Оксана Головина - На осколках прошлого [litres]

Помнил и то, как со злости метнул нож в самый ненавистный портрет, лживо нарисованный неизвестным льстецом. Изобразил художник и ту америтовую брошь с тремя камнями, о которой упоминал Вир. Конечно же нож отлетел от картины и ударился о каменный пол. Защитная магия не давала вандалам портить священные лики управленцев академии. Видимо, студенты частенько пытались проделать то же самое. И как при этом самодовольно глядел с портрета его предшественник, а также по совместительству дед, известный всему Камеладеру как Деверукс Рэйван.

Деверукс скрывался уже второй год. Как он мог поверить, что дед при смерти? Кристиан едва не зарычал.

Правдоподобно изображая приступ, старик уверял, что скоро отдаст богам душу. Но Рэйван был твердо уверен, что его унесут демоны, волоча по земле старые кости. Деверукс знал, как он ценил уединение, что не собирался вмешиваться в политику Камеладера. И тем более становиться преемником на должности ректора Арда.

Но проклятый старик убедил короля в том, что, пока не поправит здоровье, внук на время заменит его. Ситуация оказалась безвыходной. Король не собирался слушать уверения, что на замену деду он не годится. А стоило подчиниться Ламону и вынужденно принять ректорскую должность, как Деверукс просто исчез.

Он должен найти его, вернуть в Ард и навсегда покинуть академию. Ни дня больше не задержится здесь. Он получит свою свободу. Конечно, оставалась еще одна нерешенная проблема. Но и это только вопрос времени. Ванда Синхелм уже может тренироваться называть его «дорогой»…

Кристиан неожиданно для себя представил мило улыбающуюся невесту, мурлычущую ему на ухо нечто подобное, и поморщился. Эта скорее воткнет нож меж ребер. Нужно еще выяснить, как связаны с нею томаринские разбойники и вчерашнее происшествие. Столько всего нужно… Голова шла кругом. Но утро наконец наступило. Солнце уже показалось над верхушками шумевших деревьев, а значит, и девчонка достаточно выспалась. Он не мог тратить время зря. Пора действовать.

Его медальон холодом скользнул по груди под рубашкой, расстегнутой на пару пуговиц. Стоя у окна, Рэйван привычным движением коснулся артефакта, призывая ту, что давно должна была не только подняться, а уже и позавтракать. Через мгновение он ощутил искрящуюся за спиной магию, а затем и присутствие Ванды. Не поворачиваясь, Кристиан заговорил с нею:

– Буду краток. Ввиду вчерашнего непозволительного применения тобой боевой магии, да еще и без малейшего на то опыта, как ректор академии я должен назначить наказание. Проступок, несомненно, серьезен, и мог нанести непоправимый вред. – Кристиан сложил руки на груди и глядел в окно. – Но я готов смягчить наказание в обмен на деловое сотрудничество. Или ты готова сдаться?

За его спиной подозрительно долго молчали. А почувствовав внезапный жар, он был вынужден повернуться к своей гостье. Тяжело дыша от возмущения, буквально искрясь от всплеска силы, Ванда стояла перед ним, сжимая кулаки. Взъерошенная, босая, покрытая блестящими прядями распущенных волос, в одной тонкой ночной сорочке.

Рэйван замер, невольно забываясь и глядя на тонкий силуэт в золотистом сиянии, едва прикрытый невесомой тканью. Грудь Ванды вздымалась в такт прерывистому дыханию, а губы приоткрылись с явным намерением высказать все, что думает о несвоевременном перемещении.

– Ты… – дрогнувшим от негодования голосом отозвалась Ванда. – Ты!

– Уже вышло время завтрака. – Кристиан велел себе смотреть только на ее раскрасневшееся лицо. – Почему ты все еще в сорочке, проклятье?

– Сегодня выходной! Я проспала. Немедленно верни меня обратно в комнату. Нет! Немедленно отвернись. Не смей смотреть на меня. Ты… Это все твоя вина!

– Моя вина? – Глаза сверкнули серебром, и Рэйван в два шага оказался совсем рядом, глядя на нее с высоты своего роста.

– Да, – кинула Ванда ему в лицо, сгорая от неловкости. – Из-за тебя я оказалась здесь в таком виде. Ненавижу тебя, Рэйван!

– Расписание неизменно для студентов и будние дни, и в выходные. Так что ты сама нарушила устав академии, Спичка, – проговорил в ответ Кристиан, снова хватая ее за запястья и предупреждая удар. – Я имею право вызвать любого из вас после подъема. И уж тем более после того, как вы все уже должны были посетить столовую.

– Из-за тебя я проспала, – не сдавалась Ванда, еще больше смущаясь от его близости.

Рэйван не был сердит, в отличие от нее. И в отличие от нее был одет. Боги, сейчас она мучилась и оттого, что стояла перед ним полуголой, и оттого, что в следующее мгновение может не сдержаться, спалив комнату. Она снова ранит этого негодяя. Зачем схватил ее? Нет, она решительно сойдет с ума…

– Почему же я виновен в том, что ты проспала? – В его взгляде плясали демоны.

Нет, они водили там хороводы, наслаждаясь ее смущением.

– Еще спрашиваешь! – возмутилась Ванда, мысленно радуясь хотя бы тому, что теперь Рэйван смотрел только на ее лицо.

– Верно.

Что? Теперь строил из себя невинность? Сам же использовал злосчастное заклинание опустошения. Поэтому из-за слабости она и не смогла встать вовремя, совершенно не слыша, когда Ивон покинула комнату. Подруга оставила ей записку, в которой говорилось, что так и не смогла разбудить.

– Это все тот… – вздохнула Ванда, обдавая его лицо своим дыханием.

– Тот? – Он приподнял светлую бровь.

– Твой поцелуй, – смутилась она. – Всему виной твой поцелуй. А потом и это… прикосновение. То, как ты касался меня тогда.

Кажется, она выразила свои мысли несколько неудачно, поскольку Кристиан сначала замер, а потом неожиданно усмехнулся. Его руки выпустили запястья Ванды, скользнув выше, к предплечьям. Так легко и просто, будто имел на это право.

– Выходит, мой поцелуй и прикосновения так разволновали тебя, что не могла уснуть полночи, Ванда? Поэтому и проспала? Думала обо мне до утра?

– Это не так. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты использовал на мне заклинание опустошения.

Она попыталась освободиться из плена его рук, и одна бретелька сорочки сползла от этих действий с плеча, обнажая нежную кожу. Ванда видела, как тень смятения скользнула по лицу некроманта, будто он внезапно получил пощечину. Рэйван не ответил, только поправил ее одежду.

– Каждый зверь может выбрать только то оружие, которым наделила его природа. Чтобы нападать или же защищать, – тихо прозвучал его голос.

Ванда успела заметить так и не зажившую толком ладонь до того, как Кристиан убрал руку.

– Тебе все еще больно, – вздохнула она. – Если ты твердо решил игнорировать визит к ардовскому целителю, то верни меня обратно в комнату. Я хочу одеться. Затем вернусь сама. И снова обработаю твои раны.

– Это угроза или забота? В любом случае это твоя святая обязанность, Ванда. Ведь должна исправить то, что натворила. Занятия еще не начались и, боги, я уже начинаю волноваться за жизнь твоего бедолаги-преподавателя. Ты умудрилась спалить кабинет, покалечить ректора академии, разгромить трактир и связаться с томаринскими разбойниками.