Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

Лала сидела с погрустневшим личиком, ничего ни говоря словно в раздумьях. Маг ждал.

— О, я понимаю, куда вётры дуют! — изумлённо проговорил он вдруг. — Сначала обряд очищения, теперь про сглаз меня вопрошаете. Вы думаете, проча на вас наложена?

Лала продолжала сохранять молчание в растерянности.

— Хотите, чтобы я выяснил, есть она иль нет? — предположил он с осторожностью.

— Нет, — произнесла Лала расстроено робким голоском. — Хочу, чтоб вы её сняли.

Будай взволнованно взялся за бороду, потеребил её в задумчивости.

— То есть вы уверены, что порча есть? — он пристально поглядел Лале в глаза.

Она кивнула.

— Огненный дождь мне на голову! — промолвил Будай ошарашено. — Дела!

— Но вы не говорите никому, пожалуйста.

— О нет, конечно нет, госпожа моя, — заверил он. — А что вас заставляет так считать?

— Я бы не хотела вдаваться в детали, добрый маг, — попросила Лала.

— К сожалению, дорогая госпожа моя, здесь важны именно детали, — извиняющимся тоном сказал Будай. — Я не могу помочь сам не ведаю от чего. Я же не жрец, а это не религиозный обряд. Это магия, точная наука. Мне надобно знать каждую мелочь — когда началось, в чём выражается, есть ли подозреваемые в наложении. Многие, кто несведущ, путают порчу, сглаз и проклятье. Но это совсем не одно и то же. Совершенно разное. Почему вы уверены, что это именно порча?

— Я думаю, это проклятье, добрый маг, — опечаленно сообщила Лала.

— Тем более! — ответствовал Будай. — Проклятья очень разными бывают. Можно проклясть ворожбой, тогда это вмешательство в гармонию светил небесных, звёзды вашей судьбы искажают свой свет и перестают вам благоволить. Можно созданием тёмной звезды неудачи. Можно магией, наложенной на предмет — разрушь его, и нет проклятья. Можно магией, наложенной на карму человека. А можно на него самого. В каждом случае нейтрализация проклятья требует абсолютно иных мер, чем в прочих. Я должен знать, о чём идёт речь. Вы можете мне довериться, я сохраню вашу тайну.

Лала вздохнула тяжело.

— Я не могу воротиться домой, — поведала она расстроено.

— В каком смысле? — не понял Будай.

— В самом прямом. Мне мой Рун не запрещает отправиться домой в волшебный мир, а я не могу. Моя магия не срабатывает. Вся остальная работает, а эта нет.

Будай озадачено нахмурился, теребя бороду.

— Очень странно, — произнёс он. — Возвращение призванных существ не их собственная магия. А скорее магия вашего мира. Нельзя проклясть мир. По-моему это что-то другое. Не проклятье. Вы уверены, что не можете вернуться?

— Да.

— И давно?

— С тех пор как в ваш мир попала. Уж две недели. Тогда пробовала, сегодня пробовала. Не уходится.

Маг вдруг сильно разволновался. Аж вспотел.

— Как любопытно, как любопытно, — забормотал он себе под нос с отсутствующим видом, размышляя о чём-то.

— Ещё меня стало возможно ранить, когда у меня заканчивается магия, — продолжила Лала. — Фей нельзя ранить оружием или предметом, мы под магической защитой. А меня можно. И ещё у меня… затруднилось восполнение магии.

Будай совсем ушёл куда-то вглубь своих мыслей. Лицо его стало отстранённым. Лала молчала, ожидая его ответа.

— Пожалуй это всё-таки проклятье, — тихо признал он наконец. — Но очень необычное. Оно вмешивается в магические отношения между вами и природными силами. Надо обладать определённой гениальностью, чтоб сотворить нечто подобное. Хотя я в общем-то представления не имею, каковы маги и чародеи вашем мире. Быть может они все способны на такое?

— Фею очень сложно проклясть, — покачала головой Лала отрицательно. — Это и по нашим меркам чрезвычайно могущественное колдовство.

— Возможно прокляты не совсем вы, госпожа, — поделился мыслью старый маг. — Мне кажется, тот кто это сделал, нашёл обходной путь причинить вам зло чарами. Он очень умён. А значит и очень опасен. Как вы считаете, чего он добивается?

Лала пожала плечиками.

— Моей погибели, — предположила она.

— А зачем?

— Не ведаю, — проговорила она удручённо. — Феи не злые, народ в нашей стране очень добрый. Нет ни у кого причин желать мне смерти. Меня все любят.

— Да уж, — вздохнул Будай. — Когда я к вам поехал, всё думал, для чего я вам. Не ожидал подобного услышать. Вы не переживайте, госпожа. Я попытаюсь вам помочь. Но это времени потребует. Немало. Недели, может месяцы. Мне нужно прочитать много чего, исследования произвести. И обязательно необходима ваша части чка.

— Части чка? — удивилась Лала.

— Ну да. Допустим, волос. Возможно след злой магии смогу найти на нём. И изучить её.

Лала взяла одну свою прядь ручкой, выбрала из неё волосок, дёрнула, её пальчики осветились синим светом.

— Вот пожалуйста, добрый маг Будай.

Она протянула волос гостю. Тот завернул его в платок, спрятал.

— Я думаю, госпожа моя, вам боле нечего бояться, — сказал он спокойно. — Вы под защитою барона, никто не причинит вам зла у нас в краях. Вы не погибните никак. Мне с возвращением немного непонятно. Вы вроде замуж собрались.

— Я бы хотела дома побывать, — осторожно пояснила Лала. — Чтоб знали папа с мамой, где я и не волновались. Благословенья испросить. Я знаю, что смогу сюда вернуться. Быть может время сколько-то займёт. Но Рун согласен потерпеть. Он добрый.

От необходимости лгать её ушки и щёчки слегка порозовели.

— Понятно, — кивнул Будай. — Чтож, поспешу к себе. И сразу за исследования. Я всё сделаю, чтобы вам помочь, в лепёшку расшибусь. Надейтесь, госпожа.

— Спасибо, друг мой, — тепло поблагодарила его Лала.

Она вместе с Руном проводила его до дверей. Рун прошёл с ним до калитки, чтобы закрыть оную после. Чуть поодаль за оградой всё ещё стояла карета, на которой маг приехал. К ней он и направился.

— Надо же, надо же! Не может воротиться! — шептал Будай одними губами взволнованно сам себе. — Ох, милорд, как же благоволят вам звёзды. Задача упрощается. Надеюсь, не забудете того, кто вам принёс столь важное известье. Вот это новость!

Он подошёл к извозчику:

— В замок! Гони как молния. Плачу двойную цену.

Рун вернулся в избу. Лала сидела на лавочке. Личико было грустным-прегрустным. Он сел рядом:

— Лала, иди ко мне.

Она сразу прижалась. Вздохнула тяжело.

— Расстроилась? — спросил он участливо.

— Да, — тихо ответствовала Лала. — Я здесь надолго. Я так и предполагала. Но всё ж таки в душе надеялась на другое.

— Зато наобнимаемся, — добродушно улыбнулся Рун.

— Соскучилась по дому, — поведала Лала уставшим голоском. — По маме с папой, по сестричкам. По всем.

— Угораздило же меня тебя поймать. Прости, — повинился он искренне.

— Ты не виноват, Рун. Виноват тот, кто проклял меня. Зачем он это сделал? Не понимаю.