Саша Зайцева - Госпожа Марика в бегах [СИ]

Когда после долгой паузы раздался еле слышимый удар, а за ним еще один, Клебер лишь зло сплюнул и побрел вдоль стены дальше. Выговорился? Полегчало? Нельзя так себя заводить, капитан, пожалейте свои нервы.

Поспав пару часов в карете да еще часа три в больничке, ранним утром, пока клюющих носом ночных сиделок не сменили свеженькие и бодренькие бдительные дневные стражи палат, сиречь грозные санитарки, Клебер удрал восвояси, выцыганив у хорошенькой сестрички сильнодействующий тонизирующий раствор.

При мысли о завтраке как-то само собой в уме всплыло название кондитерской Ришара, куда и отправился пружинящей походкой злой, голодный, накачавшийся до бровей магически улучшенным стимулянтом капитан. Если повезет, убьет сразу двух зайцев: Ришара и Жако.

Хозяин империи вафельных трубочек и кремовых бисквитов был на месте, генералом расхаживал по сверкающему кафелю центрального зала, покачиванием складочек высокой тульи приветствуя посетителей, среди которых был и… господин Бошан.

Встреча среди марципановых пастушек и засахаренных абрикосов оказалась во всех смыслах удачной. Ничего не подозревавший месье Ришар с гордостью подтвердил, что является почетным членом Общества и даже назвал сумму ежегодных отчислений и нескольких своих друзей по палате… И побледнел в цвет своего кипенно-белого шефского колпака, когда капитан перечислил статьи обвинения некоторым известным ему господам. И не важно, что они еще не были выдвинуты.

Чем дольше он слушал вкрадчивый голос айна и безжалостные резкие комментарии полицейского, тем сильнее менялся в лице. Головной убор, который месье Ришар мял в руках, упал жалкой тряпкой на пол. Мужик оказался крепким, десяти минут ему хватило, чтобы перейти от полной подавленности к свирепому свистящему шепоту, которым он клялся найти, из-под земли достать, этого неблагодарного сосунка, племянничка, зафиксировать в самой неудобной позе и, пардон, отъестествовать, и лишь потом сопроводить к полицмейстеру. Настроение Клебера сильно улучшилось.

Получив благословение его преподобия слоняться по городу «покуда не выветрится эта мерзость», Клебер двинулся по своим темным делам, обещавшись с первыми сумерками, когда усилят патрули, явиться в храмовый квартал.

Солнце уже едва светило из-за красных черепичных крыш, когда Ройс ступил на мост, соединявший район святош с городом. Шаги за спиной ускорились, и капитан последовал их примеру. Нырнув в темноту первой попавшейся улицы, он притаился, наблюдая за своими преследователями.

Фи, как некрасиво! Кто ж суется под заклятием отвода глаз к айнам? Вы чем думали? Конечно, первым делом вас долбанет, а подоспевшие храмовые стражники спровадят не соображающих оглушенных бандитов прямиком… Нет, не на ту сторону, а в радушные объятья черного фургончика. Спасибо ваше преподобие!

Узнать дом Бошана среди прочих оказалось не так-то просто, но рисунок клумбы с нарциссами в аккуратном палисаднике, который Клебер лицезрел все дни своего выздоровления, помог в этой сложной задаче.

Запыхавшийся после крутого подъема Ройс остановился у калитки перевести дух. На первом этаже — полнейшая иллюминация, там кипела жизнь, мелькали за шторами тени людей и слышался звонкий детский голос. «Знаю-знаю чей», — улыбнулся про себя капитан. На втором, где располагались спальни, одиноко светилось первое по фасаду окно.

— Господин Клебер! — дверь открыл улыбающийся Байо.

— Капитан! — пискнул за его спиной Флико.

— Проходите, герой вы наш! И сразу к столу, уже и накрыто! Госпожа Марика отдыхает, а вот его преподобие заждался, нервничает. Не любит он трапезу откладывать…

Из глубины дома доносились громовые раскаты, и Байо поспешно удалился в хозяйственную часть — укрощать разбушевавшуюся кухарку, громко возмущавшуюся, что она-де не собирается греть еду в третий раз. Мальчик, сделав круг почета вокруг Ройса, ускакал на подмогу слуге. Коалиция быстро уладила конфликт, недовольные возгласы сменились тихим ворчанием, и когда умывшийся с дороги капитан вошел в столовую, блюда дымились на столе.

Собрав волю в кулак да напомнив себе о хороших манерах (и гувернере, месье Луазо, который клялся наблюдать за ним из-под могильной плиты), капитан сдержал первый порыв жадно наброситься на еду. Поддерживая светский треп с айном, он даже смог прилежно пережевывать сочные куски стейка, как бы равнодушно положить себе лишь одну ложку гарнира (компенсировав по «рассеяности» прихваченными двумя порциями мусса) и с жалостью поглядывать на оставшийся на тарелке соус. Это вам не пресная безвкусная кашица в госпитале, годящаяся лишь для клиентов челюстно-лицевого и желудочного отделения.

Наконец, когда от последнего кусочка лимонного тарта остались только мелкие крошки, и осоловевший от сытной трапезы Ройс блуждал безразличном взором по опустевшему столу, его преподобие предложил перебраться в гостиную. Байо, гремя тарелками, наводил порядок, негодующий от страшной несправедливости Флико был отправлен спать и того раньше, а они с хозяином уселись с бренди у камина.

— Как ваш день, капитан?

— Плодотворно, — Клебер подавил зевок. — Вы отправили своих молодцев к шахтам?

— Конечно. Все сделают в лучшем виде. Знаете, как говорят? Айнов никто не считает. Пять их приехало или шесть — кто упомнит. Мелькают туда-сюда, все серенькие…

— Тогда я спокоен, — Клебер выдохнул и похлопал себя по карманам в поисках кисета. Бесы, весь этот театр с переодеваниями — забыл у ростовщика табак, а сейчас бы…

— Прошу вас, — айн указал ему на коробку с сигарами. Дорогими сигарами с южных островов, светло-коричневыми с матовым золотистым отливом, идеальной цилиндрической формы… Ммм, не какими-нибудь самокрутками из Сурена.

Испив дыма, капитан выпустил в потолок белое облачко, оттаивая окончательно. Будто бы не он весь день рыскал по городу в поисках подходящей жертвы своего плохого настроения и накопившегося напряжения. Пузатый бокала на ладони, тонкий табачный аромат — что может быть лучше? И сразу вспомнился священный мужской ритуал — послеобеденный херес, и трепет молодого еще студента юридической академии, вернувшегося на каникулы в родительский дом и впервые допущенного отцом до этого таинства. Момент инициации!

— Как ваши разбирательства? И где душка Вианкур?

— Отправился в департамент докладываться, — его преподобие умело срезал кончик сигары гильотиной и раскурил. — Думаю, скоро будет с вестями. Не ревнуете?

— Д'Апре? — ухмыльнулся капитан. — Любовь полицмейстера коварна. Выражается преимущественно в планах на вашу безвременную кончину по исполнении общественного долга. Как только Оберен этого не понимает…