Рику Мисора - Сага о бездарном рыцаре 2

Результатом его титанической работы стало, например, разоблачение Охотника по силе попадания невидимых стрел и углам, под которыми они вонзались в тело.

Или парирование Хэбигами.

В отличие от катаны кодати обладал малой наступательной способностью, зато давал больший простор в обороне за счёт скорости.

Вот так Икки и справился с аномальной скоростью Кураудо.

— Не только ты умеешь менять радиус поражения девайса.

Не теряя времени, парень начал контратаку.

— Ха-ха!

«Вот чертила! Видит же, что я намного быстрее, а всё равно нападает», — ухмыльнулся Кураудо.

До перехвата клинка не додумался бы ни один ученик-рыцарь, полагающийся на магию.

«Не, всё-таки этот парень крут. Но ему не победить меня. Нет, не победить. Не спорю, псевдокодати — отличный ход, но, по сути, это всего лишь дешёвый трюк».

В Японии Кураудо был одним из восьми лучших рыцарей юного поколения, он взирал на остальных с высоты, на которой сияет семизвёздье.

«Я покажу ему».

Сила — это не красивые, эффектные приёмы.

Сила — это не благородное желание сражаться ради друзей.

Правда намного проще и уродливее.

Сила — это жестокость, возведённая в абсолют.

— Ха!.. Ха-а-а-а-а!

— А?!

Не только Стелла и Аясэ, но даже Икки потерял дар речи.

Навстречу ему летел… четырёхглавый змей!

Невероятный четверной удар!

«Он стал ещё быстрее?!»

Стоило признать, Кураудо подловил его.

Икки поднырнул под один клинок, позволив ему чиркнуть по шее, перехватил Интэцу «под кодати» и отразил Оротимару, приближающийся к левому боку.

Это был предел его возможностей.

Тогда как Курасики за то же мгновение взмахнул мечом целых четыре раза.

Два зазубренных лезвия вгрызлись в грудь парня.

— Гха-а-а-а-а-а-а!

— Икки!

— Куроганэ-кун!

— Я в норме! Пока держусь!

Крестообразная рана серьёзно кровоточила. Скорее всего, Оротимару добрался до грудины.

Колени дрогнули, однако Икки тотчас оправился от шока и приказал ногам стоять.

Он пристально взирал на противника.

— Хм-м… Воспользовался отдачей от первых двух ударов и подался назад, чтобы избежать смерти? Умно. Но… я ещё не закончил!

Кураудо приказал окровавленному Оротимару вытянуться до длины кнута.

— Я тебя на куски разорву, а ты даже подойти ко мне не сможешь! — не давая Икки вставить хоть слово, торжествующе крикнул он.

Сначала Аясэ обрадовалась, когда Икки нырком уклонился от извивающегося Оротимару.

Потом она приободрилась, когда он перехватил катану «под кодати» и отразил Хэбигами.

Но Пожиратель мечей каждый раз совершал невозможное и задирал планку всё выше и выше.

Казалось, они попали в кошмар наяву.

Парень, которого называли Некоронованным королём меча и одним из главных кандидатов на участие в Фестивале от академии Хагун, который без единой царапины одолел несравненную Багровую принцессу… терпел безоговорочное поражение!

Проницательный взгляд не помогал против Мгновенного расчёта.

Итто Шура придала бы кратковременное ускорение, но Кураудо всё равно увидел бы манёвры противника. Обороняться с её помощью было и того опаснее: любая ошибка вела к гибели, ведь противник двигался в два, а то и в три раза быстрее.

Вообще, в основе благородного искусства Икки лежали его настрой и решимость стоять насмерть — триггер для активации скрытых резервов организма. Единожды запущенная, Итто Шура многократно усиливала организм ровно на минуту, не больше и не меньше, невзирая ни на какие обстоятельства, чего в нынешней ситуации явно не хватило бы.

«Это конец!.. Выхода нет!..»

Икки уже сосредоточился только на обороне, стоя в луже собственной крови и отчаянно размахивая мечом.

Аясэ стиснула зубы и перевела взгляд на Кураудо.

«Как же он силён! Куроганэ-куну с ним не справиться… Вот что значит национальный уровень. Один из восьми лучших блейзеров прошлогоднего Фестиваля. Истинный Пожиратель мечей, — обречённо думала она. — Значит, вот какие монстры обитают близ семизвёздного пика?»

Шанса на победу нет.

Возможности выжить нет.

Звериная жестокость, осмеивая приёмы и планы, сокрушала всё и вгрызалась в тело Икки.

Икки заметно сдал. Он едва успевал просчитывать действия Кураудо и перехватывать Интэцу «под кодати», чтобы отражать Дзякоцудзин и Хэбигами.

Зазубренный клинок чаще и чаще разрывал его плоть.

«Такими темпами!..»

Внезапно у Аясэ от ужаса перехватило дыхание.

Перед её мысленным взором образ упорно держащегося Икки наложился на образ Кайто.

— !..

И она не выдержала.

— Вермилион-сан, надо остановить бой! Он же убьёт Куроганэ-куна!

— Но тогда тебе придётся забыть про додзё.

— Ну и что! Куроганэ-кун намного важнее!

— Конечно, ты права… Но я не буду, — отказалась Стелла, скрестив руки и глядя на своего израненного парня.

Аясэ не поверила ушам.

— Почему? Вермилион-сан, ты же девушка Куроганэ-куна! Почему?! Неужели ты видишь луч надежды, который не вижу я?!

— Нет. Я бы выплеснула волну огня и заставила его отступить, но Икки так не умеет. У него нет подходящего оружия. Вдобавок ко всему Икки проигрывает даже вблизи, в бою на мечах, то есть своей специализации… Весьма непростая ситуация. Если честно, я не ожидала, что этот «череп» окажется монстром, — спокойно ответила Стелла.

Но она только притворялась невозмутимой. По белым рукавам форменной рубашки расплывались кровавые пятна там, где девушка впивалась ногтями в кожу.

«Вермилион-сан очень хочет броситься на помощь Куроганэ-куну, но держит себя в руках».

— Репутация не лжёт. Вынуждена признать: он силён. Если Икки ничего не предпримет, то проиграет.

— Я не понимаю… Почему же ты не остановишь их?

— Незачем.

— Почему?!

— Потому что… Икки очень весело.

— Э?

«Что она сказала?»

Аясэ перевела взгляд на окровавленного Икки и обомлела.

«Он… смеётся!»

Однако парень не светился добротой и мягкостью, как обычно.

Его лицо искривил звериный оскал.

— Кстати, у него было такое же лицо, когда я обрушила на него Карсаритио Саламандру.

— А-а? Он же весь изранен, он в шаге от гибели… Это не смешно! Почему он улыбается?

— Просто ему весело.

Аясэ ничего не понимала. Она пока не достигла нужного уровня.

А вот Стелла сразу всё уяснила. И Кайто, наверное, тоже.

— Семпай, когда ты рассказала нам свою историю, мы с Икки сразу задали себе один вопрос.

— Какой?

— Правда ли Последний самурай отчаялся?

— А?.. О чём ты? Это же очевидно! — невольно повысила голос Аясэ. — Если бы… Если бы не он, в нашей жизни царили бы мир и покой! Папа не лежал бы в коме! Додзё осталось бы у нас! Ученики были бы целы и невредимы! Это всё он! Он разрушил нашу мирную жизнь! Конечно, папа отчаялся!