Матьё Габори - Сумеречные королевства

В это время тяжелые створки двери, ведущей в галерею, с грохотом распахнулись, пропуская отряд лорголийской стражи. Солдаты сенешаля в изумрудной форме изумленно смотрели на следы резни. Вскоре появился и сам сенешаль. По долгу службы он не раз становился свидетелем кровавых спектаклей, и потому сумел сохранить хладнокровие. Он застыл, окруженный своими солдатами, и пожирал глазами горгулий, которые ворчали и царапали когтями драгоценный мрамор. Побледнев, сенешаль знаком велел солдатам сомкнуть ряды вокруг его особы.

— Проходи, садись, сенешаль, — предложил я.

Мужчина вздрогнул, но в конечном итоге смог оторвать от пола дрожащие ноги. Я указал ему на кресло рядом с Оршалем.

— У меня важные новости, — промямлил сенешаль.

— Говори.

— Жанренийцы и кехиты, — сообщил чиновник, потупив глаза. — Эта новость только что дошла до нас. Вчера вечером они пересекли границу. Пограничные крепости сдались без боя. Мне также сообщили, что кехитские конники захватили несколько академий. Их многочисленное войско находится всего в нескольких часах езды от города. Я пришел предупредить вас, просить о помощи, но…

Он выпалил все это на одном дыхании. Пол у ночники, с трудом веря в сказанное, переговаривались тихими голосами. Оршаль навис над сенешалем. Стража заволновалась, но одного взгляда горгулий хватило, чтобы восстановить спокойствие.

— Что за ерунду ты тут нам рассказываешь? — Оршаль положил руки на плечи сенешаля. — Откуда у тебя эти новости?

— Гонцы, а еще беженцы…

— Чтоб меня демоны разодрали, — прошептал одними губами представитель Полуночи.

Он бросил холодный взгляд на магов и обратился ко мне:

— Агон де Рошронд, ты будешь нашим командором. Все присутствующие здесь маги готовы тебе повиноваться, я ручаюсь за них. Ургеманская криптограмма, без сомнения, переживает свои самые тяжелые часы. Ты поведешь нас, и мы станем сражаться рядом с тобой.

Оршаль прервался, чтобы взять мои руки в свои.

— Теперь тебе придется обратиться к магии Полуночи…

Я покачал головой, прекрасно понимая, о чем он. Элиос лишил меня возможности пользоваться тонкой, изысканной магией. Подарив вечную боль, он вынудил меня стать пол у ночником. Я глянул на своего Танцора, осознавая, что мне придется с ним расстаться или же надеть на него кандалы, чтобы совершенствовать свое искусство…

Я наклонился к сенешалю:

— Ты прикажи звонить во все колокола и укрепляй стены города. Что касается нас, магов, — сказал я, поворачиваясь к пол у ночникам, — мы должны покинуть Лоргол и, не задерживаясь, отправиться в путь. Надо спасти оставшиеся академии и повлиять на баронов.

В галерее повисла тишина. Амертина положила свою ладошку поверх моей руки и улыбнулась. Фея была моей самой верной союзницей. Тень молчала, но она не могла сдержать бурную радость, затопившую мое сознание. Пророчество Дьюрна сбывалось: «…я намерен умереть, уйти, и все ради того, чтобы вы могли стать наследником всего королевства».

Я медленно поднялся и едва заметно улыбнулся. Ожидая моих приказов, горгульи оживились. Моя личная гвардия… Маги должны почувствовать, что целиком и полностью находятся в моей власти. Их склоненные головы привели меня в приподнятое настроение.

Подняв руки, я приказал:

— Мы уезжаем. Королевство не должно ждать.

Стоило тяжелым дверям галереи закрыться у меня за спиной, как я ощутил себя старым, уставшим актером, мечтающим поскорее покинуть сцену, ускользнуть от публики. Итак, я взвалил себе на плечи целое королевство. Голова шла кругом, когда я думал об этой ответственности; почти ничего не соображая, я позволил провести себя по лабиринту Квартала Тысячи Башен. Меня сопровождали верные горгульи, закутавшиеся в широкие плащи с капюшонами.

Волнение охватило Лоргол. По всему городу, не умолкая, надрывались колокола храмов и церквей. Их звон раздавался даже в Нижних кварталах. Казалось, слухи скакали по крышам, неслись от улицы к улице, сея панику на своем пути.

Амертина отнеслась с пониманием к тому сумбуру, что царил у меня в душе. Еще бы, примерить на себя мантию Верховного барона, которая в ближайшие дни и недели действительно может стать моей. Верховный барон… Укрывшись в сумраке портшеза с задернутыми занавесками, я позволил черной фее самой выбирать дорогу. Мне было необходимо проанализировать события последних часов, осознать последствия чудовищной резни в галерее, которая стала братской могилой для самых могущественных магов Ургемана.

Наш эскорт ловко прокладывал путь по улочкам Лоргола, так что мы, никем не потревоженные, достигли Рассветных ворот. Оставив позади себя гудящий город, мы остановились в лесу, раскинувшемся на склоне холма Кордей: Оршаль с горсткой пол у ночников должен был присоединиться к нам в самое ближайшее время. Последующие часы я провел рядом с Амертиной, положив отяжелевшую голову ей на колени, а горгульи наблюдали за окрестностями, бдительно охраняя наш покой.

Оршаль появился уже в сумерках. Он ехал во главе каравана, состоящего из семи повозок, украденных у бродячих артистов. Семь огромных фургонов не менее десяти локтей в высоту тянули коренастые жанренийские лошадки. Сопровождали караван наемники, которых Оршаль взял на службу перед самым отъездом из Лоргола, пройдясь по городским кабакам.

Следовало не медля отправляться в путь, воспользовавшись ночной темнотой, чтобы уехать как можно дальше от объединенных армий жанренийцев и кехитов, бесчинствующих в королевстве. В присутствии пол у ночника я старался «держать марку». С ним вместе мы решили, что направимся на юго-запад, в сторону баронства Рошронд, которое, казалось, осталось единственным безопасным местом во всем королевстве. С наступлением вечера на запад потянулись длинные светящиеся вереницы повозок. Целые семьи покидали город, которому угрожали вражеские войска.

Нам придется присоединиться к этой давке и смешаться с беженцами. Хорошо хоть, черная магия Полуночи изменила облик горгулий. Благодаря фургонам, мы сойдем за бродячих артистов; плюс к этому повозки были необходимы для транспортировки Серых тетрадей. Оршаль без зазрения совести разграбил башню Лерсшвена и забрал оттуда самое ценное: наследие Школы Ловцов Света. Фургоны тронулись в путь уже поздней ночью и, окруженные горгульями, спустились в долину, чтобы раствориться в растянувшейся процессии беженцев.

Тихий голос вырвал меня из объятий сна.

— Ты чувствуешь себя лучше? — спросила Амертина.

Черная фея устроилась рядом со мной; ее лицо освещали лунные лучи, льющиеся сквозь крошечное окошко. Я улыбнулся моей фее и огляделся. Несмотря на крошечные размеры, комната показалась мне весьма комфортабельной. Однако в ней чувствовалось чье-то незримое присутствие, и это было связано со множеством предметов, использующихся для театральных представлений: марионетки, висевшие над маленьким столом, раскачивались, кружились вокруг своей оси, на стенах красовались яркие костюмы, на полках лежали маски, улыбающиеся или пугающие дьявольским оскалом, а также зеркала, десяток зеркал, отражающих тусклый свет. Подумав о свете, я осторожно поднес руку к бровям. От них остался лишь короткий пушок — напоминание о сумасшедшем психолуннике.