Рику Мисора - Сага о бездарном рыцаре 8

— !..

«Закончу?» — мысленно повторил Икки, и тут его как будто молнией ударило.

Он понял, что должен заткнуть Аманэ как можно быстрее, и ускорился ещё больше.

Но не успел.

— Сдохни уже, — кривя губы в злорадной ухмылке, сказал Синомия.

«Умри!»

Как часто звучит это грубое, злое слово на полях сражений. Само оно не несёт смерти, лишь выражает эмоциональный настрой говорящего.

Но не в случае Аманэ.

Услышав его пожелание, богиня судеб переместила звёзды и искривила мироздание, приводя его к нужному результату.

— Кха…

Икки резко остановился, грохнулся на колени, и его вырвало.

— Ч-что?! Куроганэ оставалось всего ничего до победы! Но он внезапно упал!

— Упал?!

— Да ладно!..

Зрители не расслышали сказанного Аманэ слова, поэтому немало изумились.

И только Тока, блейзер электричества, способная чувствовать даже микротоки в человеческом теле, поняла, что произошло.

— Не может быть! — побледнев, воскликнула она.

— Тока-тян?

Председатель студсовета не ответила. В её голове крутилась всего одна мысль: «Его сердце… остановилось?!»

Аманэ расхохотался.

— Как ты там сказал? «Следующим ударом я неизбежно оборву твою жизнь»? Ну и? Ха-ха! Неужели ты серьёзно думал, что справишься с моей Безымянной славой? Какой же ты наивный! Я могу сделать что угодно, если есть хоть малейшая вероятность положительного исхода. Например, остановить одно-два сердца, ведь они такие ненадёжные!

— Ч-чего?!

— Остановить сердце?! Гонит!

Зрители отказывались верить ему.

Они сомневались, что Аманэ, не остановив мастера меча с помощью ошибок, мог заглушить сам источник жизни человека.

Ведь в таком случае любое противостояние было заранее обречено на провал.

— Да, всё именно так, — с широкой довольной улыбкой признал Аманэ. — Моя Безымянная слава — это непреодолимый абсолют, который напрямую вмешивается в судьбы. Можно сказать, это и есть судьба! Чистый результат без всякой работы. Я в полной мере испытал на себе её силу. Ведь она разрушила мою жизнь! Наверное, Икки-кун, ты думал, что своими стараниями превзойдёшь её, да? Пустое самомнение! Может, признаешь, что не справишься с ней, и сдашься? — насмешливо спросил он.

Икки промолчал, лишь бросил на него резкий взгляд.

— Ха-ха, ну да, я же забыл, что у тебя остановилось сердце. Ну ничего, твой мятежный вид красноречивее всяких слов. И ты не оставляешь мне выбора.

Аманэ подошёл к нему и замахнулся Лазурью.

— Вини во всём себя, Икки-кун. Это же ты у нас не знаешь своего места, — ухмыльнулся он и рубанул мечом по шее.

Стелла и Сидзуку одновременно закричали:

— Икки!!!

— Онии-сама!

Клинок рассёк плоть и разрубил кость.

На арене распустился кровавый ликорис * 10 Он же красная паучья лилия. В Японии отождествляется со скорбью, смертью, миром мёртвых, падением во тьму. Подробнее. .

Презрительный смех Аманэ оборвался на середине. Неразборчиво булькнув, парень опустил ошарашенный взгляд на рану, пересёкшую его тело от левого бока до правого плеча.

— А?..

Никто не ожидал такого поворота событий.

Казалось, Аманэ остановил сердце противника и победил, как вдруг сам упал на арену, обливаясь кровью.

Пару секунд стояла тишина, а потом…

— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!

…Стадион содрогнулся от дружного воодушевлённого рёва тысяч глоток.

Как оказалось, Икки с самого начала держал всё под контролем.

— Куроганэ проводит мгновенную контратаку! Синомия падает на колени! Под ним уже целая лужа крови! А рана-то глубокая!

— ?!

Ослабев ещё больше, Аманэ рухнул на четвереньки.

Он не слышал Ииду, не чувствовал боли. В голове крутилась мысль: «Что произошло?!»

Безымянная слава не могла дать осечку. Шестерни судьбы всегда вращались в соответствии с его пожеланиями.

Благородное искусство точно остановило сердце — мощный насос, перекачивающий кровь с растворённым в ней кислородом по всему телу. Нет топлива, то есть свежей крови — нет энергии на движения и поддержание функционирования тела.

К моменту контратаки Икки по всем законам природы должен был умереть.

«Как он зашевелился? Как разрубил меня?!»

— Ч… что ты… сделал? — прошептал Аманэ.

Поднявшись как ни в чём не бывало, Икки взглянул на него и спокойно ответил:

— Я просто запустил сердце снова.

— Серьёзно? А, так вот в чём дело! — засмеялась Нэнэ и похлопала в ладоши.

— И в чём же, Сайкё-сэнсэй?

— Вы что, не слушали? Куро-бо только что сказал, что его сердце действительно остановилось, но он завёл его и атаковал.

— Слышал, но… Разве можно запустить сердце снова?

— Ха-ха! Ну, я не смогла бы точно. Как вы наверняка знаете, мы не можем управлять сердцебиением. За это отвечают особые клетки сердечной мышцы — ритмоводители. Это независимый внутренний механизм. Но Куро-бо научился управлять им. В конце концов, он и так постоянно занимался чем-то похожим.

— О чём вы?

— О стиле Двукрылой, разумеется. Он перестраивает управление телом так, чтобы можно было разом активизировать все мышцы. Для этого нужно разобраться с несколькими проблемами. Например, с количеством информации, передаваемой нервными импульсами. Но это ещё цветочки. Гораздо важнее что-то сделать с кровью, точнее, с энергией, которую она переносит. Если её не хватит, задействовать сразу все мышцы не получится. И скажу сразу, при обычных сердечном ритме и давлении её будет недостаточно, потому что наш создатель не предполагал, что люди будут практиковать такой стиль сражений. И что же делать? Ответ один: осознанно увеличить частоту сердечных сокращений и давление крови. То есть перевести ритмоводители из автоматического режима управления на ручное. Практикуя стиль Двукрылой, Куро-бо научился контролировать работу сердца, так что теперь небольшие сбои ритмоводителей для него не проблема.

Нэнэ разложила всё по полочкам.

Когда Безымянная слава сработала, Икки переместил центр управления сердцем в мозг и вновь включил механизм, вернувшись к жизни.

В конце концов, предусмотрительный создатель снабдил ритмоводители функцией перезапуска после внешнего импульса — массажа или электрического разряда.

— То есть от этой атаки Куро-бо было ни горячо ни холодно. А вот Ама-тян попался на удочку и открылся, забыв, что нельзя недооценивать Некоронованного в ближнем бою. Это идиотская ошибка. За что он собственно и поплатился ужасной раной.

— А-ага… Судя по луже крови, она очень глубокая.

— И это ещё не всё. Безымянная слава меняет реальность так, как удобно Ама-тяну. Она же страхует его от ошибок. То есть, если бы она работала как надо, Ама-тян никогда не клюнул бы на якобы остановившееся сердце. Значит, она отказала. А всё потому, что Куро-бо создал настолько прочную причинно-следственную цепочку, что её не смогло разорвать даже сильнейшее вмешательство в судьбу.