Алекс Делакруз - Темный пакт

Развод Анны Николаевны с мужем состоялся по ее инициативе. Анастасия обмолвилась об этом достаточно скупо, но весьма емко. Из брошенных княжной фраз следовало, что вместо планируемого примирения Разумовских и Юсуповых отношения между кланами стали гораздо холоднее, чем были до этого. Кроме того, сама Анна Николаевна оказалась под прицелом сильного недовольства обеих сторон. Если не сказать более, потому что событие было громким. Очень громким — и обратно в клан Разумовских ей путь был заказан.

Брак с Петром Штейнбергом должен был стать морганатическим — супруг по положению находился гораздо ниже Анны Николаевны, но в дело по какой-то причине вмешался сам император, после чего Петр Алексеевич получил титул князя Юсупова-Штейнберга и собственную вотчину на немногочисленных императорских землях бывшей Херсонской губернии.

Когда Анастасия об этом рассказала, я лишь покивал. Все лежит на поверхности — вместо двух влиятельных кланов на вольной территории, выступающих вместе, для центральной власти несомненно выгоднее два влиятельных враждующих клана. И имперский род Юсуповых-Штейнберг, во главе которого стоит урожденная Разумовская — как пощечина обоим владетельным семействам. Интересно вот только, сама Анна Николаевна принимала решение о разводе или это была «просьба» из Петербурга?

Княжна между тем продолжала рассказ. Несколько лет после громких событий было прожито в полном согласии, как вдруг грянул гром — вероятно, Анна Николаевна узнала о моем рождении. После случившегося супруги стали полностью чужими людьми. Но до того, как потерявший расположение жены Петр Алексеевич сгинул в провинции Герат — во время очередного обострения соперничества русских, британцев и персов в постоянно тлеющем Афганистане, Анна Николаевна успела родить еще двоих, Николая и Анастасию. Уже пользуясь услугами Императорского института евгеники, гарантировавшего дар планируемым детям.

Когда Анастасия об этом рассказывала, я почувствовал некую недоговоренность и переспросил. Ответ удивил: оказывается, одаренные женщины могли относительно безопасно для себя родить лишь троих детей. Причем сила дара первого была самой высокой, далее значительно уменьшаясь. Именно поэтому при рождении второго и третьего с недавнего времени повсеместно использовали тройное оплодотворение, в связи с чем уже существовало вполне официальное деление на чистых и дженериков.

Кроме того, по намеку Анастасии понял, что не только измена моего биологического отца могла быть причиной разлада в отношениях супругов. Княжна думала, что испорченные отношения были следствием слабости дара Петра Алексеевича.

— …а он был очень слабым одаренным, — эхом донеслись до меня слова Анастасии, которая продолжала говорить, пока я осмысливал услышанное.

— Какой стихии? — переспросил я и сразу же пожалел об этом. Вот кто меня за язык тянул?

— Огонь, третий золотой ранг. Это дно; как он в лейб-гвардию попал — я не…

Анастасия замолчала, что-то почувствовав. Я тоже молчал — вдруг не спросит.

— Ты что-то знаешь, — произнесла княжна, внимательно на меня глядя.

— Нет, — не покривив душой, ответил я.

— Но догадываешься, — кивнула Анастасия.

В этот раз отвечать я не стал, только пожал плечами — мол, да, догадываюсь.

— Ну и? — не отрывала от меня взгляда своих необычных глаз Анастасия. — У нас вроде не одностороннее соглашение об откровенности?

— Мне кажется, Петр Алексеевич был гораздо сильнее.

Третий ранг владения стихией огня. Я хорошо помнил, как фон Колер рассказывал о том, что именно огненную стихию выбирают одержимые чернокнижники для того, чтобы замаскировать свою силу.

— Так что причина повышенного внимание ко мне не только в личности моей матери, которую я не знаю. Но и, возможно, в отце, которого я тоже не знаю, — усмехнулся я, сознательно уводя тему разговора в другую сторону. Петр Штейнберг был гораздо сильнее, чем третий золотой ранг владения огненной стихией, а уточнять догадку, думаю, не обязательно. Даже для соблюдения взаимной откровенности.

— При чем здесь твоя мать? Это была… — Анастасия осеклась на полуслове.

— Договаривай уж, — попросил я княжну. — Что ты о ней знаешь?

— Со стороны твоего отца это была случайная связь с девушкой свободных нравов, — ледяным голосом произнесла Анастасия.

— Угу, — кивнул я. — Скажи, ты веришь, что бросивший вызов двум могущественным кланам поручик лейб-гвардейского полка, недавно возведенный лично императором в княжеское достоинство, мог заделать ребенка путем случайной связи с девушкой легкого поведения? Оу, допускаешь такую возможность, по глазам вижу, — продолжил я. — А поясни мне тогда, пожалуйста, еще одну занимательную вещь: есть ли связь между герцогиней Мекленбургской и кланами Разумовских, Юсуповых и родом Юсуповых-Штейнберг?

— Н-нет. — Покачала головой почему-то вдруг побледневшая Анастасия. — Это опора трона, и мы с ними никак не…

— Почему тогда Елена Владимировна, герцогиня Мекленбургская, совсем недавно разговаривала со мной, как она выразилась, «по-родственному»?

Анастасия после моих слов выглядела так, словно только что получила по лицу звонкий шлепок планшетом.

— Вот-вот, я тоже не знаю почему, — покивал я.

Нарушая воцарившуюся тишину, раздался негромкий сигнал оповещения. Анастасия быстро открыла почту и за несколько секунд прочитала сообщение. После чего повернула экран ко мне.

В письме от «Романа Игоревича 3.» находилась краткая выжимка по запрошенной информации. Несколько броских заголовков, и резюме о недавнем событии в мире современного искусства — проданный на аукционе за сто тысяч золотых рублей обычный банан, приколоченный гвоздем к доске. После шло дополнение-комментарий о том, что согласно источникам Романа Игоревича с бананом имела место схема отмыва краденных из казны денег. И еще слухи о том, что провернувший дело петербургский чиновник оказался, подобно банану, прибит к стене. Причем за весьма интересное место.

Почувствовав неприятный зуд чуть ниже живота, я вспомнил содержимое посылки — гвоздя вроде не было. Но перепроверить не мешает. Внимательно перепроверить. Блин, а я ведь его сожрал. Это вообще законно?

— Ну и? — вздрогнув, отгоняя лишние мысли, поинтересовался я у княжны, вернув ей недавнее выражение.

— Что «ну и»?

— Что думаешь по этому поводу? — хмыкнул я.

— Думаю, что банан в посылке был не просто так, — мило улыбнулась Анастасия, на миг надев маску наивной дурочки.

— Спасибо, сам бы я не догадался, — вполне искренне поблагодарил я девушку.

— Что, мы по-прежнему в тупике? — после долгой паузы поинтересовалась уже натуральным голосом Анастасия, устало откидываясь в кресле. — Есть идеи или предположения?