Игорь Маранин - Специалист по исполнению желаний [СИ]

Кармошка кивнул.

— Одна древняя и родовитая семья Империи попросила кое-что уточнить в семейных архивах. Очень давно, ещё до затопления, их предки жили в Вольном городе. Представляешь, насколько это важно, если привлекли меня и вот этого парня, что стоит рядом? Нам Император поручает только самые ответственные дела.

— Лично, — не удержавшись, вставил я.

Кармошка вытаращил на нас глаза. Император был для него столь же далёким и недосягаемым, как для меня солнце.

— Можешь ли ты помочь Императору? — закончила свой короткий спич Анфиска.

— Ну, я это… — растерялся юный архивариус. — Я всегда… Только свипыри вас не пустят. Они пока архив не пошерстят полностью, никого не пустят… Стойте! Есть один тайный лаз, точно! Тока на нём замок, самый новейший, а ключа у меня нет.

— Ключа не нужно, — ухмыльнулся я. — А вот план архива пригодится.

Возница, что привёз нас в архив, лениво дремал у входа на своей повозке. Крепкие руки его, больше похожие на толстые жерди, которыми в деревне огораживают загон для скота, и во сне не отпускали поводья. По площади, если можно назвать площадью большой прямоугольный «зал» с низко висящими каменными сводами, медленно катались светящиеся шары, изредка врезаясь друг в друга и отскакивая в разные стороны. Шары были живыми, и их перемещения напоминали таинственную, недоступную человеческому пониманию игру. А может, они просто здоровались, как люди здороваются, пожимая руки, или даже целовались — кто их, шаров, знает? За шарами бегало с десяток оборванных мальчишек лет пяти-шести — они что-то громко выкрикивали, играя в войну. Ещё в самом центре, у памятника Чёрному дракону, сидело несколько торговок, унылых, как и весь пейзаж. Редкие прохожие шли мимо них, не останавливаясь и даже не глядя на разложенные у ног товары.

— Эй, приятель! — окликнул я возницу. — Хватит спать, солнце уже взошло.

— У нас говорят «шары зажглись», — отозвался возница, резко выпрямившись на повозке. — Какое здесь солнце, наземец? Им мамаши своих шалопаев пугают: придёт солнце и запечёт на сковородке всех непослушных.

— Разве шары гаснут на ночь? — удивился я. — Здесь же совсем темно будет.

— Им тоже спать надо, — пожал плечами возница. — Споро вы управились, я-то думал до вечера ждать придётся.

— Тут такое дело… В общем, нужен мне, приятель, необычный специалист.

— Это какой? — оживился возница.

— Замочных дел мастер, — ухмыльнулся я.

— Большой, маленький замок? Что закрывать будем?

Я продолжал улыбаться.

— Постой-ка! — догадался возница. — Да небось не закрывать, а открывать. Ключи… хе-хе… потерял, верно я понимаю?

— Абсолютно верно.

— Ну что же… — он легко спрыгнул с повозки и потянулся, разводя локти и разминая плечи. — Пойдём, посмотрим твой замок. А ты, — он обернулся к животному, запряжённому в повозку, — знаешь, что без меня делать, ежели задержусь.

К моему удивлению, животное кивнуло в ответ. У самых дверей я ещё раз обернулся, пытаясь сообразить, не привиделось ли мне это. Зверюга скосила на меня скучающий взгляд и что-то насмешливо промычала.

Ползая на коленях по разложенному на полу гигантскому бумажному листу, Анфиска и Кармош изучали план архива. Тонкая сетка сходящихся, расходящихся и пересекающихся ходов, нанесённая на бумагу, напоминала паутину, а моя спутница и юный архивариус — попавших в неё мух. Они поочередно прилипали то к одной, то к другой группе мелких букв, с трудом освобождались, переползая на новое место, и прилипали снова. Казалось ещё мгновение и с потолка спустится страшный буквенный паук, чтобы впрыснуть своим жертвам яд и оставить их мариноваться на ужин.

— Принёс ключ? — не отрываясь от созерцания паутины, спросила Анфиска.

— Я его привёл.

Анфиска подняла голову, бросила взгляд на возницу и вздохнула:

— Понятно… Опять законы нарушать будешь.

— Вместе нарушать будем, — весело отозвался я. — А у вас как дела? Нашли?

— Вот оно!!! — заорал Кармош с верхнего края бумажного листа. — Вот оно где!

И уже спокойнее добавил:

— Потому что больше негде.

Бумажный лист, по которому ползали Анфиска с Кармошем, оказался необычным не только по размерам. Это была древняя бумага, изготовленная ещё до затопления Вольного города из чешуек чёрного дракона. Отлетевшие чешуйки с риском для жизни собирали подмастерья, мастера настаивали их на девичьих слезах и цветах черёмухи, затем в полнолуние перемалывали в ступе из столетнего дуба, формировали листы и укладывали их под пресс на целую зиму. Драконья бумага была вечной. Она не рвалась и не изнашивалась, а бесчисленные слои её сохраняли всё, что когда-то было написано. Даже в древние времена далеко не каждый владел мастерством чтения, ведь прочитанное тотчас исчезало, уступая место другим записям. Сейчас же умельцев можно было пересчитать по пальцам. И двое из них собрались в одной комнате со мной. Может быть, права Анфиска, сказав, что я притягиваю вероятности? Вот и в тюльпане, брошенном с моста, жила бабочка с рубиновыми крыльями. Едва я вспомнил о цветке и о своём разговоре с девушкой, как всё моё веселье унесло ветром. Что удивительно, Анфиска это почувствовала: вздрогнула и обернулась.

Мы шли тёмным коридором, прорубленным полторы тысячи лет назад в скале, а впереди нас прыгали непоседливые светящиеся шары. В их отсветах на каменных стенах рождались и умирали странные, ни на что не похожие тени — казалось, это древние строители просыпаются от своего вечного сна, чтобы взглянуть, кто тревожит их покой. Наконец, коридор закончился полукруглыми арочными дверями из такого же толстого тёмного металла, как и на входе с площади, только вдвое ниже. Для людей эти двери явно не предназначались. У самого потолка на стенах висели два фонаря. Подпрыгнув, шары на секунду замерли над ними, послышался лёгкий треск и фонари вспыхнули ровным и ярким светом.

— Ну что я говорил? — указывая на дверь, насмешливо заявил Кармошка. — Попробуй-ка, найди замок. Невидимый — раз, блуждающий — два, открывающийся только одним ключом — три.

Возница вытащил из кармашка очки с тёмными стеклами, нацепил их на нос и замер перед дверью, внимательно её осматривая.

— Гиблое дело! — не унимался Кармошка. — Невидимый — раз, блуждающий — два, открывающийся только одним ключом — три. А сунешь отмычку — без руки останешься.

Быстрым движением возница выбросил вперёд руку и прижал ладонь к металлу. Затем указательным пальцем другой руки ударил рядом, и… на двери проявился небольшой прямоугольный замок. Совсем тонкий, словно нарисованный на бумаге.

— Невидимый, — передразнил возница, — блуждающий… Съел, шмокодявка? Всю эту хрень Пегий Абрашка изобрёл. Кто секрет знает — в любой дом войдёт. Ну что, наземные, двинулись?