Маргарита Дорогожицкая - Стихия страха

Господин Брандт снимал скромные апартаменты на окраине города. Грязный фасад дома, заколоченные, перекосившиеся от времени жалкие лачуги, нелепо жмущиеся к этому дому, неимоверная грязь на улице — все это резко контрастировало с ухоженным центром города и прибрежными районами. Подвыпивший привратник даже не взглянул в мою сторону, но я счел необходимым поинтересоваться:

— Господин Брандт у себя?

Мутный взгляд мужчины сфокусировался на мне, он махнул рукой, икнул и пробормотал:

— Второй этаж, 202 комната, — и уткнулся носом в стакан.

Я поднялся на второй этаж, недоумевая, почему достаточно обеспеченный человек снял жилье в такой дыре. Тут крысы нагло шмыгали под ногами и копошились в углах, в прогнившем полу зияли дыры, окна на лестнице были выбиты и грубо заколочены досками, а самое ужасное, что на стенах уже прочно обосновалась плесень, наполняя воздух тяжелым ядовитым запахом. Как здесь можно оставаться, тем более имея на руках маленькую дочь? Постучав в дверь, я прислушался, но ответом мне была тишина. Толкнув дверь, я обнаружил, что она открыта. Дурное предчувствие моментально заставило меня положить руку на эфес клинка и обострило все чувства до предела. В убого меблированной комнате царил полный хаос, отвратительно воняло дешевым вином, мочой и несвежими объедками. Невозможно, чтобы здесь жил ребенок. Но тут до моего слуха донесся тихий стон, затем тоненький детский плач. Я выхватил клинок, держа его наизготове, и двинулся в спальню. Толкнув дверь, я замер, оглушенный едкой проспиртованной вонью и мерзкой картиной того, как может опуститься человек. Господин Брандт сидел в кресле в полубессознательном состоянии, вокруг него валялась дюжина или больше бутылок, он был мертвецки пьян и даже не отреагировал на мое появление. Рядом на кровати в лихорадке металась девочка, она стонала, всхлипывала и бредила. Вложив клинок обратно в ножны, я бросился к ребенку. Приложив ладонь к ее лбу, я содрогнулся от пылающего жара детской кожи. Черты лица девочки заострились, она была изможденной и очень худой. Но ведь по приезде в город она выглядела обычным здоровым ребенком, я же помнил! Ее надо немедленно отвезти к лекарю, но сперва я попытался добудиться ее нерадивого отца. Щетина на лице господина Брандта и гора бутылок у него под ногами рассеяли мои подозрения — очевидно, что с момента приезда он пил, не просыхая, вполне вероятно, даже не покидая пределов этого убогого жилья.

Я встряхнул пьяницу, похлопал по щекам, тщетно пытаясь дозваться и привести его в чувство. А поэтому слишком поздно услышал тихий шум позади себя. Тонкая удавка стянула мое горло так, что в глазах потемнело, а вся кровь прилила к лицу. Я захрипел и судорожно вцепился в веревку, режущую до крови пальцы, пытаясь справиться с паникой и с нападающим. Но уже в следующий момент кто-то презрительно процедил:

— Обожди его кончать. Пусть будет несчастный случай. От рук этого пропойцы.

В сузившемся поле зрения появилась массивная фигура громилы, что подошел к господину Брандту и заглянул ему под веки. Второй нападающий ослабил захват удавки, и мои горящие легкие получили живительную порцию воздуха. Я с трудом просипел:

— Что вам надо? Кто вы такие?..

Меня грубо ткнули носом в пол, обезоружили, а в позвоночник уперлось колено нападавшего.

— Тут девчонка еще. Что с ней делать?

— Не трогайте ребенка, — прохрипел я. — Ей нужен лекарь…

— Правильно говорит, — насмешливо отозвался мой мучитель. — Не трогай, сама сдохнет. А у этого возьми бутылку да полосни нашего святошу по горлу. Чистая будет работа, никто не придерется, — головорез расхохотался.

Как же глупо я попался! Застонав от собственного бессилия, я мог лишь наблюдать, как громила наклонился, подобрал с пола пустую бутылку, разбил ее о подлокотник кресла, полюбовался на острые края и скомандовал своему подельнику:

— Поднимай его.

Улучив момент, уже стоя на ногах, я попытался освободиться от захвата, резким движением откинул голову и ударил ей нападавшего в лицо. Он взвыл от боли, но громила напротив не зевал, кулаком нанеся оглушающий удар в пах, а потом добавил носком сапога по колену. Ноги подломились, я упал на колени, задыхаясь от жгучей боли и ясно понимая, что это конец.

— Сучонок! — прошипел от ярости второй, сплевывая на пол кровавую слюну. — Да кончай ты его уже!

Неровные края бутылки оказались напротив моего лица, и я на секунду малодушно закрыл глаза. Мелькнула мысль, что отец Георг расстроится, а еще плохо получилось с Эмилем. Почему-то представилось лицо Лидии, которая будет равнодушно осматривать мой труп, как до этого разглядывала профессора. Глупо, но мне стало нестерпимо стыдно. Я открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть изумление на лице громилы. У него во рту булькала кровь, он выронил разбитую бутылку, пошатнулся, сделал шаг и упал на живот. Из его спины торчал стилет.

Кто-то толкнул меня на пол и прижал к земле, в поле зрения возник высокий худой тип, который двигался очень быстро. Уже через секунду он обездвижил моего противника, его нос и губы были разбиты, в глазах застыли удивление и ярость.

— Да вы кто такие? — заорал он, плюясь кровью. — Вам вояг задницу на голову натянет, когда узнает, что посмели его людей тронуть!..

Худого это ни капли не смутило, он склонился к своей жертве и ласково сказал:

— А нам-то что? Это все господин инквизитор. Это он вас убьет. В порядке самообороны. Верно я кумекаю, а? — он подмигнул своему напарнику, что продолжал прижимать меня к полу. — Дай-ка мне его меч.

Мой клинок пнули ногой, он заскользил по полу и оказался у худого. В глазах незадачливого головореза заплескался откровенный ужас.

— Парни, давайте договоримся, — заскулил он. — Что вам этот святоша? Вояг денег хорошо заплатит…

— Так заказ у нас на него. Извиняй, братишка. Говорят, шибко кому-то приглянулся… — худой гнусно осклабился и без колебаний рассек от плеча головореза.

Теплая кровь брызнула мне в лицо, и мой желудок не выдержал. Пока я избавлялся от остатков скудного обеда, худой успел моим клинком ударить еще и первого нападающего, вытащив свой стилет и перевернув того на живот.

— Берегите себя, святой отец. И помните, нас здесь не было, — с деланным участием похлопал меня по плечу худой. Его молчаливый напарник уже стоял возле двери, нетерпеливо поглядывая в нашу сторону.

— Кто вас нанял? — выдавил я из себя.

Худой обернулся и молча подмигнул мне, собираясь уходить.

— Если не скажете, я не стану брать на себя убийство этих головорезов… — в отчаянии пригрозил я.

— И что в вас только бабы находят?.. — задумчиво пробормотал худой, его напарник безмолвствовал. — Вы уж поосторожней с угрозами, святой отец, а то в следующий раз мы можем и припоздниться. Кумекаете, да?