Маргарита Дорогожицкая - Стихия страха

— Где именно в Академии? — на ходу бросила я. Молчание. — У ректора? Просто кивни. Нет? Демон!.. В библиотеке? Где же еще может быть?.. — слова застряли в горле. — В Зеленом зале?

Макс кивнул и рассыпался кучкой пепла позади меня.

На ночь ворота Академии закрывались. Я уперлась в запертый замок, выругалась, торопливо вытащила шпильку из прически, стала ковыряться в замке.

— Баран стоеросовый, что ж ты туда на ночь глядя поперся!..

Я распахнула ворота и помчалась по дорожке, продолжая ругаться себе под нос.

— Злыдень патлатый, если ты только там с профессором, я тебя вместе с ним закопаю!..

Знакомая аллея кипарисов. Опять запертые двери. Замок старинный. Такие сейчас уже не делают. Слишком долго возиться. Я сорвала с себя плащ, намотала его на руку и локтем разбила окно.

— Хотя нет, сначала сама снасильничаю. Вышкребок недоделанный! Что ж ты вечно на свою задницу приключения находишь, падла!..

Нижние этажи… Знакомый переход… Где Дылда? Он должен быть где-то рядом…

— Дылда! — крикнула я, срываясь на хрип.

— Госпожа? — прошелестел его спокойный голос, и громила вынырнул из неприметной ниши в стене.

— Где инквизитор?

— Там, — удивленно ответил Дылда, кивая в сторону знакомых тяжелых дверей Зеленого зала.

— Один?

— Нет, с профессором.

Сердце упало.

— А где братья?

— Тоже там. Я старался им на глаза не показываться, святоша грозился меня…

— Долго они там?

— Так уже с час. А полчаса назад сюда еще двое пришли.

— Кто?

— Я их видел в доме профессора. Охранник, кажется, и второй, невзрачный типчик, — Дылда обеспокоенно заглянул мне в глаза. — Что-то не так?

— Все не так. Возьми, — я торопливо выудила из декольте кулон с розовым камнем, который благополучно вернула себе, пока Кысей обнимал меня, проникновенно распинаясь о замшелых легендах.

— Беги в дом Эмиля Бурже, — я говорила быстро, проглатывая окончания слов. — Отдашь кулон ему. Когда он спросит, откуда, скажешь, что Кысею Тиффано нужна его помощь, что он в беде. Пусть поторопится сюда. После беги в управу… Демон, нет, туда слишком далеко… Один из стражников, Януш, живет неподалеку, возле трактира "Пьяный гусак", спросишь где. Подними его, пусть оповестит громадскую стражу. Если начнет сомневаться, передашь ему от меня привет. Напомни, что я щедро ему плачу. А после сразу же сюда. Понял?

Дылда неуверенно кивнул, явно не понимая моего беспокойства. Но он был профессионалом, поэтому послушно спрятал кулон и исчез в тени.

Я глубоко вздохнула, пытаясь привести мысли в порядок. Тяжелые двери Зеленого зала манили меня. Я поправила растрепанные волосы, спрятала кинжал в рукаве платья и приблизилась к дверям, пытаясь услышать, что происходит за ними. Слишком плотные и массивные. Ничего не слышно. Я решительно потянула двери на себя и широко их распахнула, надеясь всего лишь прервать богословский диспут и нацепив вежливую улыбку на лицо…

… Которая тут же превратилась в бешеный оскал от увиденного.

— Выпейте сами, будьте хорошим мальчиком… — громко шептал профессор, лапая Кысея.

— Убери от него руки, старый козел! — заорала я и метнула кинжал, целясь в руку. Профессор завопил от боли, когда лезвие плотно вошло в кисть. Он отдернул руку от лица Кысея, нечленораздельно крикнув что-то Фариду. А в следующий момент меня с ног сбила невидимая сила, перехватив горло железными тисками. Я отчаянно пыталась вдохнуть, слыша, как закричал Кысей:

— Не смейте! Профессор, отзовите своего пса!

Фарид грубо сгреб меня за шкирку и поставил на ноги. Я пыталась отдышаться и оценить обстановку, уже досадуя на себя за несдержанность. Никогда нельзя ввязываться в драку, если не умеешь держать себя в руках. Надо успокоиться. Кысей был привязан к жаровне, братьев не видно. Но я не позволила себе обмануться ложной надеждой. Недооценила я Фарида, недооценила.

— Убить? — хрипло спросил охранник, обращаясь к профессору. Камилли с перекошенным от боли лицом бинтовал себе руку, отставив в сторону, на каменный алтарь, кувшин с дымящимся варевом. Бледный как смерть Лука стоял поодаль, его лицо страдальчески исказилось, он закрыл глаза. Я лихорадочно размышляла над тем, как разыграть свой единственный козырь.

— Не смейте! — вмешался инквизитор. — Профессор, вы не можете…

— Как удачно, — сказал профессор, вновь обретая маску радушия, — что вы решили к нам заглянуть, голубушка. Просто удивительно удачно. Вы ведь совсем помешались, верно? Настолько, что убили братьев ордена святого Тимофея, ай-яй-яй… — профессор цокнул языком, а инквизитор побледнел.

— У вас не получится свалить вину на нее, — возразил Кысей. — Послушайте меня, не надо…

— Профессор, вы уже забыли Алекса? — спокойно спросила я. — Такой славный, юный… Не то, что этот неотесанный грубиян Фарид. Или потрепанный тюфяк Лука. То ли дело сладкий хрупкий мальчик. А какие у него глаза небесной чистоты… Признаться, я сама бы с ним позабавилась, но…

Профессор замер, жадно облизнул губы, уставился на меня.

— Вы нашли Алекса?

— Конечно, нашла. Я всегда получаю то, что хочу. И сейчас я даже готова закрыть глаза на ваши вольности по отношению к моему мужчине и поменять его на вашего юного воспитанника…

Рука Фарида, удерживающая меня, дрогнула, я даже уловила скрип зубов. Интересно получается… Кажется, в этой игре у меня даже больше козырей, чем я думала.

— Я не собираюсь с вами договариваться, госпожа Хризштайн, — ответил профессор, приближаясь ко мне. — Вы скажете, где Алекс, и я обещаю, что вы умрете быстро и без боли.

Я широко ухмыльнулась, полностью успокоившись.

— Я предложила вам хорошую сделку, профессор. Совсем скоро здесь будет городская стража. Вы можете меня убить, но… — я сделала грустное лицо. — Но тогда ваш мальчик тоже умрет. Я оставила Алекса в таком месте, где его никто никогда не найдет. Бедняжка, он кажется не ел уже несколько дней, а воды там тоже нет. Интересно, от чего он умрет раньше: от истощения или обезвоживания?..

Профессор задумался ненадолго, потом поднял голову и улыбнулся.

— Голубушка, мне бы не хотелось прибегать к таким варварским методам, но если вы будете упрямиться, то…

— То что? Вы меня будете пытать? — я расхохоталась. — Господин инквизитор может вам подтвердить не только то, что я чрезвычайно упряма, но и то, что у меня высокий болевой порог.

— Фарид, — кивнул профессор охраннику, — приступай.

Резкий удар в живот сбил меня с ног, рот наполнился соленым привкусом крови. Окрик инквизитора прекратить слился с еще одним ударом. Я инстинктивно пыталась прикрыть лицо, пока Фарид беспорядочно бил меня ногами, вымещая бессильную ярость.

— … И тогда вы сами останетесь в забвении… — удары внезапно прекратились. Про что он говорит? Фарид поставил меня на ноги, а профессор удивленно смотрел на инквизитора. Кажется, я что-то пропустила.