Матьё Габори - Сумеречные королевства

Уже спустившись с холма, я вспомнил, что забыл купить голубей, обещанных Лазурному. Ладно, в другой раз. У меня не было ни сил, ни желания снова карабкаться по склону. Усталость и потрясение, пережитое в стенах дворца, взяли свое. Чудесный напиток Пертюиса переставал действовать. Мне необходимо немного поспать, прежде чем предстать перед герцогиней де Болдиа. Однако я не поленился и по дороге завернул к башмачнику, выслушав его искренние заверения, что он никогда не изготавливал пару ботинок, даже приблизительно похожих на мои.

Совершенно озадаченный и измотанный, я вернулся в пансион, направился прямиком в свою комнату и запер дверь на ключ. Спать! Лишь крепкий сон поможет мне вернуть ошметки достоинства и способность ясно мыслить. Я рухнул на кровать и завернулся в одеяло. Уснул я мгновенно, вырвав у реальности несколько часов покоя.

— Готов поклясться, что он еще спит.

— А вот я думаю, что он нас слышит.

— Тогда пусть откроет глаза!

Я проснулся. Одено, безногий калека, склонился к моему лицу и испустил вдох удовлетворения. Что касается демоненка, державшего на руках торс инвалида, так этот задира удовлетворился тем, что уставился на меня с весьма озабоченным выражением на мордочке.

— Что-то он выглядит каким-то потрепанным и не слишком бодрым, — заметило существо.

— Он много работает, — возразил Одено.

— Замолчите! Оба, — проворчал я. — Который час?

— Около восьми вечера, — ответили они хором.

— Одено, приготовь мне горячую ванну. Будь так любезен.

— Поужинаешь с нами?

— Нет. Важная встреча, с герцогиней.

— Разумеется, мы не приглашены? — воскликнул демоненок.

Одено отвесил ему затрещину.

— Прекрати молоть чушь, сейчас не время!

— А когда у него есть время? — процедил маленький демон. — Лично я пришел к мысли, что мессир Маспалио больше тобой не интересуется, впрочем, другими тоже. Этот пансион — самый настоящий дом для престарелых, не так ли, мессир?

Я схватил демоненка за мордочку.

— Что-то ты забыл о хороших манерах, малыш. Поменьше трепись да носи Одено. Насколько я знаю, ты в этом доме не живешь.

— Высокопарные фразы, мессир! Вы купили их присутствие, вот и все!

— Замолчи. И помоги своему хозяину подготовить ванну.

Я поручил себя заботам моего дорогого Одено, к которому уже присоединились другие пансионеры. Сначала меня терли мочалкой и поливали водой. Затем обсушили полотенцем, подровняли волосы. Наконец принесли самые разные костюмы, которые я осмотрел придирчивым взором. После бесконечных споров и пререканий мы остановились на наряде, больше всего соответствующем случаю. Я был свободен! Часы показывали почти половину десятого.

Перед тем как уйти, руководствуясь докладом моего демона, я составил портрет заклинателя и попросил друзей провести этой ночью небольшое расследование, чтобы опознать его личность. Оказавшись на улице, я поспешно нанял портшез, который доставит меня прямо ко Дворцу Стали.

При свете луны я полюбовался четкими линиями здания, гладкой поверхностью башен и стен, прячущихся в тени. После чего я коротко поздоровался с ограми, стоящими на часах, и углубился во Дворец, чтобы добраться до покоев герцогини.

Вечер начался неудачно. У дверей знатной дамы ошивалось несколько хорошо одетых молодых людей, терпеливо ожидающих аудиенции. Я уже почти миновал их, когда чья-то уверенная рука сомкнулась на моем запястье.

— Эй, старина, не спешите. Вы должны знать, что тут все присутствующие ждут своей очереди.

Я резко развернулся и окинул яростным взором зарвавшегося юнца.

— Старина?

Ненавижу фамильярность. Я стряхнул его руку, схватил кинжал и приставил острие к белейшей шее нахала.

— Мальчик мой, я вынужден требовать извинений.

Парень побледнел и взглядом попросил товарищей о помощи. Но они поспешили ретироваться и разбежались, как тараканы, нырнув в прилегающие коридоры. Я опустился до провокации и резко щелкнул одним из выкидных лезвий кинжала. Оно издало сухой треск и прочертило красную борозду на щеке моего противника.

— Хотите получить еще один шрам, молодой человек?

— Я… я извиняюсь, мессир.

— Тогда исчезни.

Юноша поспешил последовать моему совету, прижав ладонь к щеке. Вот история всей моей жизни: живя среди людей, фэйри так или иначе приходит к мысли, что любой, чей рост превышает три локтя, агрессивен по определению. А чего вы хотите! Когда мы находимся на улице, то видим лишь животы прохожих, которые начинают вас страшно раздражать, и делаем вывод, что каждый человек враждебен нашему роду.

Дверь приоткрылась, пропуская слугу в черной ливрее, расшитой золотом, который пригласил меня следовать за ним. Апартаменты герцогини напоминали настоящий лабиринт: галереи сменялись коридорами, узкими переходами, по которым мы шли не менее четверти часа, пока не очутились перед тяжелой дубовой дверью.

— Принц, — слуга поклонился. — Можете войти.

Я подчинился.

Короткий удар сердца, и я ощутил головокружение. Я вцепился в дверной наличник и, забыв дышать, смотрел на пресловутую герцогиню де Болдиа. Передо мной предстало тринадцать женщин. Тринадцать совершенно одинаковых женщин.

Они выставили напоказ свою поразительную красоту, которую лишь подчеркивал свет ароматных свечей. Молодые дамы с густыми светлыми волосами, с фарфоровой кожей и огромными глазами ланей. Мой взгляд невольно задержался на стройных фигурках, облаченных в легкие шелковые туники пастельных тонов.

— Маспалио, Принц воров, к вашим услугам.

Герцогини сидели в креслах, обтянутых шелком цвета граната, стоящих вдоль стен комнаты, которая изгибалась полумесяцем. Они хранили молчание и смотрели на меня с нескрываемым вожделением. Я попытался сохранить достоинство, приличествующее фэйри, хотя в душе возникло ощущение, что меня оценивают, словно заурядный кусок мяса.

Само мое присутствие уже заинтриговало их. Семеро красавиц едва скрывали возбуждение.

— Мы — герцогиня де Болдиа, — сообщила мне та, что сидела первой с левого края.

Какой глубокий, колдовской голос.

— Я явился по чрезвычайно важному делу, — сумел выдавить я из себя.

Короткие смешки, перемигивание. Та, что представилась, произнесла, странно растягивая слова:

— Само собой разумеется, все дела, что творятся в этой комнате, необыкновенно важны. Но возможно, это значит, что вы уже сделали ваш выбор?

Они раздвинули и сдвинули прелестные ножки, заставив шелк аппетитно шуршать. Атмосфера похоти и сладострастия, царящая в этом будуаре, начала меня серьезно нервировать.

— Я пришел, чтобы поговорить об Анделмио, о перевозчике.

Девицы, все как одна, надули губки и наградили меня раздосадованными взглядами. Моя собеседница сделала знак, и герцогини грациозно поднялись.