Мэделин Ру - Восход теней [litres]

Бвонсамди скользнул к ней и, паря в воздухе рядом, оглядел работу Укуса Вдовы. Нет, Таланджи вовсе не сидела, сложа руки – каждый день встречалась с советниками, обсуждая новые подходы, новую тактику. Они превосходили мятежников и силами, и возможностями, однако против них словно бы ополчилась собственная земля. Укусу Вдовы слишком легко было скрываться в джунглях – здесь их малочисленность оборачивалась преимуществом над огромной армией королевы, рассеянной по огромному Зандалару. К тому же – Таланджи это знала – многие жители столицы, все еще относившиеся к ее правлению настороженно, к речам мятежников прислушивались с сочувствием, а при случае пускали в ход и языки, сея кругом ложь и страх, подрывая устойчивость королевской власти.

– Что же нам делать? – пробормотала Таланджи. – Как остановить тех, кого не видишь? У них нет ни крепостей, ни даже лагерей. К тому времени, как мои стражи разыщут их, они успевают уйти. Мы ловим туман над болотом, гасим пожары, прогоревшие до углей!

– Они преследуют тебя из-за договора, заключенного твоим отцом, – пояснил Бвонсамди, небрежно махнув рукой в сторону царившего внизу хаоса. – Думают, ты в моей власти, и страшатся той, в кого может превратиться моя королева – королевы смерти.

– Я не твоя королева! – отрезала Таланджи, полоснув его гневным взглядом.

– Им об этом скажи! – с мрачным смешком посоветовал Бвонсамди. – Они жгут мои святилища, развеивают хранящие их чары, а моих жрецов убивают на месте. И если сожгут много больше, я тебе мало чем смогу быть полезен. Без верующих и молитв лоа – ничто.

– Так вот что чинит тебе вред! – ахнула Таланджи. – Вот отчего ты слабеешь!

– И ты тоже, – угрюмо кивнув, подтвердил лоа.

– Я?!

Безнадежно пав духом, Таланджи прислонилась спиной к балконной стене, протянула ладони к свету жаровен, с великим трудом заставила себя к ним приглядеться.

– Мои руки… Бвонсамди, что со мною творится?

– Мы с тобой связаны общими узами, моя маленькая королева, – вздохнул лоа могил. – Общей судьбой. Не станет у меня последователей, не станет подношений и веры – и мне конец. Силы мои убывают, а с ними убывают и твои.

Негромко выругавшись, Таланджи поспешно спрятала руки под одеялом.

– Выходит, этот озноб, эта боль в груди…

– Не убережешь меня, Таланджи, будет еще хуже. Ты должна меня защитить.

Услышав в голосе лоа непритворный испуг, Таланджи призадумалась. Как ей сохранить гордость и мужество, если даже бог в страхе?

– Я… я не могу в это поверить.

Бвонсамди склонил голову. Пламя в его глазах потускнело сильнее прежнего.

– Хочешь – верь, хочешь – нет, а такова истина.

Таланджи прерывисто, с дрожью вздохнула.

– Если все так и есть, то… то как же мне одолеть бунтовщиков? Неужели ты ничем не можешь помочь?

Лоа невесело усмехнулся.

– У тебя есть солдаты, Таланджи, и их может стать много, много больше. По-моему, ты уже знаешь, как подавить бунт.

Орда… Ну конечно. Этот посол, Зекхан, все никак не уймется, все уговаривает вернуться в Оргриммар и занять место в Совете. Место в Совете… но что именно оно ей принесет? Ей нужны корабли и войска, а не пустопорожние обещания, однако одним упрямством не погасишь этих огней, а Совет Занчули толковых решений не предлагал – лишь «выражал озабоченность»… Нет, кроме себя, надеяться не на кого. Так было всегда , с самого начала, а сейчас на кону ее жизнь.

