Антон Кучевский - Легенда о вольном купце [СИ]

Тяжелый взгляд графа говорил о том, что свою жену он обсуждать сейчас не намерен. Я потер подбородок, задумчиво произнес:

— При вашей приверженности к технике, почему вы так огорчились, когда сын захотел стать магом? Вы ведь и сами не сторонитесь некоторых полезных в хозяйстве вещей магического происхождения.

— Дело принципа, хотя большинство механизмов в моем доме с магией не связано никак вообще. Я человек жесткий, хоть и не злой, а потомок пошел в меня. Коль заупрямился — легче голову сложить, чем переубедить его в чем-то. Поссорились, накричали друг на друга — все как у обычных людей. Варанг может быть доволен, я активно провожу в жизнь его указ о приближении образа жизни простых людей к уровню проживания знати, хоть и не совсем в тех пунктах, о которых говорится в законе.

— Интересно, — пробормотал я. Насколько подобный закон может вызвать недовольства? Мои знания пестрят пробелами о политической ситуации в Грайруве, однако делать выводы, опираясь на чужие знания, я вполне могу. Для помощи сгодится тот же профессор, как существо аполитичное и способное к логическому анализу. Но позже.

— Хотите чаю? — прервал затянувшуюся паузу Пемброк. Я кивнул:

— Если не сложно.

Осторожно прихлебывая горячий ароматный напиток, я пытался сложить два и два. Граф оказался вполне приятным в общении человеком, но демонстративное пренебрежение собственным сыном могло говорить лишь об одном — либо его потомки не наследуют титул и активы аристократа, либо у него есть на примете кто-то другой, не обязательно рожденный в законном браке.

А поэтому и надеяться на помощь, составление психологического портрета и прочие мелочи было бессмысленно.

— Скажите, Рихард, у вас есть хоть какая-то информация? — спросил он. — Косвенная, возможно, догадки?

— Боюсь, догадки у меня самые худшие, — мрачно сказал я. — Но, чтобы их подтвердить или опровергнуть, мне нужно потратить огромное количество времени на поиск и размышления. Я не являюсь, как вы понимаете, профессиональным следователем.

— Тогда зачем вообще браться за это дело?

Я усмехнулся:

— Хотел бы я сам знать. Но разобраться в себе подчас гораздо сложнее, чем помочь другим людям. Заколдовали меня, наверное.

В «Слезы наглеца» я явился, как и следовало ожидать, немного раньше, чем остальные. Сидел, жевал безвкусную булочку с привкусом болотной воды, запивал вкусным компотом — получалось средне. Сегодня я решил, что трезвая голова — отличный талисман в любом начинании, и пока что неукоснительно следовал этому правилу.

Первым появился Анатоль, огорченно бухнул на стол пачку листков и нагло украл у меня последних пару глотков компота. Я не возражал. Закажу еще, благо, граф отсыпал несколько монет от щедрот. Или повинуясь случайной причуде.

— Что за художества? — кивнул я на бумагу. Саррус пожал плечами:

— Портреты ненаглядного внука. Старушка, похоже, была не в себе от внезапной пропажи оного, и решила, что я полицейский.

— Хорош полицейский, честных граждан рубит направо и налево.

Анатоль обидчиво пробасил:

— Людей я последний раз убил очень нехороших, так что тут ты неправ.

— Ну, извини, — легко согласился я. — А я вот не догадался хотя бы взглянуть на семейные картины, хотя, судя по всему, толку от них было бы немного. Рассорился графский отпрыск с отцом, еще пять лет назад.

— Да и смысл, если мы условились считать, что нашли у обелиска ту самую пропавшую группу?

— Никакого.

Я перебирал портреты и вглядывался в черты лица, надеясь на чудо — вдруг мне удастся кого-то опознать среди толпы. Локстед хорош, когда дело доходит до книжных источников, в этом ему нет равных, но опознание кого-то в телмьюнской толпе — бесполезное занятие для йрвая. Если бы я внезапно поехал в Ургахад, государство саррусов, мне пришлось бы заказывать ходули для подобной цели, потому что я ниже коренного жителя в среднем на аршин с гаком. А основную часть населения столицы Грайрува, как ни крути, составляют люди, самые рослые из которых возвышаются над макушкой моего соратника на тот же аршин. Уши, правда, частично компенсируют эту вопиющую разницу.

Вообще, толпа здесь — понятие относительное. На Земле крупные города давно стали жертвами моды, стандартизации и прочих сомнительного качества процессов. Здесь во всем городе сложно встретить женщину в одинаковых нарядах, несмотря на крупные текстильные мануфактуры в Верхнем Морпине. Да и мужчины, даром что существа более консервативные, не упускают дополнить выходной костюм какими-нибудь цепочками или дополнительными отворотами. Мол, живу я в столице, значит, должен соответствовать. Даже приезжие поддаются этому любопытному увлечению, имеющему с модой мало общего — в конце концов, мода означает сплошной копипаст.

И не говорите мне, что слова «копипаст» не существует. Давно уже в обиходе.

Стал ли я еще одним модником? Не уверен, что получилось до конца. Однако у меня есть, как минимум, отличная шляпа — и этот скромный факт все еще обнадеживает!

Локстед ввалился в скрипучую дверь с шумом, того и гляди, выхватит кольт и начнет палить по бутылкам.

— Вы будете смеяться… — начал он с порога, но я приложил палец к губам и поманил его за наш столик.

— Мы уже смеемся. Что раскопал, деятель?

— В одном доме я честно побывал, мне удивились, обрадовались, погрустили и снабдили описанием особых примет девочки по имени Кестрад. Что за изверги ее родители, мне удалось увидеть воочию — назвать ребенка так, будто это марка табака, дурное дело, — ухмыльнулся Локстед.

— Как я понимаю, все важное, что тебе удалось узнать, не касается семьи Эллингтон? — полуутвердительно произнес Анатоль. Йрвай кивнул, попутно сгрыз булочку, поморщился и уселся на стул. Все это заняло меньше секунды, честное слово.

— Дом Икантари стоит на отшибе, на самой южной окраине Телмьюна. Даже на Снежке я туда добирался почти полчаса. Мать сообщила, что Тарик Икантари уже с неделю не бывал дома, но подобные загулы у него время от времени случаются. Охота с друзьями, путешествия в другие города — прямо начинающий Ульгем Мирный. Я представился, как ты меня надоумил, аспирантом, чтобы не поднимать панику. Сообщил, что у него задолженность по прикладной стихийной магии, просил сообщить, чтобы немедленно появился в Академию, как только прибудет домой.

— Не совсем понимаю, — честно сказал я. — Ты хочешь сообщить, что никто особо не беспокоится о своих детях? Алакезы тоже не говорили о Мари так, будто бы они сильно сокрушаются по поводу ее пропажи. Мой родитель — в смысле, не мой, а граф — тоже рассорился с сыном. Анатоль, у тебя с этим как?