Евгений Перов - Черные клинки. Ветер войны

Кассандра пригнулась от летящей бутылки — та разбилась о стену и осыпала ее осколками. Кассандра невозмутимо стряхнула с плаща стекляшки.

Кулак, оправдывая свое прозвище, раздавал удары направо и налево — но толку от этого было чуть. С таким же успехом можно с пчелиным роем сражаться. Зала орал в глубину подсобки другим своим громилам. Наконец выбежало два мордоворота с короткими толстыми дубинками в руках. Вместе со своим боссом они принялись усмирять посетителей, не жалея тумаков.

Проклятье!

Насколько знала Кассандра — обычно там четверо дежурило. Значит, двое по-прежнему сейф охраняют. Но ждать больше нельзя — нужно идти до конца… или уходить ни с чем: Зала в компании своих верзил добился определенного успеха в наведении порядка — уже с полдюжины бунтарей лежало на полу.

Она проверила самострел на запястье, достала дымовую шашку, воткнула заранее отмеренный фитиль.

— Все получится, — шепнула она самой себе, подожгла фитиль об огонек лампы и аккуратно положила шашку под свой столик.

«Один, два, три, четыре…» — начала мысленно считать Кассандра. Двигаясь вдоль стен, она быстро добралась до коридорчика, ведущего в подсобку — святая святых этого места. Туда Зала допускал только избранных. Само собой, мало кто из воров мог рассчитывать на подобное доверие.

Кассандра нырнула в темноту.

Паладин

— Кто они… Как вы… — выдохнула Вайя. Девушка с трудом держалась — ее глаза мерцали готовыми излиться слезами.

Ивейн положил руку ей на плечо.

— Все в порядке, — он вложил в эти слова всю свою уверенность. Коей, к сожалению, нашлось не так много.

Все же Ивейн выдавил из себя улыбку.

Он вспомнил, как увидел Вайю впервые: одну, в темноте, избитую и запуганную до полусмерти. Его торжество в тот миг. Он чувствовал себя героем, перед ним маячила новая жизнь — без службы Ордену, рядом с любимой… Как рухнула и разбилась на мелкие кусочки эта надежда. Поцелуй двух девушек растоптал ее в пыль столь безжалостно и бесповоротно, что и отряд солдат в сапогах не справился бы лучше. Ивейн отдал тогда многое: честь, руку, самого себя. И жизнь отдал бы, коли пришлось бы… А что получил взамен?

Уж лучше б его и вправду убили той ночью.

Лучше для всех.

Он умер бы счастливым, зная, что пал ради возлюбленной. В надежде, что та прольет по нему слезу. Кассандре не пришлось бы страдать от того, что не открыла всю правду сразу (он очень надеялся, что она хоть немного сожалела об этом). Орден халду не получил бы предателя. И уж точно было бы лучше той девушке, которую он убил, лишь для того, чтобы сохранить свою тайну.

— Не представляете, как сильно я рада вас видеть, — Вайя была бледнее храмовой стены. — Когда в дверь начали ломиться… я… Касс говорила, что ее не сломать, но я… Уфф! — Совершенно неожиданно она бросилась к нему на шею и спрятала лицо в складках мундира.

Волосы девушки пахли чистотой. Мундир был расстегнут и животом сквозь тонкую тунику Ивейн ощущал ее грудь. На мгновение прикрыв глаза, представил, что это Кассандра прижимается к нему. Он неуверенно положил руку на открытое плечо Вайи. Кожа была теплой, гладкой и мягкой. Должно быть, нет ничего приятней на ощупь, чем кожа женщины. Даже самые дорогие шелка и самые мягкие ткани не могут приблизиться к тому ощущению нежности, что дает касание женской плоти.

— Хотел бы встречаться при более приятных обстоятельствах, — сказал он.

Вайя подняла на него мокрые от слез глаза.

