Сильвия Лайм - Рубин царя змей [litres]

Но теперь все изменилось. Она больше не боялась.

– Что ты делаешь? – вдруг спросил Торриен, резко положив свою руку поверх ее, и голос его был глуше обычного.

– То, что и обещала, – ответила девушка, понимая, что и ее слова звучат не так, как прежде. Отрывисто, немного волнительно. Но твердо.

– Ты уверена? – переспросил он, продолжая сжимать ее руку, не позволяя ей двигать ею на напряженной плоти. Словно это лишало его возможности мыслить здраво.

Иллиана улыбнулась.

– Уверена, – прошептала и тут же склонилась к его груди, обхватив губами сосок. Обвела его по кругу языком и продолжила тихо: – Я уже давно готова, Торриен.

Взглянула в его глаза, которые неожиданно сверкнули в лунном свете.

Зрачок был абсолютно вертикальным.

Девушка громко сглотнула, чувствуя, как внизу живота мгновенно вспыхивает раскаленная спираль, а в груди разливается нестерпимо жгучее тепло.

– Без тебя мне будет так же плохо, как и без матери, – прошептала она. – Но ей я хотя бы могу писать. А тебе – не смогу. Да и писем мне было бы мало…

Остановилась, но через мгновение добавила, четко отделяя каждое слово:

– Я без тебя не смогу.

Тогда он отпустил ее руку, и их тела соприкоснулись полностью. Иллиана почувствовала своим животом вызывающую, такую желанную твердость и вздрогнула от удовольствия и приятного напряжения между ног.

Торриен позволил ей вести и все еще ждал чего-то. Впервые разрешил управлять, и девушка не собиралась терять эту возможность. От непривычной неизвестности где-то под ее желудком бурлил зудящий страх, смешиваясь там же с желанием.

Иллиана приподнялась на полусогнутых руках, упирающихся в постель по обеим сторонам от царевича, и неторопливо потерлась о него грудью. Ей вдруг ужасно захотелось это сделать, почувствовать, как болезненно чувствительные соски касаются гладкой горячей кожи.

Торриен тихо выдохнул.

Девушка подняла взгляд и увидела, как во мраке сжались его челюсти, как напряглись руки, внезапно обхватившие металлические завитушки кровати в изголовье. Поза Золотого змея больше не выглядела расслабленной. А его острый взгляд чувствовался кожей.

Губы Иллианы дрогнули в улыбке.

Реакция мирая ей понравилась. Она будто подталкивала ее дальше.

Наклонившись к мужчине и всматриваясь в его глаза, девушка неторопливо скользнула бедрами вперед, потеревшись своим влажным естеством о твердый как камень член.

С губ сам собой сорвался тихий стон. Это оказалось невероятно приятно. Горячая плоть ласкала ее самые чувствительные точки, заставляя раз за разом повторять это медленное движение.

Вперед-назад…

Скрипнул металл под пальцами мужчины. Иллиана подняла глаза, вырываясь из плена собственных желаний, и затуманенным взглядом взглянула на Торриена.

Огонь, горевший в золоте его радужек, казалось, вот-вот сожжет ее на месте. Неутоленный голод и кипучая страсть опалили ее, обожгли.

Иллиана сделала новое движение вперед, не сводя взгляда с горящих глаз, и тихо застонала. Между ног горел пожар. И она сама подбрасывала поленья.

Торриен оставался неподвижен, лишь его руки внезапно впились в ее бедра так, что наверняка останутся следы.

Но Иллиане было все равно. Она была даже рада. Это было странно, но ей как никогда прежде хотелось, чтобы на ней остался след Торриена. Чтобы он сам весь остался на ней.

В ней.

Девушка резко опустилась к его лицу и накрыла рот поцелуем. Жадно, раздвигая его губы и вдруг находя увеличившиеся клыки. С голодом и каким-то сумасшествием обводя их языком.

Осторожно, жадно…

– Я хочу тебя, – выдохнула она, тихо постанывая, скользя влажными складочками по его члену, но не решаясь сделать то, что нужно, что требовалось им обоим. И, впрочем, до конца не зная, как это сделать. – Я ужасно хочу тебя, мой царевич, – проговорила она, удивляясь той развратной девице, в которую превратилась. В которую всегда превращалась рядом с Торриеном.

Мужчина на миг закрыл глаза, тяжело дыша. Сжал пальцы на ее бедрах и медленно двинул на себя, заставляя вновь скользить по своей плоти. Его мышцы задрожали от напряжения.

– Как сложно не торопиться, – выдохнул он вдруг хриплым, задушенным голосом и тут же распахнул глаза. Прижал ее сильнее к себе, запрещая двигаться, и сказал: – Это будет означать конец твоей свободы, Иллиана. Навсегда.

Словно последний шанс убежать…

– Без тебя мне не нужна никакая свобода, – выдохнула девушка, пытаясь пересилить власть его мощных рук. – Я хочу только тебя одного…

Не успела она договорить, как мир неожиданно закружился. Торриен резко обхватил ее и перевернул на спину, нависая сверху. Впившись губами в основание ключицы, лаская шею страстными поцелуями, от которых перехватывало дыхание.

– Как долго я этого ждал, Иллиана, – прошептал он, прикусывая ее губы. – Как долго сходил с ума по тебе, боясь прикоснуться. Оставить тебя здесь навсегда. Не желая превращать в игрушку. Не в силах отпустить…. Теперь ты сама пришла ко мне, мое сокровище, мой Рубин… И теперь я тебя уже не отпущу. Никогда…

От этих слов по телу девушки прошла жгучая дрожь, под кожей будто разлился кипящий океан.

Иллиана, тяжело дыша, обхватила ладонями мужское лицо и посмотрела ему в глаза, вдруг сказав то, чего совсем от себя не ожидала:

– Я хочу, чтобы ты укусил меня, – выдохнула, скользнув взглядом к его влажным губам, под которыми блестели белоснежные клыки. Озвучивая то, что так долго оставалось ее страхом и скрытым желанием.

Торриен медленно улыбнулся такой темной и хищной улыбкой, что между ног девушки томительно заныло.

– Ты уверена, Иллиана? – хрипло проговорил он, заставляя ее обхватить себя ногами. Потерся членом о ее распахнутое естество, вырывая из горла новый стон:

– О, что ты… – выдавила она, выгибаясь ему навстречу. – Пожалуйста, я хочу тебя всего! Везде… Твой жар, твоя плоть, твой яд. Весь ты, пожалуйста! Сейчас…

– И ты не будешь жалеть? – последний раз спросил он, медленно склоняясь к ее шее. Слишком медленно. Но так томительно-сладко, что внутри Иллианы все сжалось в напряженном ожидании, отсчитывая последние секунды вместе с ударами сердца.

Один, два, три…

Горячие губы коснулись кожи.

– Я жалею лишь, что не встретила тебя раньше, – выдохнула она, закрывая глаза, зарываясь руками в мягких распущенных волосах, будто не позволяя мужчине даже подумать о том, чтобы убрать голову.

И в следующий миг рухнули все барьеры. Торриен одной рукой обхватил ее кисти, поднимая высоко над головой, а второй намотал белоснежные пряди на кулак, заставляя ее запрокинуть голову. Провел языком по обнажившейся шее, вызывая волну мурашек и дрожь нервного предвкушения, а затем резко вонзил клыки.