Матьё Габори - Сумеречные королевства

— К бою, Горлинка! — воскликнул учитель.

Ученики отпрянули, вокруг мастера образовалось свободное пространство в несколько локтей. Продолжая размахивать рапирой, Урланк схватил меня за руку.

— Вы можете идти? — шепотом спросил он.

Я кивнул.

— Тогда идите, этого будет достаточно, — сказал учитель, отступая к входу.

— Почему ты его защищаешь? — спросил один школяр, тыча шпагой в мою сторону. — Это он во всем виноват.

— Вы ничего не исправите, убив его, — возразил Урланк, спиной приоткрывая дверь. — Расходитесь, возвращайтесь по своим павильонам!

Дверь с шумом захлопнулась.

Откуда-то сверху раздался взволнованный голос черной феи:

— Урланк?

— Все нормально, милая, не беспокойся, — ответил учитель, увлекая меня к лестнице.

Мы добрались до третьей галереи, где нас встретила Амертина. Сморщенные крылья трепетали, на лице застыл неподдельный ужас:

— Ситуация ухудшается с каждым часом. Деревья обезумели, они причиняют страдания тем, кого должны защищать.

— Знаю. Боюсь, мы недолго сможем сдерживать гнев обитателей школы, направленный на него, — сказал Урланк, кивнув в мою сторону.

Я сел на пол и привалился спиной к перилам.

— Что у вас с рукой? — спросил мастер клинка, схватив меня за запястье.

— Мелоден уже позаботился о ней, — слабым голосом успокоил я наставника. — Что происходит, Урланк?

— Ваши утренние визиты привели в бешенство некоторых преподавателей. Они вбили себе в голову, что вы должны заплатить за свое высокомерие, а главное, за ту неразбериху, что творится в школе. Они не желают внимать никаким доводам разума, и это беспокоит меня больше всего. Никто больше не думает о последствиях.

— А психолунники? — Вымученная гримаса. — Элиос должен был поговорить с Дьюрном…

— Они ничего не могут поделать. Дьюрн вмешается, когда сочтет нужным.

— А тем временем ваши коллеги убьют меня, — я выдавил из себя саркастическую усмешку.

Тут в разговор вмешалась Амертина. Она положила локти на колени и, скрестив руки, нежно взглянула на меня:

— Мой мальчик, мы должны подарить жизнь Тени.

— Нет! — протест прозвучал искренне.

До сих пор вся эта игра увлекала меня, но сейчас, осознав, что рапира вот-вот появится на свет, я одумался: перспектива обзавестись оружием, способным проникать в разум, вызвала отвращение. И вообще, какое оружие у Странника?!

— Нет? — разом воскликнули мои собеседники.

— Если мне придется защитить свою жизнь, я возьму самый простой клинок. Лучше дайте мне шпагу, лишенную души.

— У меня есть лишь мои рапиры. — Урланк сокрушенно развел руками.

— Мне подойдет любая, — настаивал я.

Амертина покосилась на мастера оружия и снова взяла слово:

— Рапира не так проста в обращении, как шпага, мой мальчик. Тебе потребуется не один месяц, чтобы научиться орудовать ею, а уж тем более выйти против умелого школяра. Она тебе не поможет. А вот Тень, та сможет научить тебя искусству фехтования за считанные часы. Ее сознание будет управлять твоей рукой, и ты сравняешься в мастерстве с лучшими учениками Школы Ловцов Света.

— В таком случае, почему все ученики не обзавелись живым оружием?

Урланк встал на колени рядом со мной и прочистил горло:

— Мои рапиры уникальны, Агон. Я храню их для лучших учеников.

— Да что вы говорите, — усмехнулся я. — И вот сейчас вы готовы подарить вашу бесценную рапиру первому встречному, человеку, который даже не намерен у вас учиться, и чье несчастливое детство якобы так тронуло вас. Видите ли, у меня появилось неприятное ощущение, что вы скрываете от меня правду. Я полагаю, что вы проявляете подобное рвение, потому что мой отец пообещал вам нечто, о чем я даже не догадываюсь…

Урланк встал с колен и принялся нервно оглаживать усы.

— Хорошо, давайте внесем ясность. Быть может, вы еще помните, что ваш отец был бароном де Рошрондом, что именно его предки разбили войска Литургических провинций, опрокинув их в море, и что лишь благодаря этому королевство Ургеман получило возможность беспрепятственно торговать на востоке, зная, сколь велика его мощь на западе?

Его лицо раскраснелось, рот зло кривился, а голос звучал все громче и громче:

— Но, вероятно, вы забыли: Верховный барон пожаловал вашему родителю новые земли за то, что тот помог правителю отразить нашествие Модеенской марки. Без сомнения, ваша память прохудилась, и вы не помните, какую роль сыграл мессир де Рошронд в войне с Пятью изменниками, которых ему удалось пленить и заставить принести присягу верности трону! Я отказываюсь смотреть, как сын этого великого человека отрекается от деяний отца. Я надеялся, что Тень сумеет изменить вас, что вы задержитесь в школе и станете одним из лучших серых кардиналов страны.

Он замолчал, положил обе ладони на перила и уставился на Ловца Света.

— Я надеялся сделать из вас лучшего из лучших. — Мастер клинка опустил глаза. — Но потерпел неудачу.

Амертина подъехала к Урланку и коснулась его руки. Затем она развернула кресло в моем направлении.

— Если ты откажешься от Тени, — нравоучительно произнесла фея, — ты умрешь. Сегодня, завтра или через месяц, вернувшись в лоно Наставничества. Серый кардинал разыщет тебя, проникнет в твое окружение и в конечном итоге вонзит кинжал в сердце. К чему упорствовать? Еще вчера ты мечтал заполучить Тень, я прочла это желание в твоей душе. Ты отличаешься сильным характером, так чего же ты испугался?

На меня разом накатила усталость. Перспектива снова предстать безоружным перед врагами удручала, и я кивнул. Я подозревал, что в какой-то момент мне придется заплатить непомерную цену за опрометчивый поступок: Наставничество, узнав, что я владею зачарованным оружием, откажется от меня. Но до встречи с учителями Странниками еще необходимо дожить…

Заручившись моим согласием, Амертина растворилась среди темных зарослей, скрывавших часть галереи. Что касается Урланка, то он хранил молчание. Так мы и ждали в тишине, пока черная фея не появилась вновь, держа на коленях прут из необработанного железа.

Она подъехала ко мне, подарила одобряющую улыбку и протянула железку:

— Положи на нее руки, — велела повитуха.

Стоило мне прикоснуться к заготовке, как в моем мозгу заметалось тихое эхо женского голоса.

— Лепет рождающегося разума, — сказала Амертина, лаская взглядом холодный металл. — О, как я рада подарить ей жизнь, создать крохотную искорку сознания, которое окрепнет подле тебя.

Внезапно Урланк оторвался от созерцания дерева:

— Приступим.

Мы безропотно подчинились приказу мастера и нырнули в заросли ветвей. Казалось, сейчас Урланк нисколько не боится их присутствия, как это было в тот день, когда дерево задумало схватить нас после того, как я задал вопрос о смерти Дьюрна. Выверенными жестами он отодвигал ветки, не обращая внимания на их острые концы, которые извивались при нашем приближении.