Саша Зайцева - Госпожа Марика в бегах [СИ]

— Никуда ты не денешься. И если думаешь, что храмовник поможет, разочарую тебя. Храмовый суд — худшее, что с тобой могло случиться в этой жизни.

Когда кареты с гербами департамента встали под стенами старого прииска и люди в форме заполнили двор, Ранье почувствовал себя лишним.

Сначала была полная пафоса сцена задержания двух господ, по свидетельству Клебера напрямую участвовавших в преступной деятельности. Его обличительная речь не переросла в мордобой лишь по причине вмешательства айна, с миролюбивой улыбкой вставшего между рассвирепевшими мужчинами. Причем складывалось ощущение, что Бошан буквально поймал Ройса за язык, когда тот обратил свой негодующий взор на прибывшее начальство. Пока он, схватившись за горло, натужно откашливался, хитрый храмовник увещевал оппонентов. Да, чувство уместности у него явно недоразвито. Кто же так под начальство копает? То ли дело айн. Ласково обращаясь к присутствовавшим здесь высоким чинам, его преподобие подтвердил слова капитана и обещал предоставить по два свидетеля на каждый эпизод. И нет, конечно же, их личности останутся инкогнито до поры до времени. И да, в любое время, начиная с утра понедельника, он готов к встречам на официальном уровне.

Подозреваемых вежливо отвели в сторонку и, нацепив наручники, оставили под небольшой охраной. Ребята свои, всё понимают, а там разберемся.

Едва страсти утихли, айн быстрым шагом двинулся к нему.

— Как она?

— Жива.

— Понятное дело, что жива, — увлекая Ранье в сторону комендантского корпуса, нетерпеливо ответил храмовник. — Случись беда, господин главный обвинитель не устраивал бы тут патетических сцен, да и вы проредили бы собственную шевелюру.

— Девушка дважды приходила в сознание, но все, чем я сейчас ей могу помочь — опустить в сон-морок. В третий раз.

— Ну что же вы молчали? — и, подхватив полы рясы, припустил к двери.

Как по мановению волшебной палочки расступились перед айном широкоплечие ребята на часах (с приездом подкрепления за считанные минуты все здания рудника были оцеплены), но на Ранье их доброжелательность не распространялась.

Даже проведать барышню стало невозможным. Оставалось только слоняться по территории и делать вид, что занят чем-то чрезвычайно полезным, дабы не вызвать подозрений.

Источник вяло отзывался на многочисленные маячки и амулеты, коими был увешен всякий сотрудник службы магического надзора. Почти бесполезные здесь, за исключением, быть может, автономных, не тянущих из окружающей среды энергию, а расходующих заложенный заряд. В недрах шахт еще находились жалкие остатки неотделимого от породы смильта, то есть потенциальные запасы силы, но фаза вещества препятствовала извлечению энергии.

Так близко и так далеко… Пустота жгла изнутри. Нет, трещины удалось избежать, но истощение… Как же медленно наполняется источник! Глоток, хотя бы глоток! Может Клебер знает, где раздобыть эликсир-катализатор или бытовой накопитель на худой конец?

Отстояв свою правоту перед начальством, капитан докладывал обстановку, цапаясь с каждым, кто пытался передвинуть хоть одну улику прежде чем она будет зафиксирована и отбиваясь от в чересчур настойчивых попыток сплавить его фельдшеру. Ранье с этим фельдшером пообщался — получил компресс на подбородок и рекомендацию обратиться к специалисту по поводу хромоты. А ты кто такой, бесы тебя побери?!

Резервного накопителя у эскулапа тоже не было.

Вообще складывалось впечатление, что большинство прибывших понятия не имели, что должны делать, а потому работали бессистемно и больше для вида, нежели для дела. Его самого никто толком не допросил, глянули только раз, когда Клебер вкратце описал картину задержания.

— И это вы называете задержанием? Шесть трупов, четверо раненных, и молите всех чудотворцев, чтобы эти бедняги дожили до суда. Посмотрите, как работал маг, — неприятный толстый тип ткнул пальцем в его сторону. — Ни одного смертного проклятья, аккуратно и профессионально. А вы? Бам-бам-бам! Все что можете? Это будет рассмотрено на отдельном совещании.

Слушать как столичная шишка, господин Д'Апре, изо всех сил пытается растоптать капитана или хотя бы вывести из себя (к чести последнего — безуспешно) было противно. Ранье было хотел что-то возразить, но Клебер перехватил его взгляд и едва заметно покачал головой.

Что ж, не настаиваю.

Незнакомый с особенностями оперативной деятельности, он подмечал лишь особо вопиющие нарушения, как то отсутствие в составе группы мага от Ратуши или от дежурного по городу, вольная трактовка слова «арест» в отношении задержанных и тому подобное. И если на счет первого закрадывалось подозрение, что это дело рук его преподобия, то второе никак не укладывалось в голове.

Старший следователь Оберен, которого формально назначили тут за главного, преспокойно стоял рядом с подследственными и раскуривал очередную папироску. Конфуз? Нисколько. Никто не обращал внимания на их милую беседу, и Ранье взяла такая злость, что без всякого катализатора в источнике снова стала закипать энергия. Вы эту наглость видели? Полоумный храмовник, прикормленный этими тихушниками, чуть не спалил их всех в вонючем погребе, он сам, рискуя целостностью дара, спасал ни в чем не повинную девушку, которую хотели как того, на алтаре… А они…

Аккумулируя крохи силы, Ранье едва заметно перебирал пальцам — плел «медузу», простейшее заклинание, коим балуется школота на переменках. Эту тягучую субстанцию, медленно плывущую по воздуху, любили послать в сторону преподавателей, узнать, какими словами те костерят учеников, не стесняясь, обсуждают политику, а то и что-нибудь поинтереснее — вечер в оперетте, например.

Прозрачный сгусток устремился к подозрительным типам. Так, еще чуть-чуть подправить вектор…

— …ты же понимаешь, нет капитана, нет доказательств. С этим разберутся, а вот Марко… Это твоя забота. Он не должен доехать до города. Мальчишки будут молчать, стоит их немного припугнуть, а ему терять уже нечего… И еще. Жюльена, охранника, нигде нет. Он ненадежен и слишком много знает. Ты понял?

И Ранье все понял. И сожалел сейчас о том, что запаса хватило только на «медузу», а не «ракушку», в которой разговор можно было бы консервировать и представить в суде. Его детское баловство за свидетельство не принималось. Капитана нужно предупредить.

Обостренный заклинанием слух уловил легкое шевеление за стеной ветхой лачужки, когда из дверей комендантского корпуса показалась Марика под ручку с айном.

— Кто здесь? — шепнул Вианкур, не особенно надеясь на ответ. А потом на удачу добавил. — Жюльен?

— Господин Вианкур, вы же удовлетворите мое любопытство?