Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

Время шло, Лала всё не выходила. Рун сидел, немного удручённый, немного притомившийся. Мимо проходила очередная служанка. Молоденькая, красивая, прямо красавица, если не сравнивать с Лалой. Очень симпатичная. На устах лёгкая жизнелюбивая улыбка. И даже как будто не глазеет. Не успел Рун порадоваться этому факту, как она остановилась подле.

— Привет, — сказала она добродушно.

— Привет, — ответил Рун без энтузиазма.

— Чего грустишь?

— Да просто, — пожал он плечами.

— Как тебя звать? — непринуждённо поинтересовалась служанка.

Рун посмотрел на неё с сожалением.

— А то ты прям не знаешь, — спокойно молвил он.

— Нет, — с удивлением отозвалась служанка.

— Меня тут каждая собака обсуждает, наверное, в этом замке. И ты единственная, кто в неведении, и меня не видела, — заметил он скептически.

— Ты Рун?

— Да.

Она разулыбалась, с любопытством вглядевшись в его лицо.

— Я была в отъезде. К мамане ездила в деревню за холмом. Болеет. Вот вернулась только. Тебя не видела.

— Тогда понятно.

— Значит вот ты какой. Красавчик, — одобрительно улыбнулась она. — Где твоя фея, Рун? Почему ты не с ней?

— У них с баронскими дочками девичьи дела, мне к ним нельзя.

— Хотелось бы её увидеть наконец.

— Увидишь.

— Все говорят, прекрасна, как Венера.

— Ну да.

— И крылья есть. И платьице красивое. Необычайное.

— Всё так.

— И волосы почти что до земли.

— Да.

— Немножко мне обидно, Рун — пожаловалась служанка полушутливо.

— Почему? — отрешённо спросил он.

— Ну, раньше я красавицей считалась. Теперь все разговоры лишь о фее. Твоей.

— Поговорят да перестанут, — поведал он. — Когда привыкнут. Это ненадолго.

— Спасибо, ты меня утешил, Рун, — очень приветливо поблагодарила служанка. — Меня зовут Яльса.

— Навряд ли я запомню, уж прости, — сказал Рун.

Сказал он это вполне искренне, без злого умысла, подумал, вот встретит в следующий раз, а может и не вспомнит уж, кто она. Столько сегодня человек лезло с беседами, а по имени запомнил одного Жоша. И ещё будут лезть наверное. Коли объяснить ей, что не запомнит, не будет у неё и поводов обижаться. Но кажется она обиделась прямо сейчас.

— Чего ж так вдруг? — слегка опечалилась она.

— К чему запоминать чужих людей, когда их столько много. Всех не упомнишь, — простодушно объяснил ей он.

— Давай подружимся и будем не чужими, — предложила Яльса.

— Зачем? — вздохнул Рун. — Чтоб ты была поближе к фее?

— Ты груб, — омрачилась Яльса. — Ты мне понравился, поэтому хотела подружиться. Ты симпатичный.

— Я вдруг понравился? Несмотря на то, что обо мне болтают?

— Я ничего не знаю о тебе.

— Про фею рассказали тебе всё, а про меня ни слова? Вот уж вряд ли. Жалеют все её, за то что ей судьбой назначено пойти за меня замуж. И много чешут языками обо мне.

— Ну, мало ль кто чего наговорит. Я в это не верю. Не выберет фея дурного человека себе в мужья.

— Так ты не веришь или не знаешь? Ты уж определись, — посоветовал Рун.

— Ты грубиян, — расстроено заявила Яльса.

— Так что же ты всё ещё здесь стоишь подле меня, раз я настолько груб? — спросил Рун. — И груб, но можно и стерпеть, вдруг да откроется прямая тропка к фее. Поверь мне, ты не первая из тех, кто возжелал со мной внезапно дружбы. Все думают, я глуп и не пойму, что я всего лишь путь для них удобный, чтоб до неё добраться. Между прочим, довольно интересно, все вокруг взволнованы и радостны, что фея в их край пришла. И только лишь одна страданьям предаётся безутешно, что феей затмена. Это ж как надо себя любить, чтобы в думах о себе не замечать и чуда?

— Ну я же пошутила, — с мягким беззащитным укором произнесла Яльса.

— Всё может быть.

— Ты, Рун, очень ошибаешься на мой счёт, — осуждающе покачала она головой. — Ты правда мне понравился. Знаешь, за мною волочатся все кому не лень. Устала от подобного вниманья. Смотрю, какой-то паренёк, и ладный вроде бы, и скромный, и не осматривает бесцеремонно с ног до головы, как большинство других, не отпускает пошлых комплиментов. Решила, что ты кто-то настоящий, с душой, с кем будет девушке… надёжно. Потянуло к тебе. Захотелось заговорить. Но я ошиблась. Ты грубый и надменный.

— Мне жаль, что разочаровал.

— Ты врёшь, тебе не жаль.

— Я груб, а ты всё не уходишь. Может всё же оставишь меня в покое? Пожалуйста, — искренне и вполне вежливо попросил он.

Яльса вдруг шагнула к нему, оказавшись совсем вплотную.

— А что как не оставлю? Что будешь делать? — с наглой насмешкой, словно сбросив маску, спросила она, глядя ему прямо в глаза.

— Ну, кому-то из нас придётся сейчас уйти. Или тебе, или мне. Ты уж выбирай сама, — предложил Рун равнодушным тоном. — И времени у тебя немного.

— А что как я сейчас стражу позову? И стану жаловаться, что ты пытался насилие надо мной устроить?

— Хм. Попробуй, — задумчиво молвил Рун. — Даже интересно, чем всё закончится. Для тебя. Когда б я не был феи кавалер, то да, мне плохо бы пришлось. С моей-то репутацией. А ныне навряд ли кто-нибудь решится тебе поверить. Вообще довольно странно. Ты примерно моего возраста. И уж с такою чёрною душой. Готова из-за пустяка отправить человека к палачу. Наверное сложная у тебя была жизнь.

В его голосе не было ни неприязни, ни упрёка. Скорее сочувствие и сожаление. Красивая девушка, кто-то жестоко обошёлся, и вот что стало. Яльса посмотрела на него внимательно, уже без наглой улыбки. И отодвинулась:

— Ну, не простая, — поведала она спокойно.

— Грустно это всё, — вздохнул Рун.

Она рассмеялась:

— Себя пожалей, дурачок.

Рун промолчал. Яльса направилась прочь. Потом остановилась, обернувшись:

— Говорят, феи скупы на ласку до свадьбы. Ты, Рун, найди меня, если захочешь… до свадьбы быть обласкан. Мы ей не скажем. Правда. Я в городе живу, недалеко от площади торговой. Там Яльсу всякий знает. Ты вроде добрый малый, мне не жалко. К тому же хочется узнать, чего в тебе находит фея. Я многому могу тебя научить. А то смотри, разочаруешь свою кудесницу крылатую в брачную ночь. Коль