Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Гораздо легче, милый.

— Я, Лала, не знаю, чем тебе помочь, — признался он с сожалением. — До деревни я тебя довёл, с магом познакомил. Кажется это всё, что я могу. Если только приворотное зелье на мне испытать. Ты вроде подумывала. Я готов, если что. Испытывай. Ты можешь его изготовить?

— Я? — удивилась Лала. — Я нет. Я надеялась, у вас тут кто есть. Ворожея какая-нибудь. Или ведунья.

— Ведунья имеется одна. Но умеет ли она такое или нет… Я сомневаюсь, что умеет, — промолвил Рун.

— Давай подождём, мой котёнок, несколько денёчков. Ежели вестей не будет от дедушки Будая, начнём думать, что делать далее, — предложила Лала, сияя.

— Быстро ты в этот раз впала в счастье, — порадовался Рун, глядя на её жизнерадостное личико. — Я боялся, что опять тебя не проймут. Мои объятья.

— Вот видишь. Всего-то надо было просто прилечь, — весело сказала она.

Неожиданно послышался звук открывающейся задней двери. Рун кубарем выкатился с лежанки, вскочил на ноги. Лала села, с испуганными глазками.

— Батюшки вы мои! — донёсся до них растерянный голос бабули.

Рун быстрым шагом направился в заднюю комнату. Бабушка сидела прямо на полу, с видом изумлённого младенца осматривая новую обстановку.

— Что это, сынок? — пролепетала она заплетающимся языком.

— Лала наколдовала, — мягко пояснил он. — Бабуль, ну не в первый же раз чудеса, привыкнуть пора. Вставай.

Старушка послушалась. Он помог ей подняться. Тут подлетела и Лала.

— Бабушка Ида, ну что вы, — улыбнулась она с теплотой. — Не пугайтесь. Это доброе волшебство. Я хочу чтоб мы все в красивеньком жили. Так же приятнее, правда?

Бабуля вздохнула.

— Это очень красиво, — заметила она растрогано. — Точно во дворце каком. Как же в такой красоте жить? А если испачкается?

— Очистим, — приободрила её Лала.

Бабушка лишь покачала головой.

— Как сходила, бабуль? — спросил Рун с мыслью отвлечь её хоть немного.

— Хорошо, — отозвалась она, продолжая таращиться вокруг себя. — К магу зашла, всё передала. К подружке зашла. Ей полегче вроде. Поболтали. У невестки была. Она всё про Лалу выпытывала. Любопытная. Про зелье ещё, которым ты ловил. Очень интересовалась им почему-то. Девушки меня по дороге встретили. Просили передать тебе, дочка, что скоро зайдут за тобой. А потом говорят, дом-то ваш боле не кривой. И как будто выше стал. И барон у вас был. Вот я обомлела. А тут ещё такое. Диво дивное. А зачем барон к нам приезжал?

— Я, бабушка Ида, испрашивала у него совета, когда была в его замке. Как быть, если я по гостям хочу с женихом своим ходить. Даже в знатные дома. А он пообещал подумать и дать мне ответ, — поведала Лала. — Вот решил что ответить, и сам приехал сообщить. Сказал, чтобы я с женихом ходила куда хочу. И сам нас пригласил к себе на завтра. И меня, и Руна.

Старушка аж пошатнулась. Рун поддержал её.

— Бабуль, может тебе прилечь? — предложил он участливо. — Чтоб прийти в себя. А то вон какая бледная. Приляжешь?

— Нет, сынок, не хочу, — возразила бабушка. — Где тут улежать, когда так дивно в дому. Хочу всё оглядеть.

Она направилась в горницу, и вскоре уже оттуда раздались её удивлённые причитания.

— Ну что, чем займёмся? — посмотрел Рун на Лалу с улыбкой.

— Погрей меня ещё немножко, любимый. На улице на лавочке, — попросила она тихо.

— Пойдём, — кивнул он.

