Наталия Московских - Обитель Солнца [СИ]

— Ты ее… воскресил? — тихо произнес Дезмонд.

Услышав это, Аэлин вдруг затихла и перестала плакать. Она отстранилась от Мальстена и настороженными раскрасневшимися глазами посмотрела на Дезмонда.

— Она же была мертва! Я видел!

— Дезмонд… — начал Мальстен, но понял, что слушать его не станут.

— И расплата! Она тебя не настигла! — Он указал пальцем на анкордского кукловода, словно только что поверил во все россказни Бенедикта Колера и боги весть, во что еще. — Что ты за монстр такой?! Что за запретную магию ты применил?! Это она, верно? Некромантия ? В этом твой секрет?

Мальстен недоуменно изогнул бровь.

Аэлин попыталась взять себя в руки и обратилась к нему:

— Нет, Дезмонд, все не так…

— Замолчи, богомерзкая тварь!

Мальстен поднялся и сделал к нему шаг, намереваясь дать затрещину за такое обращение. Аэлин заставила себя подняться на ноги и дрожащей рукой удержала его за локоть.

— Не надо, — тихо сказала она. — Оставь его.

— Запретная магия… — Дезмонд попятился, озираясь по сторонам так, будто ждал новых кукол данталли-некроманта, которые могли вот-вот выползти из-под каждого куста. — Ты чудовище!

Мальстен устало вздохнул.

— Ты суеверный дурак, Дезмонд, — покачал головой он. — Я передал ей энергию жизни, а не энергию смерти. Аэлин не марионетка некроманта, она живой человек.

Дезмонд недоверчиво покачал головой. Глаза его все еще были полны ужаса.

— Будь ты проклят богами и людьми, Мальстен Ормонт… — дрожащим голосом произнес он.

— Дезмонд! — Мальстен шагнул в его сторону.

— Богами и людьми! — повторил тот, развернувшись и бросившись бежать, не разбирая дороги.

— Проклятье, — прошипел Мальстен, собираясь пуститься в погоню.

— Пусть идет, — тихо произнесла Аэлин.

Мальстен повернулся к ней и внимательно посмотрел на нее. На щеках Аэлин играл здоровый румянец, глаза были живыми, движения прежними. Лишь во взгляде читалась растерянность, страх и бездонная грусть.

— Бесы с ним, — согласился Мальстен, покачав головой. — Аэлин, я ведь чуть не потерял тебя навсегда. Прости меня! Я причинил тебе столько боли. — Он опустил взгляд. — Ты, должно быть, больше не желаешь меня знать и жалеешь о том дне, когда мы встретились?

Аэлин посмотрела на него усталым, замученным взглядом.

— Забавно, — тихо сказала она, — моей последней мыслью было: «Прости, Мальстен. Я проиграла эту войну».

Данталли поморщился.

— То, что сотворил Теодор… — Он покачал головой. — Я не представляю, что сказать и как искупить свою вину перед тобой за все, что тебе пришлось из-за меня пережить.

Аэлин коснулась его щеки.

— Ты меня, что, совсем не слушал? — устало усмехнулась она. — Знаешь, мне, кажется, надо было раньше подумать о бегстве от тебя, если уж я пожалела бы о дне нашей встречи. Мне… было очень больно, когда умер отец. И больно до сих пор. Честно сказать, первое время я не могла в это поверить. Потом злилась на тебя, но все это время думала только о том, как вернуть тебя в этот мир. Точнее, как укрыть и позволить тебе вернуться в него самостоятельно. Как ты считаешь, Мальстен, с тем, кого ненавидят, будут так поступать?

Он прижал ее к себе и поцеловал в перепачканные землей волосы.

— Мне так жаль Грэга, — прошептал он. — Аэлин, я…

— Я знаю, — перебила она. — Я знаю.

Они долго стояли молча. Ярко-рыжий закат тринадцатого дня Сойнира постепенно перешел в сизые сумерки. Усиливающийся холод загнал обманувших смерть данталли и охотницу в хижину убитого аггрефьера. Там они решили переждать ночь.

— Что будем делать дальше? — осторожно спросил Мальстен.

Аэлин уставшим взглядом смотрела в темнеющий лес за окном.

— Сочтешь меня монстром, если скажу, — спокойным голосом ответила она.

— Вряд ли, — хмыкнул Мальстен.

Аэлин повернулась к нему.

— После всего, что произошло, спокойной жизни нам не видать. А я хочу пожить спокойно, Мальстен. Мне это очень нужно. Я хочу многое осмыслить. Ты понимаешь?

— Могу лишь постараться, — кивнул он.

— А я, честно говоря, не знаю места, куда сунутся с меньшим энтузиазмом, чем жилище аггрефьера. Ты понимаешь, к чему я клоню?

Мальстен удивленно приподнял брови.

— После всего ты хочешь… остаться здесь?

— Я не в восторге, — покачала головой Аэлин, обняв себя за плечи. — Но, согласись, ни в одном другом уголке Арреды нам сейчас не укрыться. Временно мы можем осесть здесь. Хотя бы пока все не уляжется. Охотиться можно в лесу. Иногда выбираться в ближайшие города, чтобы разузнать обстановку.

Несколько мгновений Мальстен молчал, затем вопрошающе кивнул:

— Я пока не услышал ничего, что делало бы тебя монстром в моих глазах.

Взгляд Аэлин Дэвери помрачнел.

— Я это исправлю, — сказала она. — Из трупа аггрефьера, что лежит во дворе, я хочу сделать пугало. — Брови охотницы угрожающе сошлись к переносице.

Мальстен примирительно приподнял руки.

— Может, лучше просто сожжем?

— Приготовься, — тихо шепнул Даниэль Конраду, найдя в перелеске в окрестностях Говерна оленя.

На сегодняшней охоте к ним присоединилась Цая, и, как ни странно, это решение было одобрено всей группой. Даниэлю это не нравилось, однако после того, как он с трудом оправился от раны, остальные начали всерьез опасаться за него. В пользу присутствия Цаи на охоте настойчивее всего высказывалась Рахиль, а если она в чем-то упорствовала, переспорить ее и сохранить нервы в целости практически не представлялось возможным. Даниэль решил, что будет проще уступить.

Однако сейчас, когда посреди охоты Цая вдруг начала отвлекать его, он пожалел о своем решении.

— Дани, посмотри, — позвала она.

Даниэль отмахнулся от нее, однако Конрад перевел на нее взгляд, отвлекшись от оленя. Животное услышало переговоры данталли и поспешило ускакать прочь.

И зачем только я позволил ей идти с нами? — буркнул Даниэль про себя. Однако высказать Цае свое негодование не успел: она, увлекая за собой Конрада, решительно направилась в глубину перелеска. Наконец Даниэль понял, что привлекло ее внимание.

Нити.

Кролик, за которым следовала Цая, был связан нитями данталли. Поняв, что за ним проследили, кукольник попытался скрыться, тут же втянув нити, но расплата помешала ему. Болезненное шипение донеслось до Даниэля и его спутников.

— Эй! Ты кто? Мы тебя не обидим! — крикнула Цая темноволосому молодому мужчине, испуганно выглядывавшему из-за дерева. При ближайшем рассмотрении стало очевидно, что спутанные темные волосы окрашены и светлеют у корней, а на лице пробилась неаккуратная светлая бородка. Он выглядел так, будто вынужден был сорваться с привычного места и долго скитаться, не зная дороги. Затравленный взгляд, потрепанная одежда, грязные руки…