Маргарита Дорогожицкая - Стихия страха

— Неужели вы ей поверили, профессор? Я был о вас лучшего мнения, — отчаянно торопясь, продолжил Кысей. — Как долго вы в состоянии удержать в своей памяти события, профессор? День, два, больше? Без своего дневника вы никто. После запоя у вас стали случаться провалы в памяти, верно? Вы не помните последних событий, если только не запишете их. Я все грешил на обычную рассеянность, но… Вы досаждали всем на корабле, сто раз рассказывая одни и те же истории, вы не помнили, рецепт какого соуса у вас просила госпожа Хризштайн, вы не помнили, что вчера посетили отца Валуа… Развейте мои сомнения, скажите, например, как вы с ней познакомились, что тогда случилось? — инквизитор кивнул в мою сторону.

Профессор нахмурился, замялся, потом полез за пазуху и достал потрепанный дневник. Перелистал пару страниц… Последний кусочек головоломки лег на место. А я еще удивлялась, как профессору удается так ловко мне лгать. А он и не врал, он просто не помнил… Или помнил только то, что хотел помнить, что записал… Хотела бы я так уметь… А дневник профессора надо будет заполучить, такая лакомая добыча… Он наверняка упоминал там своих пациентов… из богатых и знатных… это ж такой неиссякаемый источник для шантажа…

— Я всего лишь имел неосторожность упомянуть о своих подозрениях при ней, — опять кивок в мою сторону, и я встретилась с Кысеем глазами, неожиданно осознав, что он говорит это для меня. — А она просто решила этим воспользоваться… Да Господи Единый, профессор, ну взгляните на нее! Она же просто несчастная больная женщина, помешанная… одержимая мною… Она понятия не имеет, где ваш Алекс… А наговорить вам может что угодно, вы же все равно не помните, чтобы заподозрить ее во лжи… Отпустите ее… Ее словам никто не поверит… Вы сможете обвинить ее в убийстве братьев… Ее признают невменяемой и отправят в лечебницу… Не марайте рук… Вам ничего не грозит…

Профессор заколебался, что совсем не входило в мои планы, и я поспешила влезть:

— Профессор, неужели вы забыли Алекса? Напомнить вам, как сладко вы проводили время в каюте корабля, под шум волн насилуя его? Или может напомнить, какие слова вы ему шептали при этом? Хотя нет, взгляните на свои руки, профессор. Вы помните, как он прокусил вам палец в ваш самый первый раз, должно быть, в порыве страсти? — я расхохоталась, глядя на потемневшее от гнева лицо профессора.

— Что же вы несете? — в отчаянии прошептал инквизитор. — Вы что не понимаете, что… Зачем вы появились! Дура!

Я взвилась от ярости, чувствуя, как начинает кипеть кровь. Мне нужно так много крови, невообразимо много…

— Ах, простите великодушно, господин инквизитор, что нарушила ваше уединение с профессором! Надеюсь, он был ласков с вами?

— Заткни ее, Фарид, — без всякого выражения приказал профессор, разглядывая свою забинтованную руку, и охранник с готовностью швырнул меня на пол, занеся для удара руку.

— Да стойте же! — крикнул инквизитор. — Вы не понимаете, что…

— Она действительно знает, где мой мальчик.

— …Вы не понимаете, что покалечив ее, вы поставите под сомнение версию о ее причастности к убийству братьев! И где находится Алекс, знает не только она!

Фарид замер, и я чуть не взвыла с досады. Почему красавчик вечно все портит? Что ж он просто не заткнется?

— А кто еще?

— Я. И скажу вам, как только вы ее отпустите. Пусть уйдет отсюда на своих двоих, и тогда… Когда прибудет стража, она станет первой подозреваемой…

— Никуда я отсюда не уйду! — выкрикнула я, со злостью понимая, что Фарид меня больше бить не будет. Где же взять кровь? Прокусить губу? Порезать руку? Но этого мало… Ничтожно мало, чтобы проникнуть в разум Луки и вызвать его демона… — Профессор, а скажите, кто у вас любимчик в гареме? Ваши мальчики между собой не ссорятся, не ревнуют?

Профессор подошел ко мне ближе, в его глазах стыла брезгливость человека, раздавившего навозного жука.

— Вы настолько порочны, что заслуживаете немедленной смерти. Вы смогли вскружить голову даже этому чистому божьему слуге… утянув его с собой в бездну грехопадения… И теперь он врет мне…

— Правда что ли? — искренне удивилась я. — А я думала, что это мужеложство является грехом…

— Совсем скоро люди осознают, насколько они заблуждались… Мой метод врачевания душ блаженным забвением станет достоянием Святого Престола… И тогда женщины займут положенное им место… место ничтожной твари… — он вернулся к инквизитору и потянулся за кувшином. — Говорите, где Алекс, голубчик, и она просто умрет, без боли…

— Нет, — упрямо мотнул головой инквизитор. — Даже опоив меня этой гадостью, вы не узнаете, где он… Я ведь все забуду… В том числе и его местонахождение…

Профессор противно осклабился.

— Вы готовы смотреть на то, что с ней сделает Фарид?

— Тогда ваша версия…

— Он не будет ее бить. Знаете, что делали с провинившимися рабынями некоторые хозяева? Это было самое страшное наказание… Их отдавали голодным бойцам арены… на поругание… Фарид…

Инквизитор побледнел, а я едва сдержалась от ликующей улыбки, постаравшись выглядеть испуганной.

— Но как же… — растерянно сказала я. — Профессор, а вам потом не будет противно прикасаться к Фариду? Он ведь тоже будет в какой-то степени поруган… мною… такою порочною и грязною…

Фарид замер в нерешительности, оглянувшись на профессора. Тот лишь холодно кивнул ему, не удостоив меня ответом. В глазах охранника разгоралась ярость.

— Хотя знаете… Ваш Фаридушка такой брутальный… Не то, что остальные хлюпики в вашем гареме… Ох, и не цените вы своего счастья…

Фарид зарычал, схватил меня за волосы и потащил к скамье.

— Остановите его, профессор!

Охранник грубо швырнул меня на каменную скамью и навалился сверху, раздирая на мне платье и ожидая встретить сопротивление. Но я лишь потянулась к нему в ответ, обвив его шею, поцеловав в щеку и заглянув в глаза. Меня ударила холодная ярость свободного зверя, запертого в тесной клетке. И рабская зависимость от желания своего жестокого хозяина… Запал тут же угас, охранник вяло потянулся рукой к моему бедру, но я лишь прижалась к нему еще сильнее и прошептала:

— Фарид, тебе профессор, мне — инквизитор. А твоих соперников, Луку и Алекса, я устраню. Соглашайся, и профессор будет только твоим… Навсегда твоим…

Его рука, уже задравшая на мне юбки, едва заметно дрогнула. Я продолжала шептать:

— А ты станешь свободным… Я избавлю тебя от них… Ты только мне не мешай, ладно? Лука не переносит вида крови… Рассеки мне ладонь… а после…

— Я вам все скажу! Уберите его! Профессор, я стану самым верным вашим последователем, добровольно приму напиток, что хотите… Только отзовите своего прихвостня!