На лавочке было хорошо. Тенёк от избы, тепло от летнего ясного денька, ласковый ветерок, ароматы трав. Ну чем не рай? Особенно когда ты с тем, кто дорог. Лала придвинулась, Рун обхватил её руками. Она стала буравить его глазками нежно.

— Кажется ты совсем отошла от своей печали, — порадовался он.

— Смирилась, мой котёнок. Ничего не поделаешь. Ты неплохая компенсация за мои несчастья, — произнесла Лала с глубокой приязнью.

— Только надо всё же без лежачих компенсаций обходиться. У меня чуть сердце не выпрыгнуло, когда бабуля пришла.

— Ох эта бабушка! — грустно посетовала Лала. — Как будто караулит. Не успели прилечь, как она тут как тут.

— Разве плохо сейчас? Вот так, сидя?

— Так хорошо, — признала Лала, очаровательно улыбнувшись. — Когда глаза в глаза особенно. Романтично очень. Сердечко бьётся у тебя. Взволнованное. Мило.

— Ты красавица, — вздохнул Рун. — Когда на тебя столь красивая дева смотрит так приветливо. На расстоянии… поцелуя. В груди хочешь не хочешь, ёкнет. Не привыкнуть к этому, Лала.

— На расстоянии поцелуя? — развеселилась Лала. — Ты уже и расстояния в поцелуях начал мерить, суженый мой? Не только штрафы?

— Смейся, смейся. Но я всё правильно сказал, — добродушно ответствовал Рун. — Когда так близко… двое. Обычно они делают сие для жертв. Чуть наклонишься, и она случится.

— Ох, нескоро ты теперь жертву получишь, — посочувствовала Лала с иронией.

— Ну да, похоже на то, — деланно огорчился он. — Могла бы и сейчас расплатиться. К чему такая жестокость.

Лала залилась негромким счастливым переливистым смехом.

— Ну потерпи, мой дорогой, — ласково попросила она. — Уговор есть уговор. Или давай его отменим. Если мне станет можно колдовать, тогда сейчас расплачусь.

— Ты не шутишь, Лала? — с острожным недоверием осведомился Рун.

Она ненадолго задумалась:

— Нет, заинька, не шучу. Правда я знаю, что ты не согласишься. Даже не сомневаюсь. А зря. Поцелуй феи, это нечто особенное. Я бы была очень нежной.

— А что как возьму да соглашусь? — усмехнулся он.

— Расплачусь, — поведала Лала с простодушной искренностью.

Рун посмотрел на неё пристально, выдержав многозначительную паузу, словно раздумывая. И вздохнул:

— Хотелось бы. Но нет. Никак нельзя.

— Я знала, я знала, — порадовалась Лала.

— И вообще, любимая, тебе надо прекратить чудеса творить для нас, — с полушутливым осуждением молвил он. — А то бабулю удар хватит. Пожалей её. Да и на меня они влияют. Я чувствую. Как бы магия снова не пропала из объятий. Остановись с дарами. Мой главный дар — это ты. Не хочу чтоб стало иначе.

— Ну, милый, я же творила только вынуждено. Ты сам это признал. Не ругай меня, — просяще произнесла Лала, сияя.

Она положила голову ему на плечо.

— Наконец-то ты счастливенькая. Как раньше, — заметил Рун тепло с облегчением. — А то я уж не знал, что делать, когда горевала. И объятья не помогали. Непривычно, когда не помогают. Странно от этого. И тоскливо. Жалко тебя, а помочь нечем. Даже приласкать запрещено.

— Я тебя люблю, — проговорила Лала тихо.

— Кто любит, тот целует, — буркнул он с юмором, изображая сомнение.

Лала рассмеялась.

— Это когда влюблены, целуют. И то если помолвлены. Не понарошку, — возразила она.

— Смешно ей. А я в печали, — притворно омрачился Рун, не очень правдоподобно, потому что глаза его светились весельем, выдавая его истинное настроение.