесок. А это что здесь?

Не любопытства, а науки ради, господин Вианкур прикрыл глаза и окунулся в неосязаемый простыми смертными мир призрачных материй. Руки мага творили волшебство, и случись тому свидетели, залюбовались бы этими мягкими плавно-тягучими, но в то же время точными и выверенными, без суетливости жестами. Изящные, чуть женственные кисти профессионального танцовщика, каждое движение — новое па, всякий взмах — фуэте, мановение — арабеск.

Ловкие пальцы будто перебирали струны гитары. Вытягивая, подергивая и ослабляя нить за нитью, расплетая незримое, Ранье чувствовал, как распадаются вроде бы намертво спутавшиеся узлы, соскальзывают замысловатые петли. Не все, лишь некоторые. И картина все отчетливее проступающей структуры не вносила ясности в вопрос ее происхождения. Тело девушки опутывала ажурная сеть, сверкающая и переливающаяся колдовскими чарами под невесомыми прикосновениями рук мага.

Тончайшая паутинка с прорехами на месте полуразвеявшихся заклятий: вот несколькими рядами жемчужных бусин матово поблескивает благословение, полученное не так давно, с месяц назад. Добрая прихожанка госпожа Молинари? А вот эти яркие всполохи — алмазные грани защитного панциря. Фальконов на восемьдесят, не меньше. Свежего, но стертого практически в крошево, особенно в области сердца и горла. Это кто же вас так облагодетельствовал, мадемуазель, и не далее как вчера потрепал вашу броню. Рассказ о маньяке не выдумка?

Чудной… да что уж там, противоестественный рисунок ауры позволял читать богатое на приключения прошлое барышни, как по раскрытой книге.

Но где, скажите на милость, можно было обзавестись одновременно отводящими звуки и взгляды чарами, таким знакомым заклинанием «полиграфа» (едва уловимым, но все же) и вполне активным противозачаточным. Она что, вражеский шпион, агент под прикрытием? Или нанялась за место манекена для отработки пассов в академию? Промахнулась кварталом и заведением, а шла в натурщицы.

Но откат он определил правильно: колдовство сложное, старое, сейчас уже не разберешь ни возраста, ни сути, разве только что по огню веяно.

Сосредоточившись на одном из звеньев, маг всматривался в мерцающие тенета. Ни одно плетение нельзя, в сущности, назвать полноценным — все они либо истерты, либо настолько поверхностны, что, кажется, вот-вот отлетят в мир иной. И если вглядеться, становится ясна причина — они попросту не имеют строгой личной привязки. Это что за бездарь упражнялась, действительно студент? На чем они вообще держатся?