Мэделин Ру - Восход теней [litres]

Навстречу, улыбчиво щуря золотистые глаза, рысцой бежал смуглокожий орк с густой копной черных волос. Лицо его, орка в расцвете сил, казалось ужасно знакомым – знакомым просто на диво.

– Дранош…

Орк потянулся к висящему на плече колчану, за новой стрелой.

– Проснись! Сюда идет еще одно стадо. Вернемся домой без добычи, мать шкуру с нас спустит.

– Мать… Дранош…

Лавина воспоминаний накрыла его с головой, только принадлежали они не Зекхану, а Вароку Саурфангу. Эти равнины – каждый камень, каждую яму в земле, каждое потаенное озерцо – он знал не хуже, чем рукоять любимого топора. Он дома. Он вернулся домой.

– Ремда, – прошептал он.

Полыхнувшая в груди боль тут же утихла, уступив место нежности. Жена… Его, Саурфанга, любимая… Они вновь будут вместе, и за накрытым столом, в отсветах пламени очага, он коснется ее щеки, проведет пальцем по губам – тем самым, которых не видел так давно, что почти позабыл…

– Отец?

Сын ждал, глядя на него, точно он ранен или непроходимо туп.

– Да. Да, Дранош, я готов. Веди.

Натянув луки, отец с сыном нога в ногу двинулись к оранжевому солнцу, наполовину поглощенному горизонтом. Впереди, на пустынных равнинах Дренора, их ожидала охота.

Вдруг это самое солнце вновь ослепило его, лишив зрения, снова повергло Зекхана в бесформенную пустоту. В ушах зазвучал глухой стук – стук сердца, неспешный, однако мерный, а после к горлу подступила волна тошноты и в пятки ударили плиты дворцового пола. Преодолев головокружение, Зекхан ощупал лицо, обнаружил, что его черты сделались прежними, а щеки мокры от слез, хотя он их и не почувствовал. Вернуться в собственное тело… Казалось, мир живых встречает его возвращение теплыми дружескими объятиями. С невероятным облегчением, с радостью он прислонился спиной к дверям в зал совета. Бвонсамди взирал на него с явным нетерпением заключенного, ждущего приговора судьи.

– Это и со мной так же будет? – спросил, наконец, Зекхан. – И отец будет ждать меня там?

В ответ Бвонсамди погрозил ему костлявым пальцем.

– Ну нет, так весь сюрприз будет испорчен. Увидел ты то, что нужно?

– Да, – кивнул Зекхан. – Наверное, да.

А ведь, приняв в дар видение, он заключил сделку с Бвонсамди…

При этой мысли Зекхан задрожал. Лоа могил, хмыкнув, отвесил ему театральный поклон.

– Малыш Зекхан, идущий по следам гигантов… однако поглядывай в оба, а? Даже гиганты порой спотыкаются!

– Не прячься, сестрица, я знаю: ты здесь. Не пробуй сбежать, Сильвана. На этот раз ты от меня не уйдешь. Ни за что не уйдешь.

В сумраке углями вспыхнула пара огненно-алых глаз, высматривавших, искавших Аллерию Ветрокрылую. Аллерия мчалась сквозь чахлый лес. Обломанные ветви засыхавших деревьев цеплялись за плащ, хлестали по щекам, в кровь раздирали кожу. Наконец-то почуяв близость бесчестной сестры, пустившись по ее следу, она полагала охотницей себя, но теперь уже начала в этом сомневаться.

Теперь она поняла: охотятся здесь на нее.

Сбоку, в уголках глаз, клубился среди деревьев густой пурпурный дым. И этот лес, и сестра, и собственное зрение, искаженное порчей – весь белый свет задался целью ей помешать, однако Аллерия не сдавалась. Упругим, бесшумным шагом перебегая от дерева к дереву, она заметила мелькнувшую впереди полу плаща. Сколько же раз они с Сильваной и Верисой играли в эту игру в детстве, втроем, сколько дней напролет, пересмеиваясь, носились по серебристым лесам Кель’Таласа, и каждой больше всего нравилась роль охотницы, каждой отчаянно хотелось превзойти сестер в хитрости, в искусстве оставаться незамеченной…

– Почти, сестрица, почти, – донесся из гущи стволов и ветвей шепот Сильваны. Голос ее казался тонкой шелковой нитью, влекущей Аллерию вперед. – Еще бы немного, и…

– Я не оставлю тебя в покое, – пробормотала Аллерия. – Я не отступлюсь.