– На мир с Альянсом я не соглашусь ни за что, – твердо сказала Таланджи. – Но помощи у Орды попрошу. Все это… со всем этим нам уже не совладать.

Бвонсамди наконец-то заулыбался.

– Вот и хорошо. Вот и ладно. Нападки на меня – это нападки на тебя, а если нас обоих уничтожат, кто защитит Зандалар?

Таланджи сощурилась. Улыбка лоа внушала немалые подозрения.

– Однако просишь ты не о мелочи. Орда сейчас заодно с ведьмой, убившей моего отца. Орда предпочитает не замечать злодеяний Джайны Праудмур, но я о них не забуду. А потому, лоа, если и дам тебе, чего ты хочешь, то не задаром.

– «Не задаром»? – Бвонсамди закудахтал, заквохтал, скривил губы в недоброй усмешке. – Ты ведь сохранишь за собой и королевство, и собственную жизнь. По-моему, это более чем справедливо.

– А в придачу я, Бвонсамди, избавлюсь от связующих нас уз. От договора, заключенного Растаханом . Мне он больше не нужен. Я отрину гордость и отправлюсь в Орду, но тогда ты откажешься от этого договора. Моя жизнь принадлежит мне и только мне, а от чужой не зависит.

Казалось, дыхание колом застряло в горле. Не каждый день Таланджи доводилось предъявлять ультиматумы лоа, а Бвонсамди, судя по гримасе на лице, ультиматум явно пришелся не по душе… однако отступать, пусть даже перед лоа смерти, Таланджи и не подумала. Если она настолько нужна ему, пускай идет на уступки. Это будет только справедливо. Наконец-то настал час и ей ставить условия.

– Ха. Нет, маленькая королева, я так не думаю.

– Почему? Наш договор… он что, нерасторжим? – спросила Таланджи. – Нарушу его – умру?

– Нет, Таланджи, но очень о том пожалеешь. На твоей стороне лоа могил, благосклонность бога… неужели ты вправду думаешь, будто без этого тебе не станет хуже?

Ветер усилился, засвистел, и снизу, из джунглей, донесся треск: еще несколько деревьев вспыхнули, покачнулись, рухнули под натиском пламени. Ночь огласилась воплями. Спальня покрылась изморозью, окуталась студеной дымкой, сгусток энергии, ударивший в грудь, отшвырнул Таланджи на кровать, а Бвонсамди, собрав невеликий остаток сил, загремел:

– Что, нечего сказать, глупая ты девчонка?!

Таланджи вихрем развернулась к нему. Нет, она не дрогнула, не сжалась в комок, не проронила ни слова. Пусть злится, пусть буйствует: сейчас верх за ней.

– Неразумная дочь неразумного короля! Твое счастье, что перед тобой я, а не другой лоа, – процедил Бвонсамди. В гневе он вырос, заполнил собой всю спальню, коснулся макушкою потолка, но тут же съежился, ссохся, синий огонь его глаз вновь потускнел. – Мве’зала на моем месте проглотил бы тебя живьем!

От одного упоминания имени другого лоа облик Бвонсамди дрогнул, расплылся перед глазами.

– Я и ему сказала бы то же самое, – бесстрашно отрезала Таланджи. Может, она всего-навсего девчонка, но и завернутая в одеяло, без короны, без украшений, без оружия остается королевой!

– Ты пожалеешь об этом, – заверил ее Бвонсамди, еще сильнее убавив в росте. – Ладно, согласен. Согласен. Отстоишь мои святилища, и после, когда я снова окрепну, наш договор утратит силу. Живи собственной жизнью, сама по себе… вот только не жалуйся, когда поймешь, каково это – остаться совсем одной.

Переминаясь с ноги на ногу, слегка припрыгивая от нетерпения, Зекхан ждал, когда же настанет его черед выступать. Сегодня Совет Занчули вписал в план внеочередного заседания, созванного на рассвете по поводу растущей угрозы со стороны Укуса Вдовы, и его.