Марина Козинаки - Пустые Холмы [litres]

– Семейство Долгоруких считает, что названной суммы тоже недостаточно, – проигнорировав слова Мити, заключил Пересвет.

На этот раз возмущенно загомонила едва ли не половина зала. Даже самым придирчивым сумма показалась внушительной.

– Может ли Вещий Олег предложить что-нибудь еще?

Митя не сдержался и схватил Олега за локоть:

– Если ты собираешься расстаться с тем, что тебе действительно дорого, не делай этого… я как-нибудь выкручусь!

– Того, что мне действительно дорого, у меня нет, – едва слышно ответил наставник. – И впервые меня это радует.

– Олег, ваш ответ? – настойчивей произнес Пересвет.

– Я отдам роду Долгоруких одну из самых ценных реликвий моей семьи. Она не сделает их богаче или могущественнее. По крайней мере, так же скоро, как это могут сделать деньги. И она обременит их. Вынудит еще тщательнее соблюдать традиции, еще осторожнее выбирать тех, с кем связывать судьбы детей. Я отдам костяную диадему Мары, которая испокон веков хранится в нашем роду, если вы поклянетесь освободить Дмитрия Муромца от служения вашей семье, простите его и примиритесь с его решением.

Весь зал умолк. Тишина – от изумления и волнения – затопила его. История творилась прямо на глазах. Самый богатый наследник терял семью и защиту рода ради любви с простой колдуньей. А чужой человек вдруг решил расстаться с древнейшей семейной реликвией ради его благополучия. Одна семья теряла наследника, другая – старинное сокровище, третья, возможно, теряла репутацию, но приобретала Дар богини Мары. Оставалось лишь ждать и наблюдать, как изменятся их жизни.

– Кхм-кхм, – нарушил тишину Пересвет Долгорукий. – Мы с воодушевлением примем этот ценнейший подарок! Скажите, Олег, это все, что вы можете предложить?

И зал взорвался. Долгорукие перегнули палку, и теперь все те, кто вначале был на их стороне, уже не скрывали своего возмущения:

– Вам пора бы остановиться! – высказался кто-то из старейшин.

– Не такая уж беда с вами приключилась! – вторил кто-то из задних рядов.

– Диадема… диадема, – твердила себе под нос Ася Звездинка со смесью досады и гнева. – Не может быть! Только не она! Не ее!

– Неужели жадность в вас пересилит здравый смысл? – послышался голос Веры Николаевны, которая обращалась сразу ко всему семейству.

Долгоруким пришлось отступить. Они сгрудились вокруг Марьяны и с печальной торжественностью приняли свою долю.

Марьяну подвели к Мите. Она подобрала покров и откинула его. Ее розовое личико с жемчужно-серыми глазами не вызвало у Мити никакой теплоты. Марьяна всегда была ему чужой, и сейчас наконец-то он в последний раз видел ее в статусе своей невесты. Но вину он все-таки чувствовал. Она не заслужила ни слез, ни этого спектакля. Она была такой юной, но обязательства ее не пугали. Она выбирала следовать древним традициям, чтобы простые колдуны могли любить, ссориться, расставаться, влюбляться заново и жить в безопасности. Чтобы он, Митя, теперь мог делать все то же, что и они.

Он взял ее за руку. Едва их пальцы соприкоснулись, по щекам колдуньи побежали слезы.

– Марьяна, я разрываю помолвку с тобой. Я беру назад свое обещание взять тебя в жены на исходе лета.

Пересвет держал в руках отполированный камень. Митя приложил к камню ладонь, и под его пальцами засветилась и начала гаснуть памятная надпись, запечатлевшая их взаимную договоренность о скором вступлении в брак.

Губы Марьяны дрогнули, будто она хотела возразить, но вместо этого из горла ее вырвался крик, она подняла руки. Кожа на них быстро светлела и покрывалась пухом. Она бросила испуганный взгляд на отца и вдруг в одно мгновенье обернулась лебедицей. Белые крылья всколыхнули воздух и заставили Митю с Пересветом отскочить.

– Доченька! Доченька-а-а! – взвыла Эльвира Долгорукая и бросилась к птице, но та уже взлетела и закружила под потолком.

– Что такое? – выкрикнул Рублев.

Митя остолбенел. На его глазах сработала неизвестная магия, о которой никто его не предупредил… Он должен был произнести свой отказ, не зная, что за этим последует… Он беспомощно обернулся: Ирвинг уже выбежал к энерговику и следил за лебедицей. Вера Николаевна только выбиралась из-за стола.

– Очевидно, это проклятие, – пояснила она, заметив Митин вопросительный взгляд. – Семейная тайна, о которой Долгорукие умолчали …

– Почему они никого не предупредили?!

– Полагаю, не могли.

– Я же просила тебя! – Эльвира Долгорукая внезапно возникла перед Митей и вцепилась в его кафтан. – Я просила не разрывать помолвку с моей девочкой!

– Но… я не знал…

– Голубушка, объясните, в чем дело. – Велес подхватила колдунью под локоть. – Говорите все, что знаете! Нам нужно помочь девочке как можно скорее!

– Это несчастье преследует наш род! Но говорить о нем было нельзя, иначе дочка сразу обернулась бы птицей. Все началось с Анны Долгорукой! Когда жених расторг помолвку, Анна обратилась утицей, вылетела в окно и исчезла навсегда. Она никогда… понимаете… никогда не стала человеком вновь!

– Не может такого быть, проклятия действуют иначе… – попытался возразить Митя.

– Но никто из нашей родни не смог узнать, что это за проклятие и откуда оно взялось!

– Должно быть условие, при котором оно снимается! – подхватил Митя, стараясь заглушить страх.

Как близко только что он сам был к тому, чтобы на долгие годы против воли обернуться зверем и скитаться неприкаянно, служить чужим людям, жить вдали от любимой? А теперь Марьяна вдруг превратилась в лебедя, и никто не знает, как вернуть ей человеческий облик.

– Это ты виноват! Ты виноват! – всхлипывала Эльвира Долгорукая, и несколько человек с трудом пытались удержать ее. – Ты должен был взять ее в жены!

– Эльвира, не стоит! Он точно не виноват в проклятии, – отозвалась Велес.

– Теперь ему не откупиться, – страдальчески приговаривал Лев Долгорукий. – То, что предложил Вещий Олег…

– Я могу предложить еще кое-что! – заявил наставник.

– Дайте ему слово, – крикнул Рублев.

– Мой род имеет право совершать на кладбище некоторые обряды…

– Некромантия? – разнесся недоверчивый шепот.

– Да. Я могу потревожить захоронение и вызвать к разговору давно ушедшего предка. Вашего предка, Лев.

– Но Анна Долгорукая не была похоронена на кладбище Мертвой Луны, она исчезла… – снова простонала Эльвира, беспомощно глядя на лебедицу, которая хлопала крыльями под куполом.

– Верно, но там погребены ее родственники. Мать или отец Анны могли знать, в чем состояла суть проклятия.

– И вы обещаете, что разыщете их? – воскликнул Лев Долгорукий.

– Я сделаю все возможное. Это будет достойной платой за Дмитрия?

– Да! Но он… он пусть не попадается мне на глаза, – прошипел заплаканный Лев.