— Это… связано с Касс? Она не говорила мне ничего. Отшучивалась, как всегда. Но я же чувствовала, что ей страшно до дрожи в коленках. Если с ней что-то случилось… — она снова уткнулась ему в грудь.

Задеревеневшей рукой Ивейн приобнял девушку.

— Думаете, наверное, какая я дура… — сказала Вайя, — и, пожалуй, вы правы. Конечно с ней все в порядке. А я, как всегда, навыдумывала невесть что.

— Даже в мыслях не было ничего подобного, — сказал Ивейн, — но, если расскажете в чем дело — попытаюсь помочь вам и вашей… сестре, — слабак! Даже имя ее вслух произнести не смог.

Тут он увидел большой сундук, наполовину заполненный вещами. В окно задуло прохладой, и по спине поползли мурашки.

— Вы в дорогу собираетесь? — спросил он.

Идиот! Для чего ж еще вещи в сундуки складывают?! На рынок сходить?

— Да-да! — настроение Вайи резко изменилось в лучшую сторону. — Отплываем утром. Касс сказала, чтоб я собралась. А я, глупышка, все никак не решу, что брать, что оставить…

В горле противно запекла желчь.

— Надолго? — голос предательски сорвался до мерзкого фальцета.

— Насовсем. Касс говорит, нужно убираться, к эльфам, из этого города. Нашла корабль до Перешейка. Потом… Не знаю. Сказала «видно будет». Да мне, признаться, все равно куда. Лишь бы с ней.

— Верное… решение, — выдавил из себя Ивейн.

Отруби ему вторую руку, а заодно и обе ноги — боль была бы не столь сильной.

Все мечты рухнули в один миг. Да и могло ли быть иначе? Зачем он вообще тешил себя глупыми надеждами на невозможное? Как же он жалок. Самое жалкое существо на целом Эдее. Нестерпимо захотелось зарыдать. Оказаться в своей келье, закрыться от всего мира и реветь как ребенок.

Вайя взяла из шкафа две рубашки: одну небесно-голубую, точь в точь в цвет глаз, вторую — намного темнее, синюю, поочередно посмотрела на них, помотала головой и кинула обе в сундук.

— Что ж, гхм, желаю вам обеим легкой дороги… — Ивейн собрался уходить.

«Лучше бы ты никогда не нашел тот подвал», — прошипел в голове чужой голос. Так громко и отчетливо, что он обернулся.

— Что с вами? — лицо Вайи снова подернулось тревогой.

Ивейн открыл рот, но в горле пересохло, и он ничего не выговорил.

— Вы будто призрак увидели, — от страха большие глаза девушки стали еще больше.

— Все в порядке, — кое-как вымолвил Ивейн.

Вайя удивленно уставилась на него. Опять заблестели слезами глаза.

— Ивейн, вы меня пугаете.

— Извините. Мне правда лучше уйти.

Но девушка вдруг преградила ему путь.

— Останьтесь, молю вас! Я… я… А давайте пока вам чаю сделаю. Выпьете, побеседуем немного. Скоро уже и Касс вернется, — ее голосок дрогнул, — она так рада будет вас видеть. Не представляете, сколько всего она о вас рассказывала… — затараторила Вайя.

Что я уродец, не годящийся в халду? Что я дурак, бросивший все к ее ногам? Что я готов сжечь весь мир и всех людей в нем ради одного ее поцелуя?

— Хорошо, — лишь промямлил он вслух.

Девушка хлопотала возле стола. Взяла пару кружек, достала банку с чайными листьями… Но Ивейн ее почти не видел. Перед глазами всплыла сцена того, как в этой самой комнате Кассандра бросает ему в ноги юбку и на короткий миг взору открываются ее совершенно голые ноги. Он тогда едва язык не проглотил. А когда опомнился — воровки уж и след простыл. Помня о ее небывалом проворстве, он не придумал ничего лучше, чем прыгнуть в окно. Весьма опрометчивое решение. Прыжок с такой высоты приближался к границе его способностей.