Стивен Эриксон - Дань псам. Том 2 [litres]

Что-то шумно сегодня в городе… ах да, последняя ночь празднества Геддероны. Конечно, шумно; и, проклятье, как же хочется быть там, развлекаться, танцевать, тискать мягкую плоть, может, ввязаться в потасовку-другую – если, конечно, он сможет победить. Только бы не в этом дерьме…

Неожиданно вернулись Колл и толстяк – и выглядели они озадаченными.

– Салти, милая, – промурлыкал толстяк.

Одна из девиц-служанок обернулась – с полдюжины молчаливых посетителей слушали их и провожали ее глазами. Она огибала ближайший столик, когда толстяк сказал:

– Так случилось, что Ханут Орр встретил безвременную кончину – еще до нашего появления, увы Коллу. Лучше вызвать стражу…

Она скорчила гримаску.

– Что там? Что на проклятых улицах? Как будто десять тысяч волков вырвались на волю, Крупп!

– Милая Салти, Крупп уверяет, что тебе ничего не грозит! Крупп уверяет, да, и радостно встретит твое триумфальное возвращение!

– Ах, как это вдохновляет… – Она повернулась и направилась к главной двери. и головорез услышал, как она произносит еле слышно: – Вдохновляет броситься в пасть первому волку, которого увижу…

Но все же она ушла.

Стражник с любящей семьей и болью в груди шел по перекрестку по эту сторону стены, всего в одной улице от таверны «Феникс» – он озабоченно спешил на юг, где слышались звуки разрушения (разгорающийся пожар в Усадебном квартале не входил в его юрисдикцию), и тут услышал, как кто-то зовет, и повернулся, высоко подняв лампу.

Молодая женщина отчаянно махала рукой.

Он помедлил и вдруг вздрогнул – от воя такого громкого и близкого, как будто за плечом оказался демон. Стражник потрусил к женщине.

– Ради Худа! – крикнул он. – Зайдите внутрь!

Она повернулась и юркнула в дверь таверны «Феникс». Стражник пошел за ней, и тут какое-то движение в переулке чуть не заставило его развернуться, хотя, посмотрев в ту сторону, он никого не увидел. Тяжело дыша, стражник торопливо поднялся по ступенькам крыльца и вошел в таверну.

Выслушав короткий рассказ, он отправился вслед за советником Коллом и Круппом в переулок, где они обступили труп еще одного советника. Ханут Орр, без сомнений.

Поморщившись от боли, сжавшей тисками грудную клетку, стражник медленно присел на корточки, чтобы осмотреть раны. Всего два удара – не похоже на того, кого он ищет, – но вот вид самих ран…

– Думаю, это он же убил недавно другого человека, – пробормотал стражник и поднял взгляд. – А вы двое ничего не видели?

Колл покачал головой.

А Крупп – к которому стражник всегда относился с серьезным подозрением – замялся.

– Что? Говори, проклятый вор.

– Вор? Ай-ай, какое оскорбление! Крупп просто очень внимательным взглядом изучил характер упомянутых ран на лбу и на шее сзади.

– По ним я и вижу, что это именно тот, кто убил десятки людей за последние несколько месяцев. Какое-то неизвестное оружие…

– Неизвестное? Вовсе нет, полагает Крупп. Вовсе нет.

– В самом деле? Продолжай…

– Крупп полагает, многоуважаемый неусыпный страж, что все это проделано голыми руками. Только костяшки – и ничего более.

– Нет, не может быть. Я знаю, какие отметины оставляет кулак…

– Крупп не сказал «кулак». Крупп выразился точнее. Костяшки, понятно? Костяшки, не обремененные пальцами…

Стражник нахмурился и снова посмотрел на странную продолговатую вмятину на лбу Ханута Орра. И вдруг выпрямился.

– Костяшки… но без пальцев. Тогда… я его знаю!

– В самом деле? – Крупп просиял. – Что ж, поторопись, друг, и опасайся в эту ночь, опасайся.

– Что? Опасаться чего? О чем ты?

– О дани, друг. Опасайся дани. А теперь поспеши – мы занесем несчастное тело внутрь до утра, когда все нужные мероприятия будут… э… предприняты. Сколько горя нынешней ночью! Ступай друг, преследуй своего врага! Сегодня самая подходящая ночь для таких дел!

Перед глазами стражника все пульсировало, а боль поднялась из груди в череп. Даже думать было трудно. Но ведь… да, он знает этого человека. Боги, как же его имя?

Вспомнить не получалось, однако стражник уже спешил по переулку, свернул на удивительно пустую улицу. Имя он вспомнит, но точно знает, где чудовище живет, знает – и пока этого достаточно? Достаточно.

Бешеный пульс грохотал в голове. Оранжевые вспышки, сухой жар на лице – боги, с ним что-то не так, совсем не так. Недалеко от его дома живет старая знахарка – после сегодняшней ночи нужно сходить к ней. Боль пронзает руки и ноги, но он не будет останавливаться, даже чтобы отдышаться.

Он нашел убийцу. Наконец-то. И ничто его не остановит.

Стражник упрямо шел вперед, и лампа отчаянно раскачивалась.

Гэз подошел к двери, распахнул ее и остановился, оглядываясь. Тупая баба даже не разожгла очаг – где она шляется? Он прошел по единственной комнате – хватило трех шагов – до задней двери и пинком распахнул ее.

Ну конечно, вот и она, стоит спиной к нему, прямо перед кругом из плоских камней, который обустраивает днями и ночами. Просто как безумная, и взгляд у нее в последнее время… ладно, они и так в беде.

– Торди!

Она даже не обернулась, а только сказала:

– Подойди сюда, муж.

– Торди, у нас беда. Я облажался. Мы облажались… нужно подумать, нужно уходить, покинуть город… нужно бежать…

– Никуда мы не побежим, – ответила она.

Он встал рядом с ней.

– Слушай, тупая баба…

Она просто подняла руку и провела чем-то холодным и острым ему по горлу. Гэз выпучил глаза, поднял искалеченные руки и почувствовал, что по шее струится горячая кровь.

– Торди? – Он говорил, булькая.

Гэз упал на колени, а жена обошла вокруг него и легко повалила ничком на каменный круг.

– Ты был хорошим солдатом, – сказала она. – Собрал так много жизней.

Его охватывал ледяной холод. Гэз попытался приподняться, но сил уже совсем не осталось.

– И я, – продолжала жена. – Я тоже была хороша. Сны… он сделал все таким простым и очевидным. Я была хорошим каменщиком, приготовив все, мой муж… для тебя. Для него.

Лед, заполнявший Гэза, внезапно достиг самой глубины, и словно нечто – то, что принадлежало только ему, что он называл своим «я», – задрожав, закричало, пожираемое холодом; жизнь просто уходила кусочек за кусочком, кусочек за кусочком…

Торди уронила нож и отступила, когда сам Худ, Владыка Смерти, Верховный король Дома Смерти, Обнимающий Павших, начал являться во плоти на каменном циферблате перед ней. Высокий, завернутый в гниющую зелено-коричнево-черную мантию. Лицо было спрятано, однако в темноте сверкали щелки глаз и тускло поблескивали желтые клыки.

Худ стоял на забрызганных кровью камнях в заросшем саду в Гадробийском квартале города Даруджистан. Не призрачная проекция, не тень за завесой силы, даже не привидение.