Ашира Хаан - Темная половина [СИ]

Хозяин-вампир проводил красавицу в комнаты и обратился к залу с арией о том, как его сердце жаждет любви, а душа, ну или желудок — крови. И не мила ему его бессмертная жизнь, если он не делит ее с прекрасной девушкой или хотя бы не поужинал ею. Закончив арию, он спустился в зал.

— Прекрасная дева, могли бы вы отдать свое сердце старому кровососу, если бы увидели пламя желания в его глазах? — вампир обратился к хорошенькой девчушке лет тринадцати. Та стушевалась и закрыла лицо руками. Он перешел к ее матери. Та с энтузиазмом кивнула. За что и получила приглашение на вальс. Один круг по залу и вампир переходит к следующей даме, спрашивая ее, не поделится ли она своей кровью, чтобы отвести угрозу от его возлюбленной. Еще круг по залу и дама, так и не ответив, отправляется на свое место.

— О, сколько здесь прекрасных дев! Найду ли я ту, что затмит в моем сердце запретную любовь! — вампир потрепал по голове семилетнюю девочку, показал клыки ее брату, чем привел его в восторг и приблизился ко мне. На секунду он замер, всматриваясь в мое лицо и тут же подхватил, ведя в танце.

— И может ли она сравниться с той, чей аромат тревожит мои ночи и дни? — это он уже прошептал мне на ухо, убрав микрофон. Я вздрогнула и вгляделась в него. Он улыбнулся и клыки его мне показались совсем не бутафорскими. Рука его все плотнее прижимала меня к его телу, слишком холодному, чтобы быть живым. Я обмерла.

— Ты не представляешь, как это возбуждает — обнимать женщину, на которой метка другого… Я не испытывал такого уже очень давно… — он откинул мои волосы с шеи и провел губами по ней. Публика зааплодировала. А он остановился, распахнул свой черный плащ и накрыл нас им. И только в этот момент, встретившись с ним взглядом, я узнала Маэстро… Паника накрыла меня. Он зарычал.

— Боже, ты не могла сделать себя еще более желанной… — он взмахнул рукой в сторону публики и она мигом одеревенела. Не отрывая от меня взгляда, он приказал:

— Представление окончено, вам понравилось. На выход.

Зрители поднялись со своих мест и потянулись к дверям, за которыми было видно яркое солнце. Еще полчаса назад я была там и все было хорошо, а сейчас… Маэстро сжимает меня в объятьях, проводит ладонью по щеке и втягивает воздух носом, распаляя себя, ощущая метку другого вампира. Чертов Люций!

— Взять чужое. Это нравится не только мужчинам. Это раззадоривает зверей. Это привлекает вампиров. Чужая метка и отсутствие хозяина сводят нас с ума… Если вампир не боится драки с автором метки, он забирает жертву себе… Я всегда беру чужих жертв…

Глаза Маэстро уже не казались добрыми, как при первой встрече. Он не пытался загипнотизировать меня. Его взгляд пылал. Он гладил меня по лицу тонкими пальцами и кружевные манжеты повторяли ласку. Его страсть то становилась нежной, он лишь слегка вел губами по моей шее, заставляя вздрагивать от мурашек, бегущих по коже, то вспыхивала и он рычал, стискивая меня в объятьях так, что мне становилось нечем дышать.

— Ты определись, ты меня кусаешь или трахаешь, — попыталась я взять инициативу в свои руки. Но он лишь выдохнул мне в ухо: Моя!. И взлетел на балкон. Красные занавеси укутали нас и он наконец скинул свой черный плащ прямо на пол, через секунду опустившись на него вместе со мной.

Не то, чтобы я не хотела, чтобы меня укусили. В таком состоянии я бы запросто уговорила Маэстро немного ослабить контроль и поделиться со мной бессмертием. Но становиться его любовницей я не планировала — ни в смертном, ни в бессмертном виде. У него уже были три невесты Дракулы и они вряд ли потерпели бы конкуренцию. При его любвеобильности их должно было быть намного больше, но оставалось всего трое: классические блондинка, брюнетка и рыжая. Я не хотела на собственном опыте узнать, куда деваются остальные.

— О, что ты со мной делаешь…! — он не давал мне особого выбора. Язык чертил узоры по ключицам, а острые клыки время от времени прихватывали кожу. Больно, но не до крови. Что бы я о себе не думала, но он был вампиром и противостоять его страсти было невозможно. Его руки гладили меня, то забираясь под футболку, чтобы коснуться голой кожи, то обводя контуры моего тела поверх одежды. Тело всей тяжестью прижимало меня к полу и это была приятная тяжесть. Он посмотрел мне в глаза, пробормотал что-то и его объятья стали жаркими, будто живыми. Только он умел это делать и вскоре мне предстояло узнать, что еще мог делать только он…

Наконец его губы добрались и до моих губ. Он очертил пальцем их контур и стремительно наклонился, чтобы приникнуть к ним, когда вдруг замер в сантиметре от моего лица.

— Поцелуй меня, — он не шептал, но его голос был будто осипшим, без всяких признаков вампирского бархата в нем. — Поцелуй сама.

Это не было гипнозом или принуждением. Никакого очарования и вампирского обаяния. И я не выдержала, сама дотянулась до его губ, прикоснулась к ним, захватила, провела языком по острым клыкам. Он застонал, закрывая глаза и лишая себя главного преимущества. Но для меня было уже поздно. Я расстегивала его старинную рубашку, путалась в петлях и пуговицах, а он сдирал остальную одежду. Он целовал меня так глубоко, так жарко, что огонь пронзал все мое тело. Когда его кожа наконец коснулась моей, я вскрикнула и задрожала.

— Моя, моя… — и что-то еще на смеси языков.

— Нет. Моя.

Все замерло. Кожа под моими пальцами стремительно похолодела.

На сцене под красным лучом прожектора стоял Люций. Светлые волосы распущены, на голове цилиндр, позаимствованный у зазывалы. Он снял его и поклонился.

— Не думал, что моя метка такая незаметная, братец. Или ты решил открыть счет? У меня ты помеченных еще не воровал. — Люций перевел взгляд на меня и поманил: — Иди ко мне…

Я повиновалась принуждению и стала спускаться по лестнице, пытаясь по пути поправить на себе одежду. Маэстро встал и кинул мне плащ. Я закуталась и так предстала перед хозяином. Люций рассеянно погладил меня по голове и отодвинул за спину. Кажется, я была тут не главным призом, а поводом для разборок.

— Люций, это было не вежливо. — Маэстро невозмутимо поправлял кружева рубашки, но руки его были слишком безжизненны.

— Это, блядь, еще слабо сказано. Я тебе устрою пиздец какую невежливость. Ты, братец, охуел? Ты забыл шестьдесят лет в цепях, когда спиздил девочку в последний раз?

— Я опирался на недостаточно точную информацию.

— Молодец, сегодня ты опирался на абсолютно точную информацию, и тебе пиздец.

Маэстро скользнул вниз и встал напротив Люция.

— У меня была полная информация. Ты никто. Твои силы недостаточны, чтобы защитить свою жертву. Эша не интересуют наши дела. Место свое ты давно потерял. Я могу взять у тебя все, что хочу.