Николай Грошев - Последний клан [СИ]

Кто-то обиделся и назвал женщину курицей, она тоже обиделась, толстая ручища протянулась в толпу, легко отодвигая тела пассажиров и, безошибочно нашла грубияна. Сгребла за шиворот да хорошенько тряхнула. Грубиян мгновенно затих и извинился. Спустя пару секунд, разговор возобновился — кто-то предположил что сегодня день какого-то Святого, а какого точно не вспомнить. Мужик, считавший что хуйллоин еврейский новый год, тут же хлопнул себя по лбу.

— Ну точно! Как я мог забыть! Надо выпить по такому поводу. — И повернувшись к пассажирам, пояснил. — Я православный. Святой для меня праздник.

Кто тот Святой в честь коего сегодня праздник, никто не вспомнил, да и вспоминать, похоже, людям было не интересно — святой таки праздник, сам Бог дал зелёный свет на рюмку другую. А большего и не надо. Потом водитель включил радио, заиграл шансон полублатного типа и разговоры как-то стихли. А потом и вовсе большая часть людей вышла на своих остановках. К месту назначения, Штык ехал в пустом автобусе, в обществе водителя и контролёра, взимавшего дань с пассажиров — плату за проезд. Почти ведь коллега. Тоже ведь с лохов деньги щемит…

— Чё? — Не поняла контролёрша, хмуря кустистые брови.

— День говорю хороший. — Проговорил Штык, мило улыбнувшись.

— Херовый день. Холодно. — Буркнула женщина, отворачиваясь к окну и поплотнее кутаясь в пуховик. — Будь она не ладна эта погода,уже третий день дубак на улице.

Тут как раз автобус на остановке нужной остановился и Штык пошёл на выход.

Брызнуло в лицо, ветром холодным, снега горсть прямо в глаз попала и вампир, надвинув шапку на глаза, пошёл искать нужный адрес. Искал не шибко долго. Заблудился всего один раз и, буквально сразу — только-только смеркаться начало, выбрался-таки, через пустынные местные улицы, к домику, с ровненькой зелёной оградой из обыкновенных коротких брусков, сбитых на двух продольных брусьях. Улицы, конечно, пустынны, но время от времени, кто-нибудь да встречается. То детишки какие-нибудь, то прохожий мимо идет, мрачно хмурясь — дежурное выражение лица местных жителей. Оно и солиднее и сразу другим прохожим как бы говорит — «настроение у меня не ахти, только падла пикни — череп проломлю». Душевное, в общем, выражение лиц у местного коллектива. К тому же, такие интересные лица, полностью отражают внутренний мир человека, который голоден, устал и всё ему осточертело, ну а как иначе? Снова не платят зарплату, цены растут, менты звереют буквально на глазах, а вчера опять, под окнами весь день хулиганили пьяные малолетки — 90-ые, заря новой эпохи, строительство капитализма, на ещё не остывших руинах сильно недоразвитого социализма. Чудесное время, серенькое, во многом беззаконное, но чем-то очаровательное…

Ему всего один раз намекнули что:

— Полезла алкашня всякая, ходют тут ходют едрит их налево, Сталина на вас нет тунеядцы!

И женщина помоложе, мимо проходя, гордо вскинув подбородок, в полголоса пробормотала, полагая, что сей помятый джентльмен в ватном тулупе и ушанке, её не услышит:

— Развелось бомжей понимаешь, девать не куда, ходют тут вшей своих разбрасывают,да что б вы все попередохли сволочи…

Добрая, в общем, женщина, как и все люди в те прекрасные времена, были добры и отзывчивы, в маленьком шахтёрском городке, что раскинулся на холмах не высоких в самом сердце Страны Угля. Они ведь в душе пушистые все, беленькие,пьяные только вот часто бывают. От недостатка наличности, ещё и злые как собаки. А как на цены глянут в магазине — так и кто не пьёт, на улицу выходит словно пьяный.

«1999 — дьявол повернёт золотыми рогами, три девятки к верху ногами!»

Штык хихикнул, припомнив слова недавно вышедшей песни одной популярной рок-группы. Скоро ведь 1999 наступит. Месяц ещё и наступит новый год,что он принесёт? Кто ж его знает. Может зарплату задерживать перестанут. А может менты обнаглеют настолько, что люди их потихоньку топить начнут в ближайшей речке. Всяко ведь бывает, всего можно ждать от будущего года. Разве что нельзя ждать ничего хорошего — и это написано буквально на каждом лице, чей возраст уже избавил это лицо от розовых очков и детских соплей. Жители Ленска, давно ничего хорошего не ждали ни от власти, ни от судьбы. Они просто выживают. Уже лет десять, здесь положенцев откинувшихся с зоны, да и просто малолеток правильно отсидевших, уважают гораздо больше чем милиционеров, политиков, чиновников или героев труда. Впрочем, герои труда, преимущественно перемёрли, а прочие перечисленные выше, свой авторитет поднимать не спешат, только и делают что разочаровывают свой народ. У них ведь ни чести, ни совести, кто сильнее, тот и прав,«понятия» предлагают хоть какую-то строгую систему, которую не обманешь, не обойдёшь. Накосячил — отвечай. Не ответил — перо в бок. Всё просто, никаких разночтений, никакие деньги не помогут. Виноват — ответил, потом похоронили. А стражи Закона, увы, Закон, вертели на том самом месте и вертят обычно, только в ту сторону, что позволяет расти их, и так безразмерному, брюху. Вот и плюнул на них народ. Ненавидит, и плюёт. И уважает тех, кто чтит хоть какие-то законы.

А кроме того, даже самый мелкий пацан, знает точно — дядя Вася, положенец с района, найдёт обидчиков гражданки Татьяны, поступивших сильно не по понятиям, всего за несколько дней. А милиция, не найдёт их никогда. Поймают наркомана, дадут дозу или по почкам дубинкой, подпишет он что нужно и только на суде поймёт, что случилось, что уедет он за чужое преступление, на десять лет,да поздно уже будет. И вопли Татьяны, что не он это, что не того поймали и даже вопли самого наркомана — ничто не поможет. Главное ведь галочка в отчёте, что бы премии ни лишили. А ведь менты тоже есть хотят, а без премии у них зарплата — только и хватит что бы с голодухи ласты не завернуть. И есть им резон за такие копейки работать? Галочки они производят, что бы премию ни отобрали, вот и всё. И в глазах людей, зажигается ненависть.

Штык замер у ограды и вдруг вспомнил, о событии двухлетней давности.

Казан и Баха — два, так называемых, «здравых» пацана с района. Обычные щеглы, сопливого возраста. Связались с пацанчиком авторитетным и грабанули шахту. Вынесли аппаратуру, медь, поломали несколько машин из автопарка шахты, после чего скрылись. Барахло продали в лом цветного металла. Стали праздновать, денежки завелись,так их никто и не нашёл. Месяц радовались, горя не знали…

Директор шахты обратился к Смотрящему, когда надоело слушать от милиции «мы работаем».

Парней нашли уже через два дня. Кто они такие, как зовут, где живут, с кем встречаются и так далее, выяснили всего за два дня. Парни перепугались и несколько дней прятались в лесу — блатные их нашли, информацию передали директору шахты, а он сдал её в милицию. И по телевизору сообщили о «тяжком» труде оперативников, кто-то получил награды, новые звания.