– Тогда чего же ты ждешь?

Голос сестры зарокотал в голове, будто раскат грома. Сильвана больше не мчалась через лес впереди, но появилась сзади, прямо за спиной, пустила в ход ту же подлую магию, что принесла ей победу в поединке у ворот Оргриммара. Отрекшаяся сестрица Аллерии пронзительно закричала, тьма, хлынувшая из ее рта, окутала лес, взвихрилась вокруг Аллерии, стиснула ее в леденящих объятиях.

– Шепчущие голоса были правы, – с трудом, кое-как, проговорила Аллерия. Тьма сдавливала грудь, лишая воздуха. Казалось, каждый вдох наполняет легкие битым стеклом. – Бездна… Бездна советовала убить тебя. Зря я не сделала этого. Зря я их не послушала.

Сильвана отодвинулась прочь, почти целиком скрывшись из виду – лишь безмятежное, украшенное шрамами лицо сестры белело в обрамлении мрака.

– Тебе, сестрица, никогда не одолеть меня. Ничего, конец твой будет скор, вот увидишь.

Смерть подкралась вплотную. В ушах зазвучал зов Бездны, мольба отдаться ей всей душой без остатка, стать воплощением могущества, далеко превосходящего даже силу сестры. Заманчиво, о, как заманчиво…

Отринь бренную плоть , – нашептывал хор голосов. – Отринь бренную плоть.

Аллерия судорожно разинула рот. Еще один вдох, всего один вдох, и тогда она примет решение… но этого шанса ей не представилось. Из мрака, окутавшего Сильвану, возникли двое. Один из них был светлолицым, стройным и гибким полуэльфом – златоволосым, с лучезарным взором, с таким же изящным носом и острым подбородком, как у самой Аллерии. Другой оказался человеком – широкоплечим и бронзовым от загара, точно щит паладина.

– Аратор! Туралион!

Что ж, если это ее последние слова, пусть ими станут имена тех, кого она любит больше всего на свете.

Но ни полуэльф, ни человек, вовсе не замечая ее, смотрели вперед. Глаза их остекленели от ужаса. На горле, на лицах обоих проступили черные извивы вен, кожа посерела, сделалась мертвенно-бледной, глаза опустели, превратившись в бездонные темные ямы. Некогда крепкие, могучие тела съежились, ссохлись, и жалкие остовы их, провалившись в доспехи, мигом рассыпались в прах.

Окруживший Аллерию мрак сдавил грудь так, что глаза вылезли вон из глазниц. От надежд на победу, от азарта охоты, не осталось даже следа.

Сильвана… Осталась только Сильвана да пляс искорок злобной радости в ее пламенно-алых глазах.

– Что, Аллерия, об этом твои голоса тебе не шептали? – язвительно усмехнулась сестра, отступая назад, исчезая в ночи. – Не предупреждали, чем придется платить за то, что пойдешь против меня?

– НЕТ!!!

С этим воплем Аллерия и проснулась, и вскинулась в седле, резко качнувшись вправо. Испуганный конь тревожно заржал. Могучая рука, крепко стиснув плечо, удержала эльфийку от падения. Встряхнувшись, Аллерия окончательно освободилась из плена бредового сна. Туралион… Его прикосновение успокаивало, и ужас видения на мгновение отступил. Пути вели их в разные стороны: его – к Свету, ее же, коснувшуюся Бездны – во тьму. После того, как в Азерот вторгся Н’Зот Заразитель и его стараниям исказить, изуродовать планету на свой вкус едва удалось помешать, их жизни вовсе не сделались проще. Многие прониклись к ней еще большим недоверием, и Аллерия ни в чем не могла их упрекнуть. Несомненно, Туралиону тоже хватало забот… однако он здесь, рядом, живой, хоть и – что вовсе не удивительно – встревоженно хмурится.