Кэтрин Ласки - Огненная королева [litres]

– Фрэнни, это запрещено. Запрещено хранить Библию.

– Но я храню, Роуз. – Девочка пристально смотрела на нее. – Я храню.

Она смягчилась, протянула руку и коснулась Роуз:

– И ты научила меня читать!

– Но это было задолго до того, как Мария стала королевой.

– Я не откажусь, Роуз.

– Просто это слишком опасно, Фрэнни. Если тебя поймают, будет ужасно. Сейчас твое вероисповедание – преступление, как и хранение этой книги. – Роуз постучала по ней пальцем. – Мой отец был так напуган, что сказал возвращаться домой, в свое время. Королева собирается сжигать протестантов на кострах. И ты ведь помнишь Сару?

– Да, она работала вместе с тобой над гардеробом принцессы, а потом вы перешли служить к королеве.

– Я думаю, она подозревает меня в том, что я не следую канонам веры. Боюсь, она может обо мне доложить.

– Сара? Никогда не знаешь, что у людей на уме, правда?

– Нет, не знаешь.

– Я всегда считала, что Сара тебе завидует. Ты так быстро добилась благосклонности принцессы Елизаветы в качестве гардеробной служанки, а потом – швеи. – Фрэнни замолчала. – Так зачем ты вернулась?

– Чтобы повидаться с тобой. Я так волновалась.

– Со мной, а не с отцом?

– Ну, я хочу его увидеть… Но вроде как солгала ему.

– Вроде как? – спросила Фрэнни.

Роуз тихонько хихикнула, когда вспомнила, что сказал отец: «Ты врешь ничуть не лучше, чем твоя мама» .

– Я вроде как обещала не вмешиваться. Но очень хочу, чтобы он вернулся со мной. Хочу попытаться убедить его и тебя… Ты тоже можешь отправиться в мое время!

Фрэнни покачала головой:

– Я так не думаю, Роуз. Если попробую отправиться за тобой, то вполне вероятно, что в итоге окажусь в своем родном веке. Как только становишься путешественником, очень плохо удается попасть в какое-нибудь другое время, кроме своего родного. Твоему отцу может повезти больше. Он никогда не бывал в двадцать первом веке. Но если он там окажется и по какой-то причине захочет уйти, то снова вернется сюда. Если повезет, Мария, возможно, уже не будет королевой.

Роуз вздохнула. Она чувствовала, как на глаза опасно наворачиваются слезы.

– Но я не хотела бы, чтобы он сюда возвращался. Хочу, чтобы он остался со мной и растил меня в моем веке. И чтобы ты вместо возвращения в Салем тоже отправилась вместе со мной, жила в будущем.

– Это невозможно, Роуз. – Фрэнни снова взяла ее за руку. – Роуз, ты должна вернуться. Я буду очень скучать по тебе, но ты должна вернуться, пока не стало слишком опасно.

– А как же ты, Фрэнни? Ты ведь шла с одного из собраний, не так ли?

Фрэнни кивнула, но не посмотрела Роуз в глаза.

– Ты можешь просто ходить на мессы и притворяться? Ну, например, скрещивать пальцы, когда читают молитвы? Просто притворись. Это лишь толика их религии, в то время как у тебя есть своя, надежно спрятанная внутри.

– Так же говорит моя мама. Ты прямо как она. Мама говорит, что только Бог может заглянуть тебе в душу. Он знает, какая твоя истинная вера.

– Твоя мама права, абсолютно. Ты должна избавиться от этой книги. Она – смертный приговор.

– Я подумаю об этом. И спрячу ее там, где никто не найдет.

– Этого недостаточно, Фрэнни.

– Пока что должно хватить.

Это был первый раз, когда Роуз увидела Сару с тех пор, как вернулась. Они привыкли жить близко, но редко разговаривали. Теперь все сидели за длинным рабочим столом. Другая швея, на сносях, встала и потянулась. Ее звали Роуэн.

– Звучит невероятно, но я только что пришила к платью последнюю жемчужину. Мы на самом деле успели вовремя его закончить, милые леди! И теперь я могу спокойно родить ребенка.

– И только подумай: мы в Винчестере. Если у тебя родится ребенок, пока мы еще здесь, на свадьбе, его может крестить архиепископ!

– Честно говоря, Сара, это наименьшая из моих проблем. Я бы предпочла быть в своей родной деревне, с мужем, чем здесь, по соседству с кафедральным собором. Мне не нужен напыщенный епископ, чтобы крестить малыша.

Сара подняла голову от иголки с ниткой:

– Следи за языком, Роуэн. Ты богохульствуешь.

У Роуэн практически упала челюсть.

– Вы только представьте: женщина на десять лет моложе меня, незамужняя, не родившая ничего, кроме этого платья, указывает, как рожать ребенка и где!

Роуэн вонзила иглу в игольницу. В душной рабочей комнате повисла неловкая тишина.

Роуз откашлялась.

– Во что я не могу поверить, – сказала она, оборвав зубами длинную нить, – так это в то, что жених, принц Филипп, до сих пор не появился. До свадьбы осталось два дня, а они даже не познакомились. Неслыханно.

Швейная комната находилась в замке Вулвси, который когда-то был дворцом епископа Винчестерского. Теперь же в нем размещались королева и ее свита. Большую мансардную комнату переоборудовали в рабочую, для Розы и шести других швей, которых наняли, чтобы помочь с платьем. Они работали днем и ночью, лишь бы закончить его вовремя. Дождь, казалось, шел несколько дней, а когда прекратился, стало жарко и слякотно. На чердаке пахло как в раздевалке. А пользовался ли здесь кто-нибудь дезодорантом? Конечно, нет! Средством от запаха пота были веточка розмарина или мята. Роуз покачала головой и подумала: «Не помогает, дамы» . Конечно, она, скорее всего, тоже воняла.

Они услышали быстрые шаги на лестнице. Это была Беттина. Она ворвалась в комнату, ее лицо раскраснелось от волнения.

– Он здесь! Принц здесь!

– Но уже почти полночь, – сказала Сара. – Их встреча состоится сейчас?

– Думаешь, она станет ждать хоть минуту, не говоря уже о том, чтобы дотерпеть до утра, спустя столько времени? – спросила другая женщина, Эдит, едва маскируя насмешку.

Сара метнула на Эдит суровый взгляд:

– Как жестоко, Эдит.

– Правда часто бывает жестокой, – парировала та.

«Ой, да перестань уже, Сара». Роуз сразу же нашла Саре роль: «маленькая Гуди – два башмака» [30] Прозвище из детской сказки The little Goody – Two shoes про девочку, которая слишком старалась быть правильной и демонстративно воздерживалась от всего дурного. – ( Прим. пер. ). из сказки, паинька с темным сердцем и злыми помыслами.

– Ох, Беттина, сбегай к ней в покои и узнай, что происходит, – взмолилась Роуз.

– Думаешь, меня туда впустят? Карлицу? Королева не захочет смотреть мои сальто и дурацкие трюки. Она захочет уединиться.

Но уединиться им было не суждено. Втайне от будущей супружеской пары за их первой встречей наблюдала не кто иной, как Лысая Джейн. Эта женщина умела подслушивать и обладала чутьем на места для наблюдений. Первое, что Джейн сделала по прибытии в новую королевскую резиденцию, – разведала такие тайники. Поскольку многие дворцы и замки были старыми и плохо отремонтированными, это не составило труда. Она радовалась, что немного знала испанский после стольких лет служения королеве Марии. До этого она служила ее матери, Екатерине Арагонской из Испании.