Сильвия Лайм - Рубин царя змей [litres]

Что было на уме у парня – сложно сказать. Но Иллиана отказалась выполнять его требования. Пыталась отобрать материнский подарок, но задира не позволил, методично ощипывая мягкий тряпичный хвост. Девочка заплакала, наблюдая, как с каждой секундой пушистая змейка будто на глазах умирает. В самом конце грустной сцены купеческий сын оторвал игрушке голову, бросил это все в лужу и просто ушел.

Иллиана подобрала оставшееся от любимицы и грустно унесла в дом, стараясь не разрыдаться. Но при этом она не сдалась. Долго и упорно после случившегося она пыталась починить свое маленькое сокровище, так ничего и не рассказав матери. Девочке было шесть, и в то время ее маленьким пальчикам было довольно сложно работать с нитками и иглой. Но она справилась. Хотя мягкая тряпичная змейка с тех пор и выглядела совсем по-другому, она осталась любимой. А парень через пару дней отплыл с отцом на корабле, и Иллиана никогда его больше не видела.

Девушка снова взглянула на Торриена, отгоняя воспоминания. Сейчас она пыталась осознать вовсе не корни собственного упрямства. Она искала причину того, почему Золотой змей реагирует на ее слова не так, как должен. Как все мираи.

Но ничего не получалось.

– Я не собирался ломать твою жизнь, – спокойно ответил царевич и посмотрел на нее. Его рука, замершая на ее ладони, больше не двигалась и будто бы стала холоднее. Но все же Торриен ее не убрал. – У тебя будет здесь все, что пожелаешь. К твоим услугам целый замок со всей прислугой, поварами, модельерами и ювелирами. Я ничего не отбирал у тебя, но подарил то, чего у тебя никогда не было.

С какой-то точки зрения его слова имели смысл. Вот только это был какой-то извращенный смысл, нечестный. И это неуловимо ощущалось в его голосе. Словно Торриен пытался переубедить Иллиану, прекрасно зная, что неправ.

Но разве мираи бывают неправы? Могут признавать свои ошибки?

– Как по-твоему, могут ли заменить даже тысячи драгоценных камней, платьев и вкусных блюд одно слово матери? Вы даже запретили мне писать ей… – сказала тогда девушка и, вздохнув, вынула ладонь из его руки.

Он проследил за этим движением и вновь вернулся взглядом к глазам Иллианы. Загорелое лицо на миг превратилось в камень, а затем царевич встал с дивана, заложил руки за спину, отчего мышцы под обнаженной кожей напряглись и стали выпирать, и медленно прошелся вдоль помещения.

Иллиана громко сглотнула. Холодная волна прокатилась по позвоночнику, оставив после себя колючие мурашки.

– Таков закон. И не я его придумал, – прозвучал ледяной ответ.

Однако, несмотря на тон голоса, которым, казалось, можно резать металл, девушка снова почувствовала какую-то нестыковку.

Что-то казалось неправильным в поведении Золотого змея. Словно… это все было не по-настоящему.

Словно он лгал.

Иллиана встряхнула головой, чувствуя, как мягкие пряди щекочут пунцовые, горящие щеки.

Вот она и разозлила его. И незачем теперь выискивать в словах Золотого змея всякие странности. Вот именно так, как сейчас, мирай и должен себя вести с глупой, необученной девчонкой. Так и никак иначе.

– Я хочу, чтобы ты вернул меня домой, – упрямо сказала девушка, опустив глаза. – Моя мать уже не молода. Она не перенесет разлуки.

Торриен вдруг резко повернулся, прожигая ее горящим золотым взглядом.

– Это невозможно. И думаю, тебе стоит сменить тему беседы, – проговорил он жестко. А затем неожиданно добавил вкрадчивым бархатистым голосом, чья опасная мягкость будто несла в себе предупреждение: – Сокровище мое…

Девушка глубоко вздохнула, пытаясь контролировать собственные эмоции.

От сказанного по телу пробежали мурашки. От слов веяло морозным холодом, а от низкого тембра бросало в жар.

Но Иллиана действительно была упряма. Она сжала кулаки, мысленно собираясь с силами, встала с дивана и медленно шагнула к Золотому змею.

Вскинула голову, встретившись с застывшим, немного изумленным взглядом цвета расплавленного металла.

– Или что? – выдохнула с вызовом. – Может, опять посадишь меня в паланкин и отправишь обратно, как в прошлый раз? Ах да! – с притворным испугом прикрыла она рот ладошкой. – Ты же сказал, что это невозможно! И что же теперь делать?

Отвернулась, взглянув в пустоту, и постучала пальцем по губам, словно о чем-то напряженно думает. Затем сделала еще пару шагов в сторону, обходя молчаливого, с каждой секундой все сильнее мрачнеющего Торриена.

– Ну, тогда придется отправить меня обратно к себе в комнату и не приходить, – выдала Иллиана, снова повернувшись к царевичу, а затем театрально охнула, прижав руку к груди. – Так нет же, ты и это уже делал! Потому я и пришла к тебе, пробираясь по этому дурацкому черному коридору, почти совсем лишенному света, как одинокая летучая мышь! Что, так сложно было встретить девушку, которая за один день лишилась всего? Так трудно было сказать ей хоть пару слов?

С каждой фразой Иллиана все больше и больше распалялась. Ее эмоции бурлили, кипели, подкрепляясь молчанием Торриена. Молчанием, которое будто подтверждало ее правоту.

– И вообще, почему у вас половина свечей в коридорах потушена? – продолжала она возмущенно вышагивать по лаборатории, при этом не замечая ничего вокруг. – Не хватает золота на воск? Так, может, вам в долг дать? А то у меня дома пара сундуков с монетами завалялась…

Иллиана сама не знала, что на нее нашло. Наверно, решила, что терять все равно нечего. Собственное бесстрашие даже немного пугало. Кровь бурлила в венах, даря уверенность в собственной правоте. А может, это все было лишь результатом действия кувшинчика хмельного меда, выпитого почти целиком. Девушке было наплевать.

До поры до времени, пока ситуация резко не изменилась…

Свою ошибку она поняла, когда Торриен внезапно настиг ее, будто ураган, преодолев несколько разделяющих их шагов. Прижал к стене своим телом. Обхватил запястья, вытянув ее руки над головой, и наклонился, не сводя с нее пылающего золотом взгляда.

– Во-первых, мы видим в темноте, Иллиана, – медленно произнес он, по слогам растягивая ее имя. – Поэтому горят свечи или потухли, как правило, не имеет для нас никакого значения.

Иллиана почувствовала, как от этих мягких вибрирующих звуков под желудком будто взорвалась маленькая горячая бомба.

Торриен наклонился чуть ниже и коснулся девушки щекой.

Иллиана вздрогнула. В этот момент она вдруг увидела, как на секунду закрылись глаза змея. Как он втянул воздух около ее уха, через мгновение зарываясь носом в волосах, так сладко щекоча шею легкими, едва ощутимыми прикосновениями, что перед взором все потемнело.

– А во-вторых, – продолжал он, перехватив ее запястья одной рукой, а второй убирая волосы назад. – Представь себе, мне действительно сегодня было сложно встретить тебя. Очень сложно… – последние слова он почти промурлыкал. Низко, горячо.