Маргарита Дорогожицкая - Стихия страха

Лука беззвучно открывал рот, истекая кровавыми слезами, а я упоенно поглощала его разум, впитывая его весь без остатка. Но как же мало… Хочу еще… Лука всхлипнул и упал на пол, его тело дернулось в луже крови и застыло… Камилли обернулся на шум и побледнел, бросился к Луке.

— Фарид! Помоги! Что ты стоишь!

Охранник застыл столбом, мучительно нахмурив лоб. Но мне уже было мало… Так мало… Я двинулась к Камилли.

— Какая на вкус ваша кровь, профессор?

Он оторвал взгляд от Луки и побледнел, поднеся руку к горлу. Из его рта хлынула темная горячая кровь.

— Стой! Или убью, — прорычал Фарид, заступая мне дорогу с клинком. Я ухмыльнулась, и его руки начали сочиться кровью.

— Лидия, прекратите!

Окрик инквизитора вдруг нарушил равновесие в моей реальности. Я нахмурилась и покачнулась, переведя взгляд на Кысея.

— Вы не в себе, остановитесь, слышите? — я смотрела, как шевелятся его губы, а звуки складываются в слова, чей смысл был так бесконечно далек от меня. Кровавая пелена стекала с меня, заполняя тело и разум иной жаждой. Я ухмыльнулась в предвкушении. Фарид сгреб бесчувственного профессора в охапку и стал баюкать, словно ребенка, его взгляд был неживым. Я двинулась к инквизитору, чтобы наконец получить то, ради чего сюда пришла.

— Вы его убили, — прошептал Кысей, не в силах отвести взгляда от мертвого Луки.

Я впилась в губы инквизитора жадным поцелуем. Он отшатнулся и упрямо стиснул зубы, приведя меня в ярость. Я влепила ему пощечину, схватила его за подбородок и прошипела, глядя в глаза:

— Я не буду с вами церемониться, как профессор, — и впечатала его в жаровню, прижавшись к нему всем телом и перехватив его за волосы. Теперь я уже не целовала, а яростно мучила его красивые губы, терзая и кусая их, упиваясь сладостью выступившей крови, пытаясь проникнуть глубже. Но не получала желаемого… Жажда пожирала меня изнутри, каждый вдох горел в горле… Почему?.. Я могла растерзать его тело, но не могла насытиться… не могла остановиться… Я зарычала, разрывая на нем рубашку, жадно шаря по его груди и оставляя на ней кровавые разводы со своей ладони.

— Вы не в себе, слышите? Вы под действием напитка… — голос Кысея выворачивал наизнанку. — Развяжите мне руки… Да прекратите!..

Я рванула остатки рубашки на его плечах, запуталась в мантии, слишком плотной… Потом впилась ему в шею, чувствуя бешеное биение его крови под кожей, у себя под языком и зубами, царапая ногтями ему плечи, зверея от его запаха… Почему он не отвечает?

— Я получу вас… Вы мой… Или убью… Горло перегрызу…

Я прижалась к нему всем телом и потерлась, словно голодная кошка. Руки дрожали, зрение туманилось, каждый вдох давался с трудом, сердце заходилось в сумасшедшем ритме… Но я упрямо желала почувствовать отклик его плоти, поэтому добралась до пряжки ремня и рванула ее на себя…

Глава 10. Инквизитор Тиффано

Лидия совсем обезумела, превратившись в бешеного, алчущего крови зверя. Меня мутило от запаха крови, которая была повсюду. Фарид в исступлении раскачивался над телом профессора. Мертвого? Я лихорадочно пытался собраться с мыслями, не обращая внимания на жестокие ласки Лидии. Она вновь впилась мне в губы и потянулась к ремню брюк.

— Развяжите мне руки, — попросил я, но губы плохо слушались, нижняя была прокушена до крови.

