Маргарита Дорогожицкая - Стихия страха

— Вы можете продолжать, святой отец, — насмешливо сказала Лидия, ничуть не смутившись и глядя мне прямо в глаза.

Она же не настолько глупа и безрассудна, чтобы надеть украденный браслет в церковь?.. Я не мог отвести взгляда от ее руки, держащей венец над Мартеном, но браслета не было видно, должно быть, он соскользнул выше по руке, скрывшись под накидкой. Или мне почудилось… Я прочистил горло и продолжил, тщетно пытаясь освободить разум от всего мирского.

— Если здесь есть кто-либо, кто знает о причинах, по которым эти двое не могут вступить в брачный союз в бесконечном единстве перед лицом Господа, то пусть скажет сейчас или забудет об этом навеки…

Как обычно, фраза была лишь данью традиции, ответа на нее никто не ждал, и я уже хотел продолжить, как…

— Постойте! — со скамьи медленно поднялся степенный господин в темно-синем сюртуке. Он неспешно поправил большие очки, откашлялся, потом почему-то оглянулся на выход, словно чего-то ждал.

— Вы знаете причины, по которым эти двое не могут вступить в брак? — повторил я вопрос.

Господин молча снял очки, полез в карман за платком и начал протирать стекла.

— Если вам нечего сказать, то…

— Я поверенный по делам наследства госпожи Улицкой. И мне бы хотелось… — господин сделал долгую паузу, — мне бы хотелось удостовериться, что ее дочь Эстер понимает, что выходя замуж, она сознательно отказывается выполнить волю умершей, лишая себя тем самым огромного наследства…

Среди прихожан прокатился удивленный гул и перешептывания. Лидия перекосилась в лице от злости, а Пиона вздрогнула и вцепилась в руку жениха.

— В завещании госпожи Улицкой указана причина, по которой данный брак невозможен? — спросил я.

Господин в сюртуке покачал головой.

— Нет, но вы все совершаете большую ошибку, ведь…

— Тогда не вмешивайтесь в церемонию, — резко оборвал я его.

— Согласен ли ты, Мартен Иволги, взять в жены Пиону-Эстер Улицкую и любить ее в милости божьей?

— Д-да, — кивнул юноша и расплылся в счастливой улыбке.

— Согласна ли ты, Пиона-Эстер Улицкая, взять в мужья Мартена Иволги и любить его в милости божьей?

— Да, — сказала она так тихо, что я шепнул ей, чтобы повторила. — Да, да!

Лидия сквозь зубы негромко выругалась, и Антон украдкой пнул сестру.

— В милости Единого человек приходит в этот мир, чтобы надеяться, верить и любить, чтобы познать мудрость божественного замысла и вернуться его милосердием к Источнику божественной благодати. Здесь и сейчас, я венчаю две души в единое целое, которое не под силу разделить человеку. Но мы с вами разделим их счастье и радость, свидетельствуя и скрепляя этот союз…

С переднего ряда встала карлица и, ловко перекатываясь с ноги на ногу, поспешила к клиросу. Ее спутник, тот самый высокий неприметный господин с приема, проводил ее взглядом, полным обожания. Хрустальный Колокольчик, так звали карлицу, учинила неслыханный скандал, когда после стихии вернулась в город и объявила, что больше не будет петь для знати княжества, а выходит замуж. Пронзительно чистый и высокий голос певицы наполнил своды старой церкви, вознося славу Единому. Ему вторил нестройный хор детских голосов, прекрасных в своем несовершенстве.

Служка подал мне кольца для молодых, и я сразу же узнал работу Софи. Только она ухитрилась в символ божественной бесконечности добавить легко узнаваемые очертания сердца, разделенного в центре и вливающегося в вечном движении в свои половинки. Мартен взял кольцо и ловко надел на палец Пионы, а вот у девушки руки дрожали настолько, что у нее получилось надеть кольцо жениху лишь с третьей попытки. Мартен взял невесту за левую руку, их ладони соприкоснулись, а пальцы переплелись. Я глубоко вдохнул, чувствуя, как горит священный символ на груди.

— Благословляю ваш союз перед лицом Господа, — громко произнес я, накладывая руки на их кольца, соединяя их ладони вместе и чувствуя, как меня наполняет благодать. — Отныне вы едины.

Я убрал руки, и Лидия шумно выдохнула, а за ней удивленный шепот пронесся по всей церкви, чтобы затихнуть в ее сводах. Признаться, я и сам не ожидал, что так получится. Священный символ бесконечности пульсировал призрачным светом, изливаясь из тонких золотых колец и окутывая ладони этих двоих. Такое обыкновенное маленькое чудо единения двух сердец в бесконечной любви. Помнится, когда я венчал Эмиля и Софи, было лишь тусклое, почти незаметное сияние… Люди так часто забывает про чудеса веры…

— Единый принял и благословил ваш союз, — успокаивающе улыбнулся я молодым, но обращался больше к Лидии, которая застыла в ужасе, вообразив, очевидно, что ей одной это видится. — Сияние священного символа на ваших кольцах тому доказательство. Таинство венчания свершилось. Вы можете поцеловаться.

Мартен отчего-то медлил в нерешительности, и я уже хотел его подбодрить, но тут Пиона сама откинула с лица подвенечную вуаль. На ее напудренной щеке блестела тонкая полоска от слезы. Девушка вдохнула и набрала в грудь столько воздуха, что я даже испугался, что на ней прямо сию минуту разойдется лиф платья вместе с корсетом, но Пиона встала на цыпочки и сама неловко приникла к губам Мартена. К счастью, юноша уже очнулся, крепко сжал молодую жену в объятиях и слился с ней в таком пылком поцелуе, что я в смущении отвел глаза… чтобы увидеть презрительную ухмылку Лидии. Она выплюнула сквозь зубы что-то язвительное, за что Антон тут же одернул ее за рукав и попытался наступить на ногу. Признаться, я и сам с удовольствием выставил бы ее пинками вон из церкви за то, что своим кислым видом и постоянным фырканием та отравляет всем праздник. Вот уж язва!..

Молодые люди смущенно отстранились друг от друга и повернулись ко мне, чтобы получить напутствия и завершить церемонию. Пиона раскраснелась, ее глаза сияли, когда она украдкой смотрела на Мартена. Я невольно позавидовал влюбленным, которым только предстоит пройти долгий путь познания любви во славу Единого. На одно короткое мгновение мне вдруг захотелось увидеть Лидию такой же сияющей и любящей, чтобы и наши ладони… Господи, да о чем я грежу!.. Я встряхнул головой, очищая разум от непотребных мыслей, и обратился к молодым:

— Отныне вы вместе ступаете по жизни как единое целое, большее того, чем вы были доселе. Разделяйте радости и горести на своем пути, любите друг друга во славу Единого, доверяйте своему спутнику, как самому себе, в надежде подарите жизнь детям вашим, научите их мудрости пути, и обретете тогда милосердие Господа нашего.

Лидия громко фыркнула, но я уже не обращал внимания на ее мелкие выходки. Скоро она будет беситься от злости в монастыре, недолго ей осталось отравлять жизнь окружающим. Брат Агним кивнул мне и вместе с двумя монахами покинул церковь. Они будут ждать меня снаружи, готовые и с экипажем. Я широко улыбнулся Лидии, и она недоуменно нахмурилась, явно не понимая, чему я радуюсь. Мне вспомнились слова отца Георга, и я добавил: