Матьё Габори - Сумеречные королевства

— Мессир Рошронд!

Я подошел к окну и увидел наемника, сидящего на лошади. Этот солдат вместе с несколькими товарищами был послан вперед, в разведку.

— Мессир, всадники. Много всадников. Они движутся прямо на нас!

— Кехиты?

— Нет, мессир. Возможно, жанренийцы.

— Останови фургоны, — крикнул я воину. — И предупреди пол у ночников. Когда появятся всадники, маги должны быть готовы к бою.

— Хорошо, мессир. — Наемник поскакал к началу колонны.

Когда караван остановился, я тут же вскарабкался на крышу фургона. Луна скрылась за облаками, но я мог видеть пол у ночников, притаившихся у перил крыш-террас с Танцорами на плечах. За несколько коротких мгновений фургоны расположились полукругом — с тыла нас защищало море. Наемники, опустившись на одно колено за массивными колесами, выставили арбалеты в сторону приближающихся противников. Горгульи, как обычно, окружили неприступной каменной стеной мою повозку. Мы были готовы. Тягостное молчание нарушал лишь тихий шепот пол у ночников, которые готовили необходимые импульсы.

Затем издалека, со стороны холмов долетел приглушенный шум. Этот шум постепенно приближался, чтобы в какую-то секунду резко затихнуть. И тут же холм вздыбился силуэтами нескольких десятков всадников. Облака, затянувшие луну, мешали наемникам и пол у ночникам разглядеть неприятеля. Только я один благодаря дару Школы Ловцов Света отчетливо различал кольчуги, каски, щиты и мечи неизвестных воинов. Они могли быть опасными даже для горгулий: ведь это не лучники или безобидные ополченцы — настоящие рыцари в боевых доспехах с опущенными забралами.

От неизвестного отряда отделился один всадник и помчался по склону холма. По рядам магов и наемников пробежал обеспокоенный шепоток. Рыцарь остановил коня всего в нескольких локтях от горгулий, приподнял забрало, так что стал виден его рот, и заявил:

— Вы вторглись на земли Рошронда, будьте нашими гостями или немедленно поверните назад. Но мы воюем, мессиры актеры. Так что если вы вознамерились давать представления, то делайте это в другом месте!

Большая часть наемников вздохнула с облегчением, а пол у ночники один за другим начали подниматься во весь рост. Осторожничая, рыцарь вновь опустил забрало и положил руку на эфес меча, который висел у пояса. Я спустился с крыши, выпрыгнул из фургона и прошел сквозь ряды своего эскорта.

— Кто ты? — обратился ко мне конник. — Зажги фонарь, чтобы я смог увидеть твое лицо.

— В этом нет необходимости. Мое имя говорит само за себя. А зовусь я Агон де Рошронд и явился сюда, чтобы вернуть власть над моими землями.

Снова наступила тишина, рыцарь снял шлем и, склонившись к шее лошади, прошептал:

— Агон, это действительно ты?

— Да, Тобальд, кузен Рошрондов, это действительно я.

Тобальд принадлежал к нашим самым преданным вассалам. Я припомнил, как он седлает коня во дворе нашего замка, а затем выезжает на дорогу, ведущую в Лоргол, чтобы сопроводить отца и меня до самого города.

Несмотря на мою странную внешность, он тоже узнал меня.

— Ну наконец-то… — Голос рыцаря дрогнул. — Мы только тебя и ждали.

Мужчина казался взволнованным.

— Я пришел не один. Эти люди, которых ты видишь рядом со мной, — наши друзья. Они последуют за нами в родовые владения.

Тобальд бросил взгляд на гребень холма и пробормотал:

— Там наверху Мезюм. Тебе необходимо поладить с ним.

— Пусть этот вопрос тебя не беспокоит, он будет повиноваться мне. Лучше скорее расскажи об Эвельф.

Рыцарь смутился, погладил гриву лошади и опустил глаза.

— Она в замке.

— Ты что-то скрываешь от меня?..

— Мезюм обрек ее на безрадостное существование, — признался Тобальд.

— То есть?

— Она больше не покидает стен манора.

— Достаточно. — Я накрыл его руку своей. — Ничего больше не говори, просто отведи меня к барону.

Мое появление меж рыцарей, сгрудившихся на вершине холма, спровоцировало взрыв восторженных криков. Многие из всадников спешились, чтобы обнять меня, рыча от радости. Я был готов к холодному приему, недоверию, продиктованному моим отказом от титула, но эти люди забыли прошлое, ведь их землям угрожала опасность. Многих из них я встречал на пирах, которые устраивал в маноре отец.

Внезапно рыцари расступились, чтобы пропустить еще одного всадника: Мезюм, сводный брат. Он восседал на черном скакуне, положив обе руки на луку седла. Несколько мгновений он внимательно смотрел на меня, а затем начал самым сердечным тоном:

— С приездом, Агон. Молва бежит впереди тебя. Мы ждали тебя с нетерпением.

На его обычно припудренном лице сейчас лежала печать войны. Впалые щеки, затаенная усталость в глазах. Он накинул на плечи широкий плащ, покрытый грязью. Впервые я видел у него на поясе широкую шпагу в ножнах.

— Ты сильно изменился, брат, — сказал мне Мезюм. — А кто эти актеры, что сопровождают тебя?

— Горгульи, а также выжившие маги, готовые служить этому королевству.

Мезюм вздрогнул и обернулся.

— Вы слышали?

— Да, они слышат, Мезюм, и они знают, что я приехал, чтобы вернуть свои земли.

Мой сводный брат сделал столь резкое движение, что лошадь прянула в сторону, а ее ноздри затрепетали.

— Вернуть? — повторил Мезюм. — А разве ты когда-то владел этими землями? Наш отец и помыслить не мог, что Школа Ловцов Света исчезнет, как только ты переступишь ее порог. Но это ничего не меняет в его завещании. Ты покинул школу, Агон, пусть даже и не вернулся к Наставничеству. И сегодня существует один-единственный барон Рошронд, то есть я.

— Все верно, — согласился я. — Но война стучится в двери наших владений. И если должна заговорить кровь, то моя кровь, а не какого-то там бастарда.

Его рука сжала эфес шпаги:

— По какому праву ты так со мной разговариваешь? Я встретил тебя, как брата, а ты осмеливаешься оскорблять меня? И это тот, кто покинул замок, поклявшись больше никогда в него не возвращаться! Баронство — не собака, которой свистят, когда начинается охота. Если хочешь влиться в наши ряды, ты должен присягнуть мне на верность.

Присутствие рыцарей заставило меня задуматься. Я боялся шокировать их или, что хуже, потерять их уважение, если обнажу Тень и убью Мезюма на месте. Он получил титул на законных основаниях, я не мог этого отрицать. Необходимо дождаться более удобного случая, а главное, убедиться, что Эвельф ничем не рискует, и уж тогда решать судьбу сводного брата.

— Ты прав, — бросил я. — Меня ослепила усталость. Прости мою неучтивость, барон, и позволь мне обрести убежище на твоих землях.

Мезюм не поверил моим словам, но рыцари успокоились, увидев, что я уступил. Эти люди свято чтили феодальные законы и не потерпели бы, если бы я зарезал их барона, даже если враг уже подобрался к самым границам Рошронда.