Она лишь зарычала, жадно дернув за ремень, и мне стало совсем плохо. В горле пересохло от страха. Отвар профессора должен был свалить ее с ног, там был алкоголь. Но что еще он туда намешал? Опиум и травы. А если там была кошачья трава, сильнейший возбудитель, то… Я судорожно сглотнул. Ее одержимость мною не оставляла мне ни единого шанса. Если только…

— Лидия, вы хотите, чтобы я вас обнял?

Она замерла, ее горячее прерывистое дыхание обжигало оголенную кожу живота. Если она посмеет спуститься еще ниже… Демон! Я вздрогнул, когда ее огромные глаза оказались напротив моего лица, тьма расширенных зрачков была готова выплеснуться наружу и утопить все во мраке безумия.

— Я не смогу вас обнять, пока у меня связаны руки…

Безумица хрипло расхохоталась и больно схватила меня за подбородок, притянув к себе.

— Ответьте на поцелуй… И я подумаю…

— Нет, — твердо сказал я. — Я не буду…

Я чуть не взвыл, когда ее ногти впились в плечо и прочертили жгучие царапины на коже. Рано или поздно Фарид очнется от своего горестного забытья и обратит весь гнев на нее…

— Нет, — повторил я упрямо. — Как ответить на поцелуй той, что ведет себя хуже зверя? Поцелуй — это воплощенная нежность любви… Но вы не знаете, что это такое… Вы никого не любите, даже себя. Поэтому вы не целуете, вы кусаете, вы грубы, вы жестоки… Я не буду так…

— Да вы у нас нежный цветочек, — голос Лидии был хриплым и злым, она тяжело дышала, продолжая больно сжимать мое плечо.

— Я не могу и не хочу видеть кровь на вашем лице, — дыхание прервалось, я тяжело сглотнул. — Когда вы развяжете мне руки, я… я научу вас нежности поцелуя. Сначала я дотронусь до вашей щеки, чтобы вытереть кровь… вот здесь, возле губ…

Лидия дернулась и непроизвольно поднесла ладонь к своей щеке, но тут же замерла и яростно сверкнула глазами, отступив от меня на шаг.

— Потом я коснусь ваших волос… отведу их с лица… запущу пальцы в их мягкий шелк… Притяну вас к себе, чтобы вновь увидеть ваши странные глаза… — я дернул путы, увидев, что Лидия сделала еще один шаг назад. — Я обниму вас, прижму к себе, нежно, но крепко, чтобы согреть, чтобы почувствовать ваш цветочный запах…

Ее верхняя губа едва заметно дернулась, на мгновение обнажив зубы, и Лидия вдруг стала похожа на обезумевшую шипящую кошку, что прислушивается к увещеваниям хозяина слезть с дерева. Она склонила голову набок, и я заметил в ее глазах тонкий просвет серой радужки, отвоеванной у тьмы безумия.

— А еще я поправлю разорванное на плече платье…

— Поправите? — угрожающе зашипела Лидия, в мгновение ока оказываясь рядом.

— Да, поправлю, — я не отводил взгляда, понимая, что стоит опустить его, и ее уже ничто не остановит. — Я не хочу, чтобы вы мерзли. А вы всегда мерзнете. Поэтому развяжите мне руки, и тогда я смогу снять мантию. Чтобы расстелить ее на камне. Чтобы вам не было холодно, когда я…

Дыхание сбилось, потому что Лидия была слишком близко, жадно вглядываясь мне в глаза. Странным образом, мне показалось, что она способна читать мои мысли.

— … Когда я склонюсь над вами в поцелуе…

— А дальше? — туман безумия в ее глазах медленно рассеивался, уступая место обычной похоти. — Что вы сделаете дальше?

— Я… — моя фантазия закончилась, я понятия не имел, что дальше. Вспомнив, как Фарид рвал на ней платье и задирал юбки, у меня остановилось сердце от мучительной беспомощности в тот момент защитить ее.