Ашира Хаан - Темная половина [СИ]

— Алина! — он мне так обрадовался, как будто не ожидал здесь застать. Не знаю, какие из вампиров актеры, но у Эша получилось плохо. В голосе была тревога, между бровей залегла складка. Он бросил быстрый взгляд на Люция и развернулся так, чтобы заслонить меня. В этот момент у меня внутри что-то нехорошо екнуло. Возможно, я опоздала со своими предложениями. Что-то уже случилось.

— Привет, — я села. Неловкий момент. Ладно бы мы с Люцием потрахались, а то я на его кровати, он голый, нас застали, а ничего не было! Такой облом.

— Я вам не мешаю? — поинтересовался Люций.

— Нисколько, — улыбнулся Эш и поманил меня. — Я вас не прервал?

— Прервал.

— Очень жаль. Но у меня к тебе разговор.

— Я пока в середине другого разговора, — Люций скрестил на груди руки и чуть-чуть двинул бедрами вперед, чтобы обратить внимание на то, что он не так чтобы одет. Ну на случай, если глава прайда до сих пор не заметил.

— Придется прерваться, — оскалился Эш. — Мой важнее.

— Ты не в моем вкусе.

— Да ладно? — изумился тот. — Да я практически копия Алинки. Только волосы отличаются.

— И глаза, — уточнил Люций.

Я прям растаяла. Он помнит, какого цвета у меня глаза?

— Это важно?

Мне вообще казалось, он по делу зашел, но зацепиться с Люцием языками и забыть, с чего все начиналось — о, мне это знакомо, сама только вот что попалась.

— У всех нас есть особые фетиши… — протянул Люций с малопонятным мне намеком, но Эшер сразу нахмурился.

Обстановка накалялась, мне уже даже неудобно было. Сейчас набросятся друг на друга со страстными поцелуями, а я занимаю единственную кровать. Неловко.

— Я пойду… — я встала и сделала шажочек к двери.

— Стой! — это Люций.

— Да, конечно, — а это Эшер. — Обязательно зайди к Мари, она что-то хотела тебе сказать.

В голосе его была такая полуденная ленца, как будто Мари должна мне сказать, что сметану в холодильнике надо ставить на третью полку, а не на первую, но глазами он показал в сторону двери и нахмурился сильнее. Кажется, это был приказ и еще немного революционного неповиновения Люцию.

— Это моя рабыня! — зашипел тот.

— Это мой прайд, — откликнулся Эш.

Я не стала досматривать, хотя немного еще надеялась на страстные поцелуи.

Мари ждала меня в холле у лестницы. Сегодня каменное выражение лица было разбавлено неприятным беспокойством — и вот тут мне стало по-настоящему тревожно.

Хотя нет — по-настоящему тревожно мне стало, когда увидев меня, она замерла, застыла, только зрачки стремительно расширились, заполнив собой всю радужку. А когда я поспешила подойти, Мари втянула носом воздух и тихо выругалась.

— Что? — я не понимала.

— Метка стала глубже. Плохо, — Мари на секунду прикрыла глаза, хотя у меня было ощущение, что она бы с наслаждением меня закопала бы. — Когда он только успел? Надо было тебя сразу убить.

— М-мило.

Я сделала шаг назад. К Люцию. К нашим ненормальным, болезненным, страшным, нездоровым отношениям, в которых, по крайней мере, меня защищают.

Но потом остановилась.

— Когда он успел углубить метку?

Мари удивилась:

— Ты не заметила? Это должен был быть довольно болезненный процесс.

Я покачала головой. У меня была только одна версия — когда он заметил, что у дома что-то случилось, он усыпил меня не для того, чтобы я не вертелась под ногами, а для того, чтобы углубить метку. Из гуманных ли соображений или чтобы громко не орала — а вот не знаю.

— Что происходит? — я наконец заметила стопку бумаг в руках у Мари.

— Ничего хорошего, — отрезала она. — Один твой вампир использует тебя как повод для странных игр со вторым твоим вампиром, который вчера убил трех людей и добрался до своей жены.

Я немного запуталась в вампирах, тем более, что Люций вчера тоже убил троих людей. Но потом сообразила:

— Костик! Он спрашивал меня о Маше!

— Да, — кивнула Мари. — Он ее вспомнил, и чем это обернется…

Она оборвала себя, как будто выболтала секрет и пожалела об этом.

— Ты хочешь на свободу?

Я даже не ожидала такого вопроса, потому что судорожно думала, как мне связаться с еще одной знакомой мне бывшей возлюбленной Костика и как посоветовать ей смотаться пока из города.

— В смысле снять метку и жить как раньше? Или умереть? Или стать вампиром?

— Нет, нет и третье тоже нет, — Мари протянула мне бумаги. — Это твой паспорт. Там виза, билеты и кредитка. Улетай. Сделай несколько пересадок. Спрячься. Когда здесь все закончится, вернешься. Или не вернешься, если не захочешь.

— Зачем вам это? — я открыла загран, который вообще-то хранился у меня дома в ящике стола, тупо посмотрела на шенгенскую визу. А чего американскую не сделали, раз такие крутые?

— Убить тебя с меткой будет тяжело, оставить тебя рядом с Апрелем просто опасно. Постарайся не попасться Люцию.

Это она могла бы не говорить. Степень его будущего бешенства сложно вообразить.

— А как я узнаю, что все закончится?

Она равнодушно пожала плечами. Мне это нифига не понравилось.

Но…

Полчаса назад я видела только один выход, и разговор с Люцием показал, что он почти невозможен. А сейчас мне дают еще один вариант, мечту мою — я с некоторым подозрением вспомнила Макса, но билеты были не в Скандинавию, а в Минск, а оттуда в Стамбул и Афины, так что возможно просто совпало. Еще случайных попутчиков-шпионов с внешностью Тома Круза мне не хватало.

— Такси ждет, — все правильно поняла Мари.

Из коридора, где была комната Люция раздался глухой удар.

Она кивнула.

И я побежала.

Раньше я любила аэропорты, даже если сама никуда не летела. Огромные шумные залы, заполненные предвкушением, тревогой, радостью, усталостью, интересом, любовью и грустью. Шумно, много людей, но никто тебя не замечает. Можно стоять посреди потока людей и придумывать, куда отправилась бы.

Например, с этой семейной парой, у которой в переноске мечется абиссинская кошка. Может быть, она скоро увидит прародину своих предков? Или с этой девушкой в шлепках, шортах и короткой шубе. Полететь с ней в Таиланд или вернуться в Норильск?

А может, вон тот мужчина в кашемировом пальто и с зонтом летит не в Лондон, как можно подумать, а в Катманду? Подсмотреть, что ли, у какой стойки он зарегистрируется?

Но здесь еще слишком шумно, еще много лишних — провожающих со слезами или плохо скрываемой радостью, встречающих с огромной связкой воздушных шаров или стаканом кофе, пахнущим имбирем, таксистов, продавцов страховок и мелких мошенников. Лучше сразу рвануть к досмотру и паспортному контролю, чтобы уже не дергаться, что опоздаешь, расслабиться.

В зале ожидания, несмотря на то, что все расписано по минутам, не существует времени. Не существует ответственности. Не существует забот и дел — пишешь у меня посадка, выключаешь телефон и отправляешься в дьюти-фри выбирать между Курвуазье и Макалланом. Пока не объявили посадку, ты ни на что не можешь повлиять и ничего никому не должен. Разве что двести евро в кассе, но зато за них дают приятно тяжелый пакет с медовым огнем в стекле. Или ослепительно нежный аромат пряностей в затуманенном фиале цвета зеленой травы. И тем, и другим можно позвякивать весь полет, предвкушая, как будешь любоваться, вдыхать, фотографировать на белоснежных простынях гостиничного номера, делать первые глотки или вдохи…