Марина Дяченко - Ведьмин зов

— Твое дело, — сказала она после паузы. От взвинченной радости, которую она принесла с собой, теперь ничего не осталось. Она была несчастна, как бывает несчастна только Эгле Север с ее бешеной эмоциональной амплитудой.

Тогда Мартин сделал то, в чем раскаялся очень скоро и о чем жалел много раз. Он приоткрыл дверь кабинета:

— Майя… не бойся, это свой человек. Ее зовут Эгле. Эгле, познакомься, это Майя. Все нормально.

Он сразу же закрыл дверь, чтобы девчонка чувствовала себя в безопасности.

— Это ведьма? — шепотом спросила Эгле. — Ты что, халтурку взял на дом?!

Мартин приложил палец к губам.

Эгле вошла за ним на кухню, сдвинув брови, будто что-то напряженно вспоминая. Хотела заговорить — и замерла с открытым ртом:

— Как ее зовут?!

Мартин вздохнул.

Эгле застыла, с ужасом глядя на него. Подняла к лицу руки, посмотрела на ладони, будто не зная, что с ними делать. Потом вцепилась себе в волосы, Мартин испугался, что она начнет рвать их и не остановится, пока не вырвет все с корнем.

— Когда?! — сипло прошептала Эгле. — Когда она пришла?

— Четыре дня назад.

— Ты сошел с ума? Кто из нас позвонит чугайстерам — ты или я?!

— Если кто-то из нас позвонит чугайстерам, — сказал Мартин, — это… очень неверное решение. Которое будет иметь… чудовищные последствия для нас обоих.

Эгле впилась в него глазами. Мартин кротко посмотрел в ответ — они играли в гляделки долго, почти минуту.

— Это не Майя, — начала Эгле, и было видно, как она подбирает слова, как хочет быть убедительной. — Это навка, пустая оболочка, заполненная мороком. И она здесь затем, чтобы тебя убить.

— Четыре дня прошло. Никаких попыток.

— Все будет выглядеть как несчастный случай. Тебя ударит током или ты выпадешь из окна и сломаешь шею. Мартин, ты знаешь, что такое навки.

— Я контролирую ситуацию.

— Ты не можешь ничего контролировать! — Эгле орала шепотом. — Это не ведьма, это навь!

— Я не отдам ее чугайстерам, — сказал он, чувствуя, как берется инеем горло. — Это решенный вопрос.

— Мартин, — ладонью правой руки она мяла и терзала левую, — я… не могу поверить, что ты настолько спятил. Что мне сделать, чтобы ты очнулся? Посмотри на меня! Если тебя убьют, что я буду делать?!

— Меня не убьют. — Ему тяжело было видеть ее в таком отчаянии. — Успокойся. Я ведь тоже не маленький мальчик. Почему ты мне не веришь?

Она отстранилась:

— Март, это предательство. Ты меня предаешь сейчас.

— Ну зачем ты такое говоришь? — Он задохнулся. — Я уже снял для нее квартиру! Я перевезу ее, и…

— И что дальше?! — Она не дождалась ответа, метнулась по кухне, от окна к плите и обратно, опустила руки:

— Ладно, я не знаю… я пойду тогда.

— Эгле…

— Я не знаю, — повторила она растерянно. — Мне надо… дать тебе время… может, ты все-таки передумаешь…

Она пошла к выходу. Мартин догнал ее:

— Эгле, у нас все по-прежнему.

Она подхватила свой чемодан и вышла, не глядя на Мартина. Захлопнув дверь перед его носом.

Она бежала не останавливаясь, чемодан на колесиках раздражал ее, грохоча по плитке тротуара. Наконец она запыхалась и сбавила шаг. Прохожие поглядывали вопросительно: наверное, она выглядела как человек, только что переживший конец света.

На перекрестке стояли трое в безрукавках из искусственного меха. Эгле будто дернуло электрическим током: увидев их, она не могла отвести глаз. Зачем здесь чугайстеры, случайно? Или идут по следу нави?

Трое остановили проходившую мимо женщину, перекинулись с ней парой слов, отпустили. Потом самый высокий, лет сорока, в тонких дымчатых очках, перегородил дорогу Эгле:

— Девушка, уделите пару секунд.

Эгле привычным движением вытащила учетную карточку.

— Спрячьте ваши документы. — Чугайстер отмахнулся. — В глаза мне будьте добры посмотреть…

Эгле ответила ему мрачным, тяжелым взглядом. Она не испытывала страха перед чугайстерами, только гадливость.

— Приятного дня. — Он сразу же потерял к ней интерес.

Она отошла на десяток шагов и остановилась. Что же, она так просто бросит Мартина… оставит наедине со смертью?!

Она обернулась. Чугайстеры курили, цепко поглядывая на прохожих.

— Эта женщина хотела, чтобы вы меня сдали? — тихо, напряженно спросила Майя у него за спиной.

— Не бойся, не сдам. — Мартин не повернул головы. Работал телевизор, грохотала музыка, на экране красивые полуголые люди отдыхали у бассейна: Одница — город-праздник.

— Спасибо, Мартин, — еще тише сказала девочка. Что-то в ее голосе заставило его обернуться.

Майя стояла в двери спальни — юбка в складку, белая блузка, школьная безрукавка. В опущенной руке она держала пистолет — служебный пистолет Мартина.

— Не надо было брать эту штуку. — Он попытался вспомнить, запирал ли сейф накануне и куда дел магазин и обойму. — Это опасно. Ты не умеешь с этим обращаться.

— Умею, меня отец научил, — сказала она шепотом, но не шелохнулась. Пистолет казался большим и тяжелым в ее тонкой опущенной руке.

— Отдай мне, пожалуйста. — Он встал.

— Та женщина, которая тебя не любит, — не твоя мать, — сказала девочка.

Потолок провернулся у него над головой, будто старая виниловая пластинка. Стены качнулись. Девочка с пистолетом осталась незыблемой, как точка отсчета.

Эгле отперла дверь своим ключом и остановилась на пороге. Из спальни грохотал тяжелый рок и, странным образом в него вплетаясь, звучал тонкий голос:

— Ты сын Матери-Ведьмы, Заново Рожденной Матери. Я твоя сестра. Все ведьмы твои сестры. Мать сидит на Зеленом Холме и ждет своих детей. И нас с тобой тоже.

Девочка стояла в дверном проеме спиной к Эгле, сжимая пистолет в опущенной руке.

— Мы пойдем к ней вместе. — Ее глаза светились ярко-синим вдохновенным светом. — Не бойся. Поверь мне, пожалуйста. Это очень важно, чтобы ты мне пове…

Ее сильно толкнули в спину, в следующую секунду сбили с ног и швырнули на пол. Эгле, оскалившись, навалилась на Майю сверху, выкрутила руку, принуждая выпустить пистолет:

— Звони! Скорее!

Казалось, она готова была разбить Майе голову или перегрызть горло. Мартин никогда не видел Эгле в таком состоянии. Слова Майи все еще звучали у него в ушах.

— Отпусти ребенка. — Он поднял с пола отлетевший в сторону пистолет. — Тебе что-то померещилось? Ты сошла с ума?

— Это ты сошел с ума! — в отчаянии кричала Эгле. — Звони чугайстерам!

— Не вмешивайся, — сказал он очень холодно. — Это мое дело.

Они прибыли через минуту — те самые трое в безрукавках из искусственного меха. Двое поднялись ко входу в квартиру, третий остался во дворе. Эгле застыла на лестнице между первым и вторым этажом, не решаясь ни подняться, ни спуститься.