Николай Грошев - --------- [СИ, Это такое название и есть - дефисами!]

Не успел прийти в себя от воспоминания сего обрывочного, как его ошеломлённому взгляду предстало здание с колоннами, в конце улицы. Оно слишком заросло и с той точки, где он шёл по улице, видно его не было, а отсюда, из-за дерева, как на ладони. Правда, только левая часть здания и крыша. Вот на крыше-то он и увидел покосившийся металлический стенд с надписью «театр». И снова память выстрелила — он когда-то был там, внутри… один раз. Воспоминание, которое сложно назвать не то что приятным, а хотя бы… в общем, он не знал, как это назвать.

Он идёт между рядов кресел. Видно плохо, на нём какая-то защитная одежда. В крыше пробоина, свет падает на ряды кресел. А там, в лучах светила…

Совника стошнило. Но он не попытался прервать воспоминание, наоборот, настойчиво прокручивал его в голове — в креслах сидят люди. Распухшие, окровавленные тела. Некоторые ещё живы, к ним он подходит, делает быстрый осмотр и со словами «код 5», наносит короткий удар ножом в висок… иногда, они умирают. Иногда смерть не приходит — с глубокой раной в голове, изуродованное тело, продолжает шевелиться, вращает глазами, открывает рот. Тут он говорит другие слова «код 6». Но он не останавливается для нового удара, он идёт дальше.

Он не один, в стороне ходят другие люди, тоже в защитных костюмах. Одни с острыми тонкими ножами — они добивают мучающихся от боли людей. Другие с огнестрельным оружием, они просто сопровождают тех, кто с ножами. На всех надеты мешковатые костюмы биозащиты. Иногда они снимают показатели, иногда берут образцы, не особо заботясь о том, жив ещё человек или уже мёртв. Нет эмоций в воспоминаниях. Он словно робот выполняет задачу, ему всё равно. Судьба этих людей его не заботит. И он не считает их опасными, ещё ни один из них не перешёл в позицию «код 7»… снова вспышка — коды, он знает, что они означают. Код 5 — лучевая болезнь. Код 6 — биолучевое заражение. Код 7… память выдаёт хаотичный набор символов, обрывки каких-то образов, среди коих явно мёртвый человек — он изрешечён пулями, но он бежит за человеком в биозащите, валит его наземь и с громким чавканьем, начинает пожирать его заживо…

Это не просто образ, на мгновение он видит больше деталей — он наблюдал, как это происходило… происходило на его глазах. И все его эмоции на тот момент — любопытство.

Но почему?

Потому что в тот момент он впервые воочию наблюдал переход «кода 6» в «код 7».

Память отключается. Больше ничего не всплывает… кроме кусочка первого воспоминания, из театра, который никак не желает выходить из его головы — пробоина в стене здания. Он лишь скользнул по ней взглядом. И там увидел город. Этот город. Серые улицы, на них полно солдат и простых людей, горят машины, кое-где здания. На горизонте виднеется раскуроченный розочкой небоскрёб. Ни следа тех эрозийных разрушений, что он видит сейчас. Ни следа пышной растительности и дорожное полотно не укрыто полуметровым слоем земли…

Стая крыс… а ведь и, правда. Он знает, что такое крысы — в памяти вспыхнуло помещение, в нём клетка, внутри крыса… те, что шли по улице, в такую клетку не поместятся, даже если их перекрутить в фарш и хорошенько утрамбовать. Крысы с улиц, настоящие титаны, по сравнению с тем, что он видел в своём кратком воспоминании.

Стая давно исчезла. Стихло шуршание сотен лап. А он всё сидел за деревом и пустым взглядом смотрел на корни дерева. Он не понимал. Мозг вообще заклинило. То, что он видит вокруг — город разрушался очень долго. Лет тридцать тут людей нет — это как минимум, причём минимум при учёте весьма широких допущений. То есть, у него не может быть воспоминаний о том, как тут было тридцать лет назад… на всякий случай он даже ощупал лицо, сжал кулак и поднёс руку к лицу. Кожа гладкая, мышцы крепкие. Вынул меч и заглянул в отражение на лезвии. Размыто, особо не разглядишь, но лицо явно не морщинистое. Он молод. А эти воспоминания могли бы быть, только в том случае, если он глубокий старик… да что тут вообще происходит???

— Проклятье… — Буркнул Совник и выглянул из-за дерева, стараясь больше смотреть в сторону театра. Крыс не видно, можно двигаться. Собственно, тут уже всё смутно видно. Ночь наступает.

Пора искать ночлег. Благо в этих краях особо искать и не нужно.

Он двинулся к тому зданию, которое покинули крысы. Залез в окно и замер в комнате, с автоматом в руках — мало ли? Лучше быть наготове. Пустой город, оказывается не такой уж и пустой. Не факт, что кроме крыс, тут больше никого нет.

Однако его так никто и не побеспокоил.

Он осмотрел комнату, в которой оказался — на полу наносы земли. В ней прорастают какие-то травы. Видимо, ветром сюда заносит достаточно влаги, что бы неприхотливая луговая трава, смогла спокойно расти. Правда, до той травы, что он видел в полях, ей далеко — самые длинные травинки, едва достают до середины голени. По полу раскидан различный хлам, назначение коего, он не смог вспомнить. Коробки из пластика и металла, куски стекла, ржавые железки, в общем, всего хватает.

Прошёл через дверной проём и оказался в длинном коридоре, с множеством таких же проёмов. Он заглянул в пару комнат, обнаружил там такое же запустение и вернулся в коридор. Становилось слишком темно, что б детально осматривать руины. В конце коридора, нашёл лестницу. Бетонная, на вид крепкая. Ведёт наверх. Он прошёл через пару пролётов и остановился — вместо дверного проёма, настоящая металлическая дверь. Дёрнул ручку, та, с диким скрежетом оторвалась, оставшись в его пальцах. Дверь не шелохнулась, с изрядным презрением относясь к попыткам её открыть.

Совник махнул рукой и поднялся выше. Снова коридор с дверными проёмами по обе стороны. Заглянул в ближайшую комнату, но стало слишком темно, деталей не разглядеть, только что земли тут поменьше. Он даже решил там остаться, но перед глазами всплыла картина рухнувшего здания. Совник сглотнул тяжко и решил подняться на самый верх. Может, в случае чего, это ему не сильно поможет, но вдруг? Лучше в момент падения здания он будет над тоннами бетона, чем под ними.

Забрался на крышу. Плоская, никаких интересных вещей он там не увидел, кроме узкой будки, из которой и вышел сюда. В будке имелась дверь, с металлическим засовом, с двумя даже — один внутренний, другой с внешней стороны.

Там, на крыше, он подошёл к самому краю и посмотрел на город — стало слишком темно, а небо затянуло тучами. Не видно ничего… скоро будет дождь. Вот и ветер уже поднимается.

Совник вернулся к будке, из которой можно было выйти сразу на лестницу. Он лёг там, на бетоне, под прикрытием крыши данной будки, закрыв дверь на засов. Бетон под ним, отчего-то, слишком тёплом. Странный он какой-то… Совник поднялся, подошёл к краю площадки, опёрся на остатки перил и глянул вниз. Между лестничными пролётами, виднеется узкая щель. Там тоже, кое-где, перила сохранились. Их на три этажа вниз видно, перила эти… хотя сюда свет проникнуть с улицы не может, по той простой причине, что на улице сейчас темень полная. Так откуда льётся сей скупой свет, что позволяет ему видеть лестницу?