Матьё Габори - Сумеречные королевства

Нравоучительный тон рапиры выводил из себя. Тень прервала нашу мысленную связь, не дав мне возможности возразить. Я убрал руку с эфеса, понимая, что с ней бесполезно спорить, я лишь еще больше обижу вспыльчивое оружие. Да и мог ли я признаться Тени, что страшусь встречи с Оршалем, что от одной только мысли о беседе с пол у ночником меня бросало в дрожь? Драма в галерее не мешала мне помнить о той ловушке, что он расставил нам в «Искре», и цинизме, с которым черный маг жертвовал Танцорами. Где он их вообще достает? Какой ценой добивается своей власти? Вопросы, вопросы отделяли меня от представителя Полуночи и его магии.

Тяжело ступая, я добрался до комнаты, в которой находилась Амертина. Обосновавшись у окна, фея расстелила на коленях яркий костюм и сейчас с интересом изучала его рукав.

— А, вот и ты. — Она подняла глаза. — Как ты себя чувствуешь?

— Все время думаю об Оршале.

— Боишься встречи с ним?

— Да. Хотя знаю, что ее не избежать. У меня нет желания ускользнуть, не попрощавшись.

Костюм упал на пол. Черная фея подъехала ко мне, крепко сжав губы.

— Ты больше не можешь тянуть. Если Оршаль почувствует, что ты колеблешься, сомневаешься в нем, а главным образом — в себе, он разозлится, что принял твое предложение там, в галерее. Он верен своим обещаниям лишь потому, что видит горгулий. А они неустанно охраняют тебя. Стерегут твой сон, и в данный момент не дают никому даже приблизиться к повозке.

— Я хочу, чтобы он стал союзником, человеком, которому мы могли бы доверять. Он решил последовать за нами. И я отлично понимаю, что горгульи не помешают ему покинуть этот караван. Следовательно, у него есть весомые основания остаться. Однако я не знаю, что конкретно его держит. И это меня беспокоит. Я должен встретиться с ним и убедиться, что Оршаль считает меня единственной надеждой королевства.

— Он не обратил должного внимания на забитые дороги, на массовое бегство горожан. Поговори с ним. Без него ты не получишь поддержки других пол у ночников. Сейчас он заставил их служить тебе, но не надейся, что преимущество всегда будет на твоей стороне. Я не уверена, что в его глазах ты незаменим.

— Пойду, побеседую с ним.

Внезапно фея забила крыльями, а ее взгляд стал суровым.

— Ты хорошо понимаешь, что это значит?

— А чем ты?

— О той роли, которую ты намерен сыграть. О сопротивлении, которое намерен возглавить. Это непомерный груз.

— Я сомневаюсь, Амертина. Сомневаюсь каждую секунду в том выборе, который мне пришлось сделать. И лишь воспоминание о Дьюрне поддерживает меня. То, что он поручил мне, прежде чем умереть, этого я никогда не забуду.

— Полагаешь, что он все решил за тебя?

— Что ты хочешь сказать? Что он отчетливо видел мое предназначение?

— В некотором смысле, да.

— Нет, я продолжаю считать, что, даже если он умел читать между строк Серых тетрадей, даже если подозревал, что королевству грозит война, он ни на минуту не мог представить, что от меня будет зависеть судьба страны.

— Однако то будущее, что он предвидел, доказало, что Дьюрн прав.

— Случайность. Не забывай, что он верил в чистые помыслы Лерсшвена, а именно из-за меня фэйри проиграл.

Амертина внезапно вновь отъехала к окну.

— Скоро встанет солнце. И сегодня ты станешь символом, знаменем для любого, кто хочет спасти королевство.

— Мое лицо отлично подходит для того, чтобы стать символом. — В моем голосе звучал сарказм.

— Ты не прав.

— Нет, нам надо быть крайне острожными. Рыцари всегда сражаются при свете солнца, и боюсь, они смутятся, увидев столь странного командующего. Кажется, ты забыла, как я страдаю от дневного света.

— Перестань говорить глупости. Вот, я нашла для тебя вот это.

Фея приблизилась к шкафу и достала из него длинный черный шелковый шарф.

— Он защитит тебя.

Я взял шарф в руки.

— Спасибо.

Я сжал черную фею в объятиях, а затем, скрепя сердце, оторвал себя от этого маленького морщинистого тела, от женщины, в которой я видел мать и верного союзника. Когда я покидал комнату, на лице Амертины застыла улыбка.

Караван остановился на широкой поляне. Наемники распрягли лошадей, чтобы отвести их к ручью, протекавшему в низине. Стоило мне начать спускаться, как горгульи сгрудились вокруг моего фургона.

— Я собираюсь навестить Оршаля, — бросил я Сандору. — Тебе же поручаю Амертину.

— Можете положиться на меня, мессир!

Замотав лицо шарфом, я ступил на твердую землю. Горгульи встревоженно загомонили, видимо, верные стражи волновались, что я покинул свое убежище. Окруженный каменным эскортом, я направился в глубь лагеря. Оршаль стоял на крыше одного из фургонов, положив руки на перила, окружающие эту импровизированную террасу. Горгульи то и дело зыркали глазами из-под своих капюшонов, а я обошел фургон и взобрался на его крышу по легкой лесенке. Пол у ночник был облачен в простую тогу черного шелка. К его поясу была приторочена перламутровая коробочка, в которой метался Танцор.

— Наконец-то ты соизволил появиться, — сказал темный маг.

— Я не один. — Я показал рукой на горгулий, которые расселись по краям фургона.

Сухое пощелкивание их когтей заставило пол у ночника скривиться.

— Они повсюду следуют за тобой, служат тебе, не задавая вопросов, — заметил он. — Тебе повезло обзавестись надежной гвардией.

Я улыбнулся, когда четыре горгульи перешагнули через перила и встали между мной и Оршалем.

Глаза пол у ночника превратились в щелки, и он серьезным голосом прошептал:

— Пойдем внутрь. Нам надо поговорить.

Я проследовал за Оршалем в небольшую комнату, где на круглом столе лежали карты королевства Ургеман. Подвесной фонарь освещал помещение и трех пол у ночников, переговаривавшихся тихими голосами. Завидев нас, они прервались и потянулись к своим Танцорам — в окне появилась морда горгульи. Ее каменные ноздри с неприятным скрежетом втягивали воздух.

— Есть такое место, где они дают тебя побыть одному? — пошутил Оршаль.

— Пока ты жив, такого места не будет.

Пол у ночник недовольно скривил рот.

— А зачем этот шарф?

— Он защищает от дневного света. — Я размотал легкий шелк.

— Школа Ловцов Света, не так ли?

— Да, одно из напоминаний о ней. Но, возможно, нам следует поговорить о будущем, а не о прошлом, как полагаешь?

Оршаль схватил стул.

— Ты прав. Садись.

— Предпочитаю разговаривать стоя. — Я привалился к перегородке и сложил руки на груди.

— Как хочешь. Амертина потребовала, чтобы тебя не беспокоили. Ты не появлялся почти два дня. Поэтому я взял на себя смелость проложить наш маршрут. По крайней мере ты в курсе последних событий?

— Да, я говорил с Сандором.