Маргарита Дорогожицкая - Стихия страха

Мне сделалось тоскливо и муторно, и я поторопился к выходу, таща за собой Лидию. Мне непременно нужно было увидеть Софи и расспросить ее.

— Так кто кого проклял, господин инквизитор? — не унималась Лидия. — Или мне лучше спросить об этом госпожу Бурже?

Я вздрогнул и замешкался, выдавая себя с головой. Иногда мне казалось, что эта безумица обладает каким-то звериным чутьем и читает мысли.

— Вас это не касается, госпожа Хризштайн, — я остановился и зло посмотрел на нее. — Вы сейчас же сядете в экипаж и отправитесь домой. И только попробуйте противиться. Даже если для этого мне придется тащить вас за шкирку, клянусь Единым, я это сделаю!

Конечно же, Лидия мне не поверила и тут же попробовала вырвать локоть. Тогда я в очередной раз наплевал на правила приличия, схватил ее за ухо, словно нашкодившую девчонку, и потащил за собой, не слушая ее возмущенные вопли и игнорируя удивленные взгляды окружающих.

— Да отпустите же! Больно! Куда вы меня тянете?

— Господин инквизитор? — удивленный возглас душеведа застал меня врасплох, и Лидия безошибочно улучила момент, чтобы вырваться. Она кинулась к профессору Камилли, тут же заливаясь слезами и цепляясь за него.

— Профессор! Умоляю вас, избавьте меня от грязных домогательств этого лицемера! Как он смеет распускать руки!

— Господин инквизитор! — в голосе профессора уже слышалось удивленное возмущение. — Я никогда бы не подумал, что вы способны так низко пасть! Из-за женщины! Право, я был о вас лучшего мнения!

Лидия всхлипнула и добавила, упреждая мои объяснения:

— Вы представляете, он еще смеет утверждать, что пытается мне помочь, что заботится о моем душевном равновесии!

— Профессор, — в нерешительности начал я. — Госпожа Хризштайн нездорова…

— Вот! Вот! — торжествующе закричала она. — Что я вам говорила! Профессор, я прошу вас, умоляю, дайте свое авторитетное заключение о состоянии моего душевного здоровья. Оградите меня от его приставаний… Раз и навсегда!

Профессор заколебался, расстроено прижимая к груди старый манускрипт.

— Я немного занят… Но если вы изволите подождать меня после лекции, то я смогу уделить вам…

— Профессор, вы меня просто спасаете! Если вы не против, я подожду вас прямо на лекции. Не хочу оставаться одна. Вы же понимаете…

Лидия кинула многозначительный взгляд в мою сторону и украдкой мне подмигнула. Раньше я бы наверное разозлился, но мне вдруг стало все равно. Пока она будет с профессором, я успею поговорить с Софи.

— Я лишь надеюсь, госпожа Хризштайн, что профессор Камилли окажется плохим душеведом. В противном случае, наша следующая встреча может произойти совсем в другом месте…

— Не слушайте этого завистника, профессор. Я о вас наслышана. Это правда, что вы добились необычайных успехов в излечении самых трудных случаев? Расскажите, умираю от любопытства… А еще всегда хотела узнать, правда ли, что…

Лидия ловко оперлась о руку несчастного душеведа и потащила его прочь, не умолкая ни на секунду. Я невольно пожалел разговорчивого профессора, который, кажется, нашел себе достойную соперницу по части словоблудия. Впрочем, они друг друга стоят.

Эмиль открыл мне лишь после пятого настойчивого стука в дверь. Он был бледен и растерян.

— Кысей… — начал он радостно, но потом осекся и неуверенно спросил. — Или мне теперь надо обращаться к вам — господин инквизитор?

Я впихнул его обратно в дом и быстро закрыл за собой дверь. Глупо, но мне так и чудилось, что Лидия вот-вот выпрыгнет у меня из-за плеча и начнет приставать с расспросами к моим друзьям.

— Где Софи? Мне нужно срочно с ней поговорить. И с тобой тоже.

Софи я застал в кабинете. В комнате царил беспорядок, книги были еще не распакованы и лежали повсюду. Сама девушка безжизненно сидела за столом, рядом на полу валялись скомканные листы бумаги.

— Софи? — позвал я ее, и она подняла голову — на ее щеках были блестящие дорожки слез. — Что случилось?

— Я не могу, — выговорила она совершенно равнодушно. — Ничего не могу. Даже нарисовать эскиз. Это конец, Кысей.

Я сел напротив, подобрал один из бумажных комков, развернул и вздрогнул. Казалось, рисунок был сделан детской рукой, неуверенные кривые линии, нарушенная перспектива, несогласованные между собой элементы. Софи всегда прекрасно рисовала, сама делала эскизы украшений, а обручальные кольца на собственные свадьбу не только сама изготовила, но и совершила ими настоящую революцию в ювелирном деле… Я отложил рисунок и посмотрел на девушку.

— Софи, мне нужно знать все подробности того, что с тобой произошло.

— Какие подробности, Кысей? — ее голос был мертвым, как и глаза. — Как мне стали отказывать руки? Как я впервые испортила камень? Как потом не смогла сама расчесаться? Как теперь не могу сама одеться? Как полностью завишу от чужой помощи? Как не уверена в каждом шаге? Как боюсь упасть на ровном месте? Ты это хочешь знать?!?

Софи в конце тирады сорвалась на крик, на что в кабинет испуганно заглянула их экономка Эжени.

— Госпожа, с вами все в порядке? Обед уже готов, вы только скажите…

— Уйди прочь, — еле выговорила Софи, закусывая губу, чтобы не расплакаться.

— Мы спустимся к столу через полчаса, Эжени, — мягко сказал я. — А пока оставьте нас.

Экономка тихо закрыла за собой дверь, но я был уверен, что она караулит свою девочку под дверью. Эжени была с Софи с младенчества. Даже когда та училась в Академии, она ее не оставила, носила обеды, встречала и провожала на занятия, повергая бедную девушку в смущение своей заботой и становясь причиной насмешек для сверстников.

— Софи, меня интересует проклятие твоего прадеда, — осторожно начал я.

— Да какое проклятие, Кысей, — понуро ответила девушка. — Причем здесь суеверия полувековой давности…

— Когда ты впервые узнала о существовании проклятия?

— Кысей, ты действительно думаешь, что… Да это же смешно!

Как там говорила Лидия? В силу колдовства надо верить и бояться, тогда оно обретет мощь? Наверное, это хорошо, что Софи в него не верит.

— Софи, пожалуйста, ответь на мой вопрос.

Она посмотрела на меня светло-голубыми печальными глазами, словно на неразумного ребенка.

— Я всегда знала. История прадеда была известна, и в детстве меня им пугали, если я не слушалась. Я даже спать потом боялась. Но когда подросла, поняла, какая это все глупость. Да и не был прадед колдуном!

— Когда у тебя проявились первые симптомы? Вспомни, пожалуйста.

Софи нахмурилась, попыталась повертеть в пальцах карандаш, но неловко его уронила, и он закатился под стол. Я нагнулся и поднял его.

— Месяца два назад. Да, точно, у меня был заказ на перстень для вояжны Лейлы. Из черного благородного опала. Я придумала новую огранку, чтобы подчеркнуть природные свойства камня, оправу из…