Сильвия Лайм - Рубин царя змей [litres]

– Я так скучала, – прошептала тихо, уткнувшись куда-то ему в грудь, чувствуя, как он обхватывает в ответ ее талию.

А затем подняла голову и резко прислонилась губами к его губам.

Торриен замер и глубоко вздохнул. Чуть отстранился от нее, не выпуская из объятий, и посмотрел прямо в глаза, поглаживая по спине и будто неосознанно опускаясь ладонями ниже. Проводя пальцами по кругу, чуть сжимая.

Золотой взгляд вдруг стал тревожным, вопросительным, беспокойным…

А она смотрела на него в ответ. Ждала вопросов о Фендоре, правды о Дарьеше. И сама хотела сказать так много.

Но в результате они лишь глядели друг на друга горящими глазами и молчали. А затем Золотой змей вдруг резко прижался к ней губами, одновременно захлопывая дверь, и вдавил в себя, зарывшись рукой в распущенные влажные волосы.

Его горячий язык распахнул ее рот, проникая внутрь с правом хозяина, с властью и силой собственника, который… так боялся потерять. Торриен сжал ее волосы в кулаке, заставляя запрокинуть голову, продолжая терзать ее рот. Он кусал ее чуть распахнувшиеся губы, с которых вдруг сорвался тихий стон:

– Тор…

Золотой змей замер, широко распахнув глаза. Будто в него ударила молния. А в следующий миг, продолжая целовать, начал подталкивать девушку назад, не давая ни шанса на побег. Он ни о чем не думал, просто хотел оказаться с ней рядом, почувствовать, что она никуда не исчезла. Ощутить ее жар возле своего тела.

Иллиана упала спиной на постель и неожиданно засмеялась. Торриен посмотрел на ее рассыпавшиеся по шелку волосы, на светящееся лицо и тоже улыбнулся. А затем медленно опустил колено на кровать, взял девушку за ногу, чуть подтянув к себе, и коснулся пальцами обнаженной ступни.

Иллиана задержала дыхание, не сводя с царевича горящего взгляда.

Мужчина провел по самому центру стопы к пятке и нежно погладил, разминая чувствительную кожу. А затем начал игриво кусать по очереди каждый пальчик.

Девушка снова засмеялась, безуспешно пытаясь вырваться. И вдруг резко затихла, когда он коснулся губами ее лодыжки и начал подниматься вверх, оставляя на коже влажную, жгучую дорожку.

Полы женского халата сползли с бедер и распахнулись.

Иллиана покраснела, когда по ее полуобнаженному телу проскользил мужской взгляд.

– Мне нравится, когда ты смеешься, – сказал Торриен низким приглушенным голосом, не сводя с нее напряженного внимания.

Он медленно склонился над ней, то ли пытаясь что-то прочесть в ее глазах, то ли просто рассматривая лицо. Любуясь застывшим на нем выражением. Таким, какого, кажется, не видел прежде.

Затем он неторопливо приблизился к ее губам и коснулся их уголка. Невесомо, не закрывая глаз, продолжая наблюдать за ее реакцией. И, будто дразня, провел горячим языком.

Иллиана тут же замерла, приоткрыв губы в ответ. Распахнув их, словно приглашая.

Она ждала его. Ждала его действий, его слов и его ласк. Она была целиком его. И, вдруг осознав это, Торриен едва не помутился рассудком. Едва не потерял самообладание и прямо здесь, с порога, не взял ее. Такую горячую, распаренную после душа.

Но Золотой змей не торопился. У него были совсем другие планы. Планы, о которых его Иллиана пока не знала, но которые позволили бы ей сохранить свободу.

Но как же это было сложно! Как же сложно было находиться рядом с ней и не давать свободу самому себе. Тому дикому и голодному зверю, который сходил с ума, едва глотнув тонкого пряного аромата своей Иллианы.

Своей сайяхасси…

Торриен едва заметно улыбнулся, проведя рукой по овалу ее лица. Глубоко дыша, контролируя себя, чтобы не задыхаться рядом с ней. Чтобы не терять остатки рассудка.

Получалось слабо.

Золото его глаз стремительно темнело, а зрачки, с какой-то дикой жаждой всматривающиеся в нее, начали вытягиваться.

В груди Иллианы бешено застучало. Ее будто разрывало изнутри жгучее малознакомое чувство. Не только тот самый голод, что вновь свился змеиными кольцами внизу живота, отчаянно пульсируя. Но и что-то совсем иное, горячее до боли. Где-то прямо под ребрами.

В этот момент Торриен опустил руку, проникая под отворот ее халата, и обхватил грудь. Резко выдохнул и тяжело задышал, мгновенно приникнув губами к давно уже твердому соску.

Иллиана запрокинула голову и тихо застонала сквозь прикушенные губы.

– Хочешь меня? – вдруг хрипло спросил Торриен, отстранившись и взглянув ей в глаза.

Иллиана покраснела. Ей ужасно хотелось ответить «Да». А еще сильнее хотелось задать пару десятков вопросов про правила, касающиеся «сайяхасси», и ее роли во всем этом. Про деторождение и смерть матерей мираев.

Но не так давно Торриен обещал ей, что, пока она сама не решит, ничего из того, чего она так боится, не произойдет.

А потому Иллиана лишь облизала пересохшие губы и промолчала, внимательно вглядываясь в его темные золотые глаза.

И Торриен улыбнулся в ответ. Будто все понимал без слов.

Судя по всему, так оно и было.

И все беспокойство, если оно еще где-то сохранилось в душе девушки, окончательно исчезло. Иллиана приняла решение ничего не спрашивать у царевича, потому что внутри зародилась стойкая уверенность в том, что Торриен никогда не сделает ей ничего дурного.

– Ты хо-о-очешь меня, – с игривой улыбкой проговорил мужчина, вдруг полностью распахивая ее халат и оглядывая с дерзкой бессовестностью. Словно свою собственность.

Иллиана тяжело задышала. Ей это понравилось. Она хотела быть его.

Щеки вспыхнули от привычной стыдливости, но огонь, который зажегся в глазах Золотого змея при взгляде на нее, гасил любую неловкость, превращая ее в пожар.

Мужчина опустил руку на ее грудную клетку и медленно двумя пальцами повел линию вниз, заставляя девушку вздрагивать от каждого пройденного миллиметра: вот минули косточки ребер, вот – дернувшийся от сладкого спазма живот, затем пупок, который Торриен обвел по кругу, спустившись к выпирающему лобку…

Иллиана захлебывалась воздухом. А Торриен смотрел на нее темным, почти безумным взглядом, продолжая размеренно дышать. Лишь напрягшиеся мышцы, ставшие твердыми как камень, да еще жар, распространяющийся от его пальцев и тела, выдавали эмоции Золотого змея. Огонь, который разрывал его, голод его внутреннего зверя, спрятанного в клетке ребер и воли.

Торриен провел большим пальцем по выпуклости треугольничка под впавшим животом. А затем медленно скользнул вниз. Подушечкой проведя по самому центру, легко проникнув сквозь распахнувшиеся влажные лепестки.

Иллиана выдохнула и закрыла глаза, сжав пальцы на мягкой простыне.

– Тор… – прошептали ее губы, вновь доводя Торриена до предела одним этим коротким словом. Его именем – ее голосом…