Гарет Ханрахан - Молитва из сточной канавы [litres]

Онгент лежал на небольшой соломенной подстилке, заложив руки за голову, хотя и не спал. Он таращился в потолок слегка остекленевшими глазами. Наркотики? Непривычное пристрастие для Онгента. Джери не знал, были ли у профессора привычные пагубные пристрастия. Как у своего… осведомителя? Консультанта? Друга? Какое слово ни подбери к их взаимоотношениям, Джери осознал, что мало понимает, зачем Онгенту укреплять и поддерживать связи с ловцом воров. Кого-то вроде Дредгера Джери приобретет за деньги, Пульчара – угрозами. А что нужно Онгенту?

– Тебе явно не по душе на этом валяться, – произнес Джери, кивая на постель. – Неизвестно, что там ползает внутри. Небось мелкие ушастые и глазастые твари. – Он надеялся, профессор поймет намек на прослушку в камере. – Как сам-то, держишься?

– Лучше некуда, дорогой приятель, – сказал Онгент. – Положительно бодр духом.

– Я ночью ходил к тебе на Дол Блестки. Везде дохлые сальники, горелые дома и в земле большущая дыра. Мирен и та твоя ученица, кстати, целы. Только напугались.

Онгент сел прямо и вперился Джери в глаза.

– Ты удостоверишься, что все мои ученики в безопасности, ладно? Некоторые из них не находят себе места, особенно после недавних приступов болезни. В доме кроме мальчика живут еще две девушки.

Он больше беспокоится о Кариллон-чертовке-Тай, чем о том, что угодил в тюрьму, понял Джери.

– С ними все хорошо, – произнес он. – Буду присматривать. А ты расскажи, что же случилось?

– Я и в самом деле не знаю. Мирен прибежал ко мне сообщить о каком-то потустороннем нападении на улице Желаний. Когда я там появился, сальники уже дрались – только я вообще не представляю, с кем. Я велел Мирену пойти охранять Эладору, а потом – ну ты в курсе, я чародейством балуюсь порой. Вот мне и взбрело в голову немного подсобить колдовством. Глупо, задним числом просто придурошно, но я вошел в раж. Я не был на войне, Джери, и ничего опасного в жизни не вытворял, и вот мне выпала такая возможность – я не мог противиться искушению.

Джери поморщился:

– Твое заклинание виной всей этой разрухи?

– Ох, что ты, нет. Такой мощи у меня и близко не наберется. Боюсь, напавший, кем бы он ни был, ответил мне тем же, только с несоизмеримо большей силой. По счастью, удар приняли сальники, а не я. Я стоял на краю взрыва и отделался синяками. – Онгент впрямь ухмылялся. – Если честно, я даже повеселился.

– Каким был напавший? Опиши его.

– Не знаю, каким он был. Он постоянно менял форму. Кажется, я не видал ничего подобного. Он ужасен. – Голос профессора просел. – Он ушел?

– Как я говорил, перед твоим домом большая дыра. По мне, похоже, он пытался бежать, но я понятия не имею, удрал он или был убит.

– Сальники дадут показания.

Джери покачал головой.

– Выживших среди них не было. Я насчитал больше двух дюжин восковиков, и все погасли. Может, алхимикам удастся пересобрать кого-то из них и восстановить воспоминания, но, насколько мне известно, на это потребуется время. Ты – единственный живой свидетель. Не считая Кариллон Тай .

В дверь постучал Бридзен.

– Время вышло.

– Расскажи им все в точности, как мне. Постарайся вспомнить как можно больше о нападавшем.

– Непременно. Гражданский долг и тому подобное. Джери, я ужасно извиняюсь за переполох. И понимаю, какой дурью оказалось мое жалкое колдовство. Как считаешь, я здесь надолго?

– Сперва тебя допросят, потом тебя допросят другие стражники, а потом придет очередь алхимиков. Это займет несколько дней, но я могу замолвить словечко магистратам и убедить стражу, что ты свидетель, а не преступник. Тебя переведут куда-нибудь получше, где поменьше клопов.

– Спасибо. Ты меня очень обнадежил, – сказал Онгент. – Пригляди за моими учениками, хорошо? И окажи еще последнюю любезность. Джери, в моем кабинете, в университете, есть книга: «Духовная и светская архитектура в Пепельную эпоху». Мирен тебе покажет. Мне надо заняться чтением, пока я помогаю дозору в его дознании.

Онгент подмигнул, очевидно, воспринимая ситуацию куда более забавной, нежели Джери. Двадцать мертвых сальников – не повод шутить, даже без рыщущего по городу неизвестного чудища или подрывника, который разрушил Башню Закона. И Кариллон Тай – связующее звено между двумя происшествиям. Хотелось бы знать, почему Онгент с такой охотой уплатил премию за девчонку, принял под свой кров, но спрашивать сейчас нельзя, не выдав слишком многое страже.

– Принесу почитать как только смогу, – сказал Джери.

Из блока камер он вышел через боковой вход, по лестнице, какой пользовались одни дозорные. Она вела через портик на промозглый, ветреный двор с видом на гавань. Пара узорчатых пушек смотрела в море, уже давным-давно придя в негодность, охраняла Гвердон от сгинувшего в веках врага. Алхимики строят теперь пушки поинтереснее, да и кто собирался нападать на Гвердон, на поставщика оружия всем участникам Божьей войны? Алхимики с оружейниками щепетильно соблюдают нейтралитет и продают свои бомбы, тварей-разрушителей и отраву любому, у кого найдется монета.

Нечто древнее, какой-то хищник ушедших эпох явился, привлеченный кровью и мясом многолюдного города? Или это нечто новое? В наше время тут делают собственных страшил: сальников, бакланьих бошек и других, выводят их в чанах от невиданных щедрот. Промышленные цеха алхимиков восточнее, через бухту отсюда, и вода там желта и красна от стоков. Нечто сбежало из пробирки и утекло на городские улицы?

Это не твоя забота, напомнил он себе. Он больше не состоит в страже. Пока кто-нибудь не положит награду за голову монстра, нечего зря тратить время.

Крутые узкие ступени, врезанные в утес, сбегали зигзагом. Отсюда видно, как грузовое судно до Серебряного Берега покачивается на волнах, ждет, пока отлив не вынесет его в море. Несколько буксиров помельче, рыбацкие лодки и баржа выходили в направлении шхер. Он праздно задумался, не Дредгера ли это лодки.

Джери поторопился вниз, в рассветный гам рыбных рынков, пока суда, бывшие в море всю ночь, возвращались с утренним приливом. Запахи пробуждали детские воспоминания; любой со смехом бегающий в толпе ребенок мог быть Джери тридцать – о боги, скорее сорок – лет назад, до этих войн, до стражи и слишком многих поздних ночей. Он остановился у прилавка купить свежего хлеба и кофе повкуснее.

Поднял газету, оставленную другим посетителем, и вот – на главной странице ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЁ, накорябанное мелом на кирпичной стене переулка.

Дело в том, что Джери узнал эту стену и переулок. Они за тем углом, где он вчера ночью нашел сына Онгента со студенткой.

И вчера ночью на той стене не было никаких надписей. И это означало, что ее нанесли после атаки, когда улица кишмя кишела стражей и сальниками.