Ашира Хаан - Темная половина [СИ]

Здесь я и села, уткнувшись в телефон и принялась неистово себя жалеть. Жалеть надо было быстро, потому что долгие посиделки вызовут массу вопросов. Так что примерно через пять минут размышлений о том, какой я бедный котик, как меня обижают вампиры, не любит начальство на работе, белобрысая зараза Люций ни убить, ни трахнуть, ни обратить не хочет, Костик когда узнал, первым делом о жене начал волноваться вместо того, чтобы обрадоваться, что у нашей первой любви появился шанс, Люцию на меня наплевать, он меня маньякам на бульваре подпихивал, неизвестно когда я домой попаду, а если никогда, и Люций такой красивый и совсем меня не любит, но постоянно лезет в мысли, животное неотразимое — я наконец разрыдалась и так громко и качественно, что сама себя испугалась. Собиралась только глаза потереть до красноты, а сама уже икаю от плача. Потому что, блин, я же реально в эту сволочь влюбилась, получается… И даже сейчас совершенно не хочу от него улетать, пусть уж мучает, использует в своих планах, издевается, только бы хоть иногда целовал, кусал, касался…

Короче, обратно наверх я тащилась должным образом зареванная, взлохмаченная и в растрепанных чувствах, которые все еще продолжали накатывать, так что когда работники аэропорта пытались на меня наезжать за то, что я «остановилась отправить сообщение, а он мне сказал, что бросает меня, а потом я ревела, как это самолет уже улетел?», я принималась снова рыдать, заглушая их вполне закономерные вопросы, а не могла ли я дойти буквально двадцать метров. Правда в какой-то момент я слишком поспешно и радостно согласилась с тем, что это моя вина, поэтому авиакомпания не должна мне новый билет на самолет. Стоило немного поспорить. Но мне совершенно не улыбалось улететь именно туда, где меня ожидали увидеть.

Вместо этого я сняла в банкомате наличные и купила билет в Ригу. Оттуда улетела в Париж. А оттуда, проклиная все на свете, долго ехала автобусом до Барселоны. Почему-то Испания показалась мне самым тихим уголком во всей Европе. Хотя Индия была бы надежнее, но ее я боялась. Кто меня найдет в маленьком городке среди тысяч туристов? Если каждые две недели перебираться из отеля в отель, можно продержаться все лето. А осенью я придумаю что-нибудь еще. В Сибирь, в снега, на лесную заимку! Топить печь и ловить зайцев в капканы.

Как описать полное одиночество? Ведь когда вокруг никого нет, не с кем даже обсудить то, как ты одинок. Когда отмирают и замерзают все чувства, невозможно ощутить боль потери части себя.

Как описать пустоту? Если в комнате просто ничего нет, никогда не поймешь, что это именно пустота. Она никакая. В ней нет вкуса — даже горького.

Как описать тишину? Как показать отсутствие звуков — и отсутствие чего-либо вообще?

Через присутствие.

Следы в пыли от того, что лежало.

Углубление в подушке.

Единственная книга, лежащая на полу пустой комнаты.

Единственный шорох в тишине.

Ожидание того, что могло бы случиться — но не случается.

Проверить сообщения в телефоне — пустые. Там надпись «новых сообщений нет». Она есть, а сообщений нет.

Двойные качели с одним человеком на них. Один есть, второго нет.

Слишком широкая кровать, на которой второй спит, теснясь на половинке. Призрак того, кто мог бы тут быть, тень его.

Как описать ту пустоту, которую я ощутила здесь, на берегу Средиземного моря, где есть вино, хамон, сочные апельсины, загорелые красавцы в белоснежных рубашках, расстегнутых на мускулистой груди, крепкие коктейли с ледяной содовой и веточкой мяты, посыпанной сахарной пудрой, длинные дорожки вдоль заката, на которые ветер задувает песок. Но нет ни одного вампира.

Но нет одного вампира.

Я купила несколько книг с клыкастыми красавцами на обложках. Все они были на испанском, но почему-то мне нравилось держать их на тумбочке у кровати. Я купила еще одно черное платье в пол, почти такое же, как то, что погибло от когтей Люция. Я купила билеты в парк ПортАвентура, потому что кроме китайских драконов и уродцев с улицы Сезам там были фотографии с вампирского шоу. Я могла отправиться туда в любой момент, но билеты тоже лежали — поверх книг.

Наверное, я сошла с ума от возвращения в свою обычную жизнь, как когда-то и обещал мне Люций.

Однажды вечером, в тот час, когда туристы высыпают на променад — кто погулять, кто поискать новый ресторанчик, а местные наконец выходят подышать прохладным вечером и закупиться продуктами на завтра, когда людей так много, что временами приходится раздвигать толпу плечом, я в очередной раз бесцельно шлялась по набережной.

Мне все еще казалось, что если забраться туда, где побольше людей, то можно почувствовать себя не такой одинокой. Добрать тепла и разговоров, случайных касаний, взглядов, смысла. Но я уже начинала догадываться, что не получится.

Был вечер пятницы. На пляже дискотеки теснились так близко, что можно было слышать по три-четыре песни одновременно, но это вообще никому не мешало. Танцевали в купальниках и в платьях, в джинсах и шортах, мужчины в белых брюках с белоснежными улыбками приглашали старух в длинных черных юбках — но улыбки их были не менее белоснежными.

В бухту выходили яхты и катера, где были свои дискотеки, свое вино и свой фейерверки. Время от времени над морем взрывались синие, лиловые, бордовые и оранжевые цветы и вся набережная перекрикивала дискотеки восторженными воплями.

Я стояла, завороженно глядя как отражаются разноцветные звезды в черной воде, и мне немножко, совсем чуть-чуть становилось легче. Иногда, когда теплый вечерний ветер касался моего лица, принося запахи листьев и моря, я даже чувствовала себя счастливой. Безмятежной. Потому что прошел месяц, меня никто не искал, я жила рядом с морем и начинала свой день со свежевыжатого апельсинового сока и вообще как будто компенсировала все годы без отпуска.

Интересно, что обо мне думают на моей работе? Если бы не она и не переработки, Люций мог бы выбрать другую бывшую подружку Костика для своих забав. А я так удачно подставлялась своими ночными возвращениями.

Опять эта дурацкая тоска. Радоваться надо, когда избавляешься от такого психа!

Небо вдруг вскипело темнотой, по которой рассеялись золотистые яркие звезды, почти как настоящие, но волшебные. Они заполняли буквально весь небосвод, они мерцали, вспыхивали и гасли и это было настоящее чудо. А потом они вспыхнули все разом и потекли медленным золотистым дождем на землю, в море, на головы людей.

Я оглянулась — все стояли завороженные и на лицах их переливались золотые отблески. Это было совершенно концентрированное счастье летнего вечера, медовый звездный дождь. Смотреть на людей, которые смотрят на звезды, было интереснее, чем на сами звезды.