Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

…Я очень быстро поняла, что баню не люблю. А люблю ванную. Но хоть помылась, и то хорошо.

Горы на той стороне Байкала были сизые. Над темными ущельями стояли белые султанчики тумана. Волны накатывали на берег, потом откатывали, снова накатывали, снова откатывали.

Я стояла на берегу и пялилась на них, как зачарованная. За моей спиной смотрела на озеро большими окнами школа.

Первый школьный день на новом месте, наконец-то, закончился. Вроде бы неплохо, могло быть в сто раз хуже.

Но сил не было.

Я всегда, когда разволнуюсь не на шутку, потом не могу толком вспомнить, что было. Прямо черные провалы какие-то в памяти образуются. Вот и сейчас все словно пеленой подернулось, утренняя маршрутка, зеленая школа с красной крышей, гомон, папину куртку пришлось в гардероб сдать… Завуч заводит в класс, стою у доски, а все на меня таращатся: новенькая! Алиса, да еще и Сибирская… С такими именем и фамилией в любом месте проблемы возникают, я уже привыкла. Но тут, вроде бы, обошлось без громких шуточек. И место нашлось, к счастью, на первой парте, на третьем ряду. Соседка Лариса. Темноволосая, аккуратная, спокойная. Круглая отличница — сразу видно. Первая парта — это здорово, никого не видишь, как будто сама по себе. А вот перемены я не запомнила… Хорошо, что Лариса все показывала. В классе двадцать шесть человек вместе со мной, девчонок и мальчишек, похоже, поровну, вот чудеса. Все парни выше меня. А высоких девчонок почти нет, на физкультуре я буду где-то в середине шеренги стоять.

Шелест волн успокаивал, папина куртка грела.

На берегу было пусто — это же не курортный город, не южное море. Сентябрь, вода стылая, ветер холодный.

Только чуть поодаль стоял и задумчиво смотрел на воду высокий парень. Я его, похоже, уже видела, но особой охоты вспоминать, где — не было. Мне он не мешал.

Немного успокоившись, я набрала пригоршню гальки и стала неспешно кидать ее в воду, размышляя, что же дальше делать. Видеть тетю с дядей желания не было — я не хочу рассказывать, как прошел мой первый школьный день, а ведь обязательно прицепятся. Ладно, им что-нибудь Анжелика наплетет, мы пару раз пересекались в коридоре.

Подумав, я решила сесть на автобус, благо остановка тут же, у школы, и уехать в Северобайкальск. Там зайти в кафе и пообедать, а потом где-нибудь выйти в Интернет и найти какую-нибудь программу для школьников, где написано, как нужно наблюдать за птицами, что записывать. Раз ляпнула про биоценоз, буду вести эти научные наблюдения, все честно. А уже оттуда вечерней маршруткой проеду сразу в Душкачан.

В Северобайкальске было ветрено.

В Нижнем ветер так не чувствовался, а здесь он беспрепятственно свистел между панельных домов, гнал листья по Ленинградскому проспекту. Было холодно и грустно. В кафе стало повеселее, наевшись, я согрелась. А вот с Интернетом в первый раз не повезло, так что про биоценоз разузнать ничего не удалось. Я отправила эсэмэску про картошку папе, позвонила в мамину клинику, убедилась, что все без изменений.

До маршрутки в Холодное (которая высадила бы меня в Душкачане) оставалось немного времени, и я решила прогуляться по главной площади города. За зданием администрации обнаружила «Центр байкальского гостеприимства. Все для туристов», витрина его была украшена галькой и корягами, из-за которой наблюдал за улицей деревянный медведь. Там были картины, и карты, и сувениры, и справочники. Мне понравилась подвеска в виде кедровой шишки, я ее с удовольствием купила и надела. Она была теплая и пахла деревом, вырезана лаконично — это-то и было самое классное.

Посчитав, что первый школьный день удался, я забралась в маршрутку и продремала весь путь до Душкачана.

Второй день в школе начался весело. Еще вчера я слышала в классе тревожный шепот «первым уроком — физика, первым уроком — физика…», но, поскольку и без физики мне проблем хватало, я как-то не обратила внимания.

Утром главной задачей было проснуться вовремя и успеть на маршрутку. Вечером тетя Неля с дядей Гришей приехали меня проведать, не утерпели. Пришлось им рассказывать про первый день, про расписание, про класс.

Дядя Гриша печку сам протопил — и это было здорово, как подступиться к этой махине я не знала. Пока мне за глаза хватало битвы с умывальником. Никогда не думала, что так противно умываться в штуке, у которой вода налита в бидон с гвоздиком вместо крана внизу. Нажмешь на этот гвоздик, чтобы он вверх подался — тогда вода начинает литься, отпустишь — перестает. И стекает в ведро, которое потом надо выносить, бр-р-р-р… Вот они, помои, откуда взялись.

Я поклялась себе, что когда придет контейнер, что-нибудь придумаю. Тогда станет ясно, что из вещей и одежды мне здесь понадобится, а на чем можно сэкономить. Надо какой-то нормальный кран сделать, пусть и с холодной водой. Водопровода, конечно, нет — но можно же и воду куда-нибудь наливать, в емкость побольше, чем этот ужас.

Кабинет физики находился на втором этаже школы, в той части, что примыкала к спортзалу, и напоминала крайнюю перекладину буквы Ш. Громадные окна классов длинной части здания выходили прямо на Байкал, а с этой стороны они смотрели на улочку.

Кабинет физики вместе с подсобной комнатой занимал все это крыло. Учительская кафедра, длинная и массивная, находилась на возвышении в конце класса. Над окнами и над кафедрой были развешаны портреты ученых, глядящих на все внизу строго и неодобрительно.

Все уже собрались, а учитель запаздывал.

Я сидела вместе с Ларисой на первой парте крайнего правого ряда, рядом с окном. И ковырялась в рюкзачке, пытаясь спросонья сообразить, взяли ли пенал с ручками, или благополучно забыла дома. Ручки, к счастью, нашлись, но россыпью в самом низу.

За спиной гудел класс, и вдруг кто-то крикнул:

— Ольга Ивановна, атас!

И все прилипли к окнам. И я тоже.

От остановки ко входу в школу решительно шагала худощавая невысокая женщина со светлыми прямыми волосами. Лицо ее раскраснелось не то от утреннего холода, не то от быстрого шага.

Когда она завернула за спортзал и исчезла из вида, всех словно ветром сдуло. С редкостной быстротой каждый уселся на свое место, сложил руки самим образцовым образом, — и в классе наступила непривычная, томительная тишина.

Все замерли в ожидании.

Резко грохнула высокая дверь, Ольга Ивановна с журналом в руках ворвалась в класс. Тишина стала гробовой.

Ольга Ивановна стремительно пронеслась по проходу между первым и вторым рядом парт к учительскому месту, буквально взлетела на возвышение, развернулась к нам лицом и звезданула классным журналом о кафедру.

— Бараны! — рявкнула она с характерным белорусским выговором. — Ваши шкуры будут висеть вот здесь!