Джули Абэ - Эва Эвергрин, полуволшебная ведьма [litres]

Дэви с отцом еще постояли, глядя на море. Наконец Дэви отвернулся.

– Пап, идти пора.

Голос его отца прозвучал хрипло, он совсем отвык разговаривать.

– Домой, она возвращается домой…

У меня волосы на затылке зашевелились.

Дэви покачал головой:

– Нет, пап… Она… – Голос у него сорвался. – Пап, это я.

Мистер Райдерн моргнул, глядя на сына.

– А, Дэви…

Дэви взял его за руку и повел прочь от берега. Отец то и дело оглядывался, словно был не в силах оторвать взгляд от бесконечного моря, пока дверь кондитерской, звякнув колокольчиком, не захлопнулась за ними.

От слов мистера Райдерна у меня мороз пошел по коже. Она возвращается домой .

Я спросила Юри:

– Он… всегда такой?

– С тех пор как его жена пропала, он по-особенному относится к воде. И говорит непонятное – будто жена еще жива. А если увести его от воды подальше, он вроде как приходит в себя и разговаривает вполне осмысленно. Море его словно околдовывает. Может… море напоминает ему о ней.

Голос Юри дрогнул. Она подняла повыше бумажный пакет, взглядом умоляя меня прекратить этот разговор.

– Угощайся, пожалуйста! Из булочной прислали лишнюю порцию, и я подумала – пора познакомиться с нашей новой соседкой. А то мы тебя до сих пор не навестили!

Я развернула шуршащую бумагу и вдохнула аромат только что изготовленных сэндвичей с белоснежным сыром, нарезанным в виде полумесяцев, ломтиками помидоров и ярко-зелеными травами в булке с хрустящей корочкой, чуть припорошенной мукой. Тесто для булочки было закручено в форме морской раковины.

Мой желудок откликнулся громким урчанием. Юри заулыбалась:

– Судя по звуку, эти сэндвичи нашли хороший приют! Заходи в кондитерскую, мы тебе еще конфет отсыплем. Имбирные тянучки довольно острые, но я их обожаю!

– Спасибо, Юри! – Я помахала ей вслед. – И ты приходи, если будет нужно что-нибудь починить!

Я повернулась к морю. В ушах все еще звучали слова мистера Райдерна: «Она возвращается домой».

Следующие дни я прилежно обходила торговцев одного за другим, и ничего катастрофичного не случилось. Песочные часы показали, что я в Аутери уже две недели. Как быстро время летит! При всякой возможности я забегала к своему прилавку. Там я оставила лист пергамента с просьбой записываться, если кому требуется ремонт, но страничка так и оставалась пустой.

Зато прилавок пустым не был. Каждый день меня ждал душистый цветок сумеречника. Я улыбалась, глядя в сторону цветочного магазинчика на главной площади, и шептала: «Спасибо, Эми!»

Пусть ко мне не выстраиваются очереди заказчиков, но все-таки те, кому я помогла, ценят мою работу.

Только мы с Угольком уселись, как подошла Рин и поставила на прилавок бумажный пакет.

– Эва, доброе утро! Как дела?

– Эми поручила мне ремонт! – ответила я, заправляя за ухо цветок и решив не рассказывать, как разнесла вдребезги магазинчики Трикси и Трины.

Губы Рин сложились в улыбку.

– И как?

– Ну… У меня получилось починить медные трубы в магазине Эми. Не с первого раза, правда. – Я задумчиво повертела в руках волшебную палочку и вдруг сообразила. – Рин, может, я тебе могу чем-нибудь помочь?

– Если есть время…

У меня дух захватило. Ей требуется ремонт!

Она подпихнула ко мне пакет печенья с морошкой.

– Это тебе! – Потом порылась в кармане и положила передо мной компас розового золота. – И это тоже. Его надо починить. Мне отец подарил перед смертью. Каждый раз, когда на него смотрю, стрелка чуть-чуть отклоняется к востоку.

Я взяла компас в руки, рассматривая тончайшую гравировку – узор из листьев.

– Я починю!

И тут вспомнила, как получилось с кукурузой и морошкой, и вся радость куда-то улетучилась. Что, если я опять накосячу? Испорчу драгоценную для Рин вещь?

– А в остальном как, все в порядке? – спросила Рин, внимательно глядя на меня.

– Я такого наворотила… – вырвалось у меня.

И я выложила всю кошмарную историю про Трикси и Трину, а потом добавила, что никогда-никогда в жизни даже близко не подойду к их магазинам.

Рин прикусила губу, сдерживая улыбку:

– А Кё сказал, попкорн получился вкусный!

– Но… но… Из-за меня оба магазина взорвались!

– Благодаря тебе Трикси и Трина снова разговаривают друг с другом, так? Да еще и синхронно! Когда они только еще создавали свой магазин, то никак не могли решить, чем будут торговать – морошкой или кукурузой. И вот, вместо того чтобы совместить одно с другим, они поссорились и разделили магазин надвое.

– Дэви что-то такое говорил…

Дэви, как будто услышав свое имя, выглянул из кондитерской:

– Эй, Эва, ты можешь мне кое с чем помочь?

– Я?

Полуволшебная ведьма, чьи заклинания сплошь и рядом заканчиваются полнейшим несчастьем, вот как с Трикси и Триной, или полунесчастьем, как с Эми?

Рин потянулась:

– Пора возвращаться на корабль! Ухожу с вечерним рейсом в Окаяму. С компасом спешки нет. Глянь, когда будет минутка!

Но я стиснула компас в руке, не делая ни шагу в сторону «Морской пены».

– Ты помогла Эми. И Трикси с Триной тоже, хоть они и не желают этого признавать. – Рин наклонилась ко мне с понимающим выражением в глазах и шепнула: – Да ладно тебе, Эва! Ты – наша городская ведьма. Вряд ли Разрушитель до нас дойдет, но я уверена, ты и против него что-нибудь придумаешь.

Я глубоко вздохнула, как будто хотела впитать ее слова, пока их не унес прочь соленый морской бриз. Махнула Угольку, чтобы подождал, и он уютно свернулся на прилавке, греясь в солнечных лучах.

Рин помахала мне, запрыгивая в шлюпку, и крикнула:

– Удачи!

Я расправила плечи и на дрожащих ногах подошла к хвосту очереди в кондитерскую, сжимая в потной ладошке волшебную палочку. Я ни разу еще не заходила внутрь, хотя и копила денежки, чтобы к концу луны купить маме с папой каких-нибудь сладостей.

Юри потащила меня к дверям.

– Тебя же Дэви просил что-то починить, да? Незачем стоять в очереди!

Как только я перешагнула порог, на меня обрушились сладкие запахи и оживленные голоса покупателей, толпящихся у витрин. Полки вдоль стен из белого камня были заставлены всевозможными стеклянными банками, а в банках лежали разноцветные конфеты.

– Вот, держи! – Юри протянула мне жестяную кружку, до краев наполненную хорошо мне знакомым темно-желтым напитком, и, придвинув к деревянному прилавку табуретку, похлопала по сиденью. – Садись! Дэви пошел кое-что принести из своей комнаты.

– О-о, ячменный чай!

Я сделала глоток. Вкус прохладного напитка напоминал родной дом – как мы с родителями собирали в саду напоенные солнцем помидоры, а потом охлаждались в тенечке.

Эдмунд за прилавком вертел в руках палочку с прозрачной нашлепкой на конце, то вытягивая ее, то перекручивая, то отрезая лишнее.