Кэтрин Ласки - Огненная королева [litres]

– Подозревают всю свиту принцессы в Хэтфилде.

– Но ведь Фрэнни – всего лишь доярка.

– Всю свиту, – безжалостно повторил отец. – Ее еще не арестовали, но если появятся слухи, что она состояла в одной из тайных групп еретиков или хранила Библию, для нее все может обернуться очень плохо.

«Но ведь Фрэнни не умеет читать» , – подумала Роуз. И через секунду вспомнила. Как она могла забыть, что сама научила Фрэнни грамоте? Но, конечно, у Фрэнни не хватило бы денег на Библию… Роуз ненадолго замолчала от этих ужасных мыслей.

– Этим людям отрубят головы, как делал король Генрих со своими врагами?

– Нет. Как я уже говорил, королева сожжет их. От костров распространится зловоние, и этот дым в воздухе будет стоять еще несколько дней как напоминание еретикам, которые не следуют ее вере. Пока что королева Мария просто собирает дрова. Но скоро по всей Англии загорятся костры. Она хочет разбросать кучи соломы вокруг кольев и обернуть все в промасленные тряпки. Как только к этому прикоснется факел, все вспыхнет.

– Папа, ты… мы должны защитить Фрэнни.

– Я постараюсь изо всех сил. Ты не должна в этом участвовать. Это слишком опасно. Возвращайся в Индианаполис как можно быстрее.

Роуз закрыла глаза и покачала головой. Неужели они с папой в первый раз поссорятся? В школе ее друзья всегда конфликтовали с родителями из-за того, что поздно приходили домой, не выполняли домашнее задание, делали пирсинг. Но возможно ли ссориться в таком историческом масштабе? Может ли папа заставить ее остаться дома? Или, точнее, вернуться домой? Он заставлял ее возвратиться в свой родной век.

– Ты с этим никак не связана, Роуз. Ты – мой единственный ребенок и должна вернуться в свое время, в свой век, к бабушке.

Роуз сунула руку в глубокий карман своего платья и скрестила пальцы.

– Конечно, папа. – Она только что впервые соврала отцу.

Я ни за что не уйду отсюда навсегда .

Когда она вернулась к себе в комнату, то увидела Сару, сидевшую на ее кровати совершенно неподвижно, с холодными, прищуренными глазами. Взгляд хищницы. Роуз ахнула:

– Что ты здесь делаешь?

– Могу я спросить, где ты была?

– Нет. Я спросила тебя: что ты здесь делаешь? Это моя комната. Твоя – дальше по коридору. Или ты забыла?

– Я слышала шуршание, когда приходила сюда до этого, похожее на бумагу.

Роуз захлестнул страх:

– Ну и что?

– А то, что Библии делают из бумаги.

– Это была не Библия, а подарок.

– Для кого?

– Это мое дело, а не твое.

– Докажи, что это был подарок.

– Я не обязана ничего тебе доказывать, Сара.

– Лучше тебе сделать это. – В ее голосе слышалась весомая угроза. – Можешь считать, что это допрос.

Слова вылетели из ее тонких губ как пули.

– Я тебе не попугай, так что не обязана выступать для тебя. И не собираюсь выставлять Бога на посмешище. Как еще назвать то, что такая злобная мелкая задира, как ты, выдвигает такие глупые требования?! Постыдись! Как тебе не совестно, Сара?! А теперь убирайся из моей комнаты!

Сара, похоже, поразилась такому всплеску эмоций. Она встала и ушла, как будто находясь в трансе.

Роуз, дрожа, опустилась на кровать. Папа прав: опасность велика. Проклятье! Сара оказалась такой же злой, как Трио Апокалипсиса.

– Привет, – сказала Марисоль, когда Роуз вошла в дверь спальни. Ее еще трясло.

Роуз посмотрела на часы. 21:05, канун Рождества. Пришло сообщение от Сьюзан.

Увидимся завтра. Вчера было весело!

Но потом она увидела предыдущее сообщение шестиминутной давности. С неизвестного номера. Роуз почувствовала, как внутри все сжалось, пока она его читала.

Feliz Navidad [20] Счастливого Рождества ( исп. ). тебе и твоей масенькой амиго.

Не хватало разве что отпечатков пальцев или, скорее, следов когтей Трио Апокалипсиса. Но она заблокировала их номера. Должно быть, они воспользовались чужим телефоном. «О бог мой , – подумала Роуз, – задиры повсюду. Только вернулась от идиотки Сары, а теперь это» .

– Что случилось, Роуз? Ты будто призрака увидела.

– А, ничего. – Роуз попыталась улыбнуться. – Я устала. Не возражаешь, если я пойду спать? Не волнуйся, можешь оставить свет включенным.

– У меня к тебе просьба.

– Конечно.

– Не могла бы ты дать мне список слов от мистера Росса? Хочу позаниматься.

– Конечно, но неужели ты собираешься учить их в канун Рождества?

– Мне нужно многое наверстать, Роуз, запомнить много слов.

Роуз встала и распечатала список.

– Хочешь, я дам тебе свой словарь, чтобы ты могла проверять незнакомые?

– Да, ты такая добрая, Роуз. Я никогда не встречала никого добрее.

Марисоль смотрела на нее такими доверчивыми глазами. Подумать только, за несколько минут до этого Роуз смотрела в холодные хищные глаза Сары, которые переполняло подозрение.

Роуз забралась в постель и натянула одеяло. Она наблюдала, как Марисоль учила слова. Ее губы едва шевелились, пока девочка читала. Время от времени раздавался шелест тонкой бумаги переворачиваемых страниц словаря, когда она смотрела значения слов.

Наконец Марисоль закрыла словарь и быстро заснула. Но Роуз все лежала. Она снова чувствовала, как ее разрывает между двумя мирами, а теперь еще и тремя людьми: папой, Розалиндой и Марисоль. Если она навсегда вернется в шестнадцатый век, это убьет бабушку. И потом, опять же, она может умереть там сама. Стычка с Сарой полностью лишила ее спокойствия. И теперь, после того странного сообщения, она очень беспокоилась о Марисоль. Безусловно, сообщение было от Кэрри или Лизы. Скорее всего, не от Брианны, так как они ее явно бросили. Какое им дело до легального статуса Марисоль? Но они могут опуститься до чего угодно. «Достаточно посмотреть, как они поступили с Джо , – подумала она, – сломали ему лодыжку» . Что они сделают с Марисоль? Сломанную кость пережить проще, чем временное заключение в тюрьме. Как она попала в такую ситуацию? Это было почти невыносимо. Она заплакала, зарывшись лицом в подушку.

– Мама… мама… – шептала Роуз, – почему, почему ты умерла?

Во всем виновата мама . А потом девочка разрыдалась еще сильнее. Как можно винить маму в смерти? Какая дочка так поступает? В этот момент Роуз внезапно поняла, что их с Марисоль объединяла любопытная связь. Они обе – своего рода мигрантки. Она потянулась за дневником у кровати, затем прощупала трещину в изголовье, куда втиснула ключ. Этот дневник был последним маминым подарком на день рождения. А потом, в тот чудовищный день, 15 августа, она погибла в автокатастрофе.

Роуз посмотрела на часы у кровати. Почти час ночи. Рождественское утро, четыре месяца, одна неделя и три дня с тех пор, как умерла ее мама. У Роуз была специальная повязка для волос с фонариком, которой она часто пользовалась для чтения в постели. Она надела ее и отвернулась от Марисоль, чтобы не разбудить. Открыв дневник, Роуз начала писать.