Марина Козинаки - Пустые Холмы [litres]

Он ничего не видел и тяжело засыпал. Наверное, целитель все-таки приходил, Сева помнил, как к его губам поднесли кружку с зельем, и еще помнил прикосновения Полининых пальцев и ее спасительный поцелуй на его пылающей коже. Проснулся он уже среди ночи в кромешной тьме, тесно прижатый к ней, и уткнулся носом в ее длинные, спутанные от долгого лежания волосы. Вопреки его давней уверенности, что спать с кем-то в одной кровати ему не понравится, это оказалось приятно и хорошо. Температура спала, но рубашка все еще была мокрой от пота. Надо было доковылять до душа, но шевелиться не хотелось. Сил хватало только на то, чтобы носом втягивать воздух и выталкивать его обратно через рот.

– Расскажи мне еще что-нибудь, – раздался Полинин голос: оказалось, что она тоже не спит. – О детстве. О себе.

– Лучше расскажу о тебе. Твой отец жив, ты знаешь?

И он принялся вспоминать, как нашел его карту в Здравнице, как они с Муромцем долго не могли решить, имеют ли право говорить ей, как хотели сбежать и разыскать лечебницу потусторонних, где его содержат. Полина плакала то ли от радости, то ли от обиды, что никто не рассказал ей раньше, а он обнимал ее вздрагивавшие плечи, гладил по волосам, целовал в висок, в соленую щеку и снова проваливался в забытье.

Пролетело несколько дней, Маргарита должна была вот-вот вернуться, а свадьба друзей становилась все ближе. Одним прекрасным утром Сева вдруг почувствовал, что недуг позади – за ночь шрамы не оставили на рубашке ни одного пятна и затянулись прозрачной кожицей. Полина во сне улыбнулась. Он склонился над ней и поцеловал. Ему и до этого хотелось целовать ее, но он был так слаб, что ничего, кроме осторожной нежности, вложить в поцелуй не мог. А теперь вдруг тело налилось тяжестью и нетерпением. Полина вздохнула, обвила его руками. Именно тогда-то и распахнулась дверь, на пороге застыла Маргарита – через секунду она уже хохотала над их сонными лицами и взъерошенными космами. В тот же день приехал снимать мерки для Полининого платья Ламанов, и Севу выгнали из избушки до самой свадьбы.

Теперь же он смотрел на Водяную колдунью, на ее короткие волосы, на вспыхнувшие губы и щеки и хотел только одного: скорее убедиться, что она не передумала насчет него.

– Сева, очнись! – шикнул Муромец. Вокруг засмеялись. – Мне нужна твоя помощь!

– Оу, не так быстро! – возразила Маргарита и выставила руку, перегораживая проход. – Вы и так слишком уж очаровали гостей и заморочили им головы: что-то больно легко вас пропустили.

– Мы дали им денег, – отмахнулся Митя, и по двору снова разлетелись смешки.

– С нами это не пройдет, – сказала Анисья. – Рассказывай, зачем пришел, братец.

– За Василисой, конечно. Нам с ней надо срочно пожениться.

– Не думаю, что это хорошая идея, – ответила Полина и покачала головой.

– О Ярило, ты отрезала волосы! Выглядит круто! – воскликнул Митя. – Постой… что? Почему идея не очень?

– Понимаешь, раньше мы с Василисой постоянно гуляли, ходили на вечерницы, делились тайнами. И вообще много времени проводили вместе. А потом появился ты и увел ее. Не вижу для нас выгоды в этом браке.

Анисья с Маргаритой дружно закивали.

– Так и знал, что от вас придется откупаться! Овражкин, ау?

Сева раскрыл мешок, и Митя вынул самое тяжелое, что лежало на дне, – книгу.

– Это тебе. – Он протянул ее Маргарите, и та вмиг узнала Звездницу с серебристыми уголками и тонкими золотыми узорами, что выстраивались в силуэты небесных светил. – Благодаря тому, что Серп Мары начал просыпаться именно в твоих руках, мы смогли отыскать и разгадать карты подземелий и отправиться туда, куда непосвященным был закрыт вход. Это запустило цепочку важных событий. Уверен, мы встречаемся с тобой не в первый раз и, наверное, знали друг друга в других жизнях и других мирах – если ты нас не дуришь и они все-таки существуют. Но я точно хотел бы сохранить нашу дружбу хотя бы в этой жизни. О боги, да ты что, плачешь?

Маргарита прижала книгу к груди, спустилась на одну ступеньку и обняла его за шею. Гости одобрительно зааплодировали. Митя поднял голову и на этот раз посмотрел на Полину. Она хитро улыбалась, уперев руки в резные столбики, чтобы он не смог пройти.

– Ну ладно, Водяная колдунья, – усмехнулся Митя. – Держи.

Из мешка появился кинжал в инкрустированных бледными голубыми камнями ножнах.

– Анисья сказала, что Берендей украл твой браслет из Глаза морского чудища, который мы когда-то тебе дарили. Я, конечно, надеялся, что в Заречье он явится в этой безделушке и мы ее тотчас отнимем обратно, но… в общем, кинжал с Глазом точно лучше браслета. Кинжал вообще вещь нужная, правда? Тем более за тобой теперь постоянно таскается опасная нежить.

Девчонки прыснули, Сева одобрительно улыбнулся.

– Что? Да я про Левиафана! – заявил Митя, рассмешив и Полину. – Боевая магия тебе недоступна, но то, что ты умеешь, во сто крат важнее. И пусть кинжал тебе на самом деле никогда не пригодится, разве что – резать крапиву.

– Ну… ладно, только ради крапивы. – Полина приняла подарок и расцеловала Митю в обе щеки.

Митя поднялся выше и оказался лицом к лицу с Анисьей.

Невозможно было не заметить их внешнюю схожесть: то, как одинаково они улыбались, как волосы прыгали завитком надо лбом, а потом падали волной к уху, как выступали скулы и чуть задирались подбородки во время разговора. И невозможно было не почувствовать их внутреннюю разность, которая не укладывалась в слова.

– А для тебя, сестричка, у меня ничего нет, – тихо сказал Митя, и все замерли, прислушиваясь. – Потому что нет в этом мире такой вещи, которая смогла бы тебя подкупить. И нет такой, которой можно было бы выразить то, что ты для меня значишь.

Анисья не дрогнула, только влажно блеснули ее глаза и уголок рта дернулся.

– Но я могу пообещать, что всегда буду в тебя верить и всегда останусь на твоей стороне, как сделала ты в самый трудный для меня момент. – Он склонился, взял ее лицо в ладони и что-то зашептал ей на ухо.

Анисья закрыла глаза, ее губы дрожали, по щекам катились слезы. В конце концов оба они соприкоснулись лбами и стояли так несколько долгих секунд.

– Василиса – моя лучшая подруга. Если я и могу кому-то доверить ее счастье, то только тебе, – проговорила Анисья едва слышно.

Полина украдкой смахнула слезинку и отступила, не в силах больше наблюдать за трогательной сценой. Севины руки сомкнулись у нее на плечах, на обнаженной шее вспыхнул быстрый поцелуй.

Митю уже встречала Ирина Станиславовна. Милослав поколдовал и над ее прической. В светлом платье с открытыми плечами она вдруг показалась совсем молоденькой, словно приходилась Василисе старшей сестрой. Митя собрался было пошутить, но вдруг разглядел в приоткрытой двери узор старинного свадебного покрывала и осекся. От волнения сдавило горло и сердце запрыгало в груди весело и бестолково.