Оксана Головина - На осколках прошлого [litres]

Он коснулся своей груди, активируя заклинание перемещения. А когда Ванда растаяла как призрак, возвращаясь к себе, задержался на площадке. Здесь думалось легче, а ему есть о чем поразмышлять.

Ванда оказалась в сумерках коридора, неподалеку от общежития. Не удержавшись, она возвратилась назад, к большому залу, где находилась полюбившаяся лестница. Прекрасно понимая, что Ивон не даст толком отдохнуть до самого отбоя и замучает вопросами, решила повидаться с тем, кто уж точно не станет болтать. К сожалению.

Искать Лейтона в этот раз не пришлось. Умай сам вышел к ней, словно все это время поджидал здесь. По всей видимости, так и было. До сих пор беспокоился? Ванда почувствовала укол совести. Лейтон приблизился к ней, внимательно вглядываясь в лицо. Он осторожно опустил руку на плечо девушки, выражая поддержку.

– Я в порядке, – заверила Ванда. – Извини, что заставила волноваться. Плохой из меня друг. Верно?

Она постаралась улыбнуться и опустилась на ступеньку лестницы, приглашая умая последовать ее примеру. Лейтон присел рядом, сверкая тревожными всполохами и глядя на Ванду.

– Я не вру. Ректору Арда действительно удалось разобраться во всем и наказать виновных. Сегодня Кристиан Рэйван герой.

Взгляд Лейтона стал вопросительным, и он привычно склонил голову набок, хвала богам, потихоньку «остывая».

– Да-да, – сдаваясь, кивнула Ванда. – И для меня он снова стал героем. Он достойный человек. Но не вздумай сказать ему об этом.

Лейтон с сомнением поглядел на нее, и Ванда усмехнулась, прислоняясь к холодным перилам. Умай коснулся кончиками светящихся пальцев ее груди, там, где билось сердце, и снова глянул на нее.

– Да, – призналась Ванда, сама не понимая, почему так легко доверилась Лейтону. – Но я ничуть не влюблена. И не увлечена им. Просто Кристиан тронул мое сердце. И оно отзывается теплом каждый раз, когда вижу его. Понимаешь?

Лейтон медленно кивнул, мягко освещая их обоих бледно-голубым свечением.

– Ты когда-нибудь чувствовал что-то подобное? Твое сердце билось чаще при мысли о ком-то?

Умай снова кивнул, выражая легкую печаль.

– Сегодня мне наконец удалось найти немного времени и открыть твой ящик. Спасибо за тетради. Я уверена, что они мне очень пригодятся. Также я нашла один старый рисунок. Это был портрет женщины. Ты нарисовал его?

Снова кивок, и свечение умая стало ярче.

– Удивительно, но ее лицо кажется мне знакомым. Ты любил ее, Лейтон?

Видя, как друг утвердительно кивнул, Ванда вздохнула.

– Мне бы хотелось послушать о твоей жизни. Хотелось узнать о твоей любви. Я рада, что встретила тебя здесь, Лейтон.

Ванда протянула руку и умай принял ее, бережно пожимая.

– И сегодня я узнала один твой секрет, – добавила она, чувствуя, как друг крепче сжал ее пальцы. – Я хотела сказать, что поняла, почему инициалы на записях отличаются от твоего теперешнего имени. Лейтон – имя, что тебе дали перед богами. Верно?

Подтверждая кивком ее предположение, Лейтон осторожно освободил свою руку.

– Что же значат буквы Р. Д.? Ты загадочный парень, – пошутила Ванда. – Ты был талантливым художником. Явно учился на факультете боевой магии. И если знаешь наш девиз, то наверняка учился здесь. Ты ведь был студентом Арда. Я угадала?

В этот раз Лейтон не ответил. Ванда уже заметила, как вновь принялись идти опасными огненными трещинами его кости, чернея и пугая ее. Но умай сдержался в этот раз, усмиряя свою суть и возвращая обычный облик, так напоминавший призрак. Он опустил локти на свои колени, сцепляя пальцы в замок, и склонил голову, глядя на нижние ступеньки. Причудливые тени играли на них благодаря уличному освещению, проникавшему через высокие окна. Сейчас Лейтон походил на безумно уставшего человека, ушедшего в свои тревожные мысли.

– Тот рисунок возле инициалов, – снова заговорила Ванда. – Он очень похож на знак, который используют томаринские разбойники. Его ты нарисовал на моей руке. Я уверена, что судьба не просто так свела нас, Лейтон. Ты не похож на негодяя, которого мучает совесть и который оттого не может найти покоя. Как мне уже удалось выяснить, не упокоиться душам мешают три вещи: долг совести, несправедливость или незавершенное дело всей жизни. Ты хочешь завершить нечто? Или чувствуешь несправедливость? Я обязательно разгадаю твою тайну. И однажды провожу тебя в светлую обитель прекрасной Лейны. И при этом наверняка буду реветь в три ручья и мысленно обвинять тебя в том, что сбежал и бросил меня. Кто станет слушать мое вечернее нытье, Лейтон? Может, к хаосу все тайны? Буду эгоистичной и оставлю тебя здесь.

Его плечи вздрогнули, словно от сдержанного смеха. Ванда улыбнулась, устало вздыхая.

– Что ж, мне пора. Завтра ждет еще один безумный день. Пожелай мне удачи. – Ванда поднялась со ступенек, и умай встал следом за нею.

Он тепло опустил руку на ее плечо, пожимая и безмолвно поддерживая.

Толком выспаться им не позволили. Сигнал подъема прозвучал как минимум на час раньше. Общежитие моментально ожило, наполняясь непривычным шумом и взволнованными голосами воспитанниц Арда. Ванда и Ивон сонно переглянулись и дружно вздохнули, вынужденные подниматься с уютной постели ни свет ни заря.

– Боги… – Ивон лениво потянулась. – Возможно, и время завтрака перенесли. Нам стоит поторопиться.

– Боюсь, что не съем ничего. – Ванда встала и направилась в ванную комнату.

– Волнуешься перед встречей?

– Глупо это скрывать, верно? – поморщилась подруга, скрываясь за дверью.

Холодная вода, которой умылась, помогла окончательно проснуться. Ванда посмотрела на свое румяное отражение в зеркале. Она постаралась улыбнуться, буквально светясь добродетелью, как и велела Вильят. Понимая, что этим нервным оскалом лишь напугает венценосного гостя, Ванда решила, что лучше обойдется без экспериментов и будет самой собой. Главное, смиренно выслушать все сказанное королем и со всем почтением ответить ему.

Новая, идеально выглаженная форма уже была доставлена в комнату и ожидала в шкафу хозяйку. Вернувшись обратно, Ванда переоделась, тщательно заплела длинную косу. Она не выдержала и улыбнулась, наблюдая, как спорила со своими волосами Ивон. Одна длинная прядь услужливо держала зеркало, еще две водили расческами по послушным гладким волосам. Когда Ивон решила, что готова, она повернулась к подруге.

– Ну что? Чему быть, того не миновать, верно?

– В точку. – Ванда поправила высокий воротник-стойку.

Шагрим, явно взяв это за привычку, снова ожидал подруг у входа в общежитие. Волосы инрэйг попытался аккуратно связать тонким шнурком, но пара прядей все равно своевольно высвободилась, придавая всему образу некую небрежность. Золотистые глаза налились цветом, и Талл улыбнулся при виде приближавшихся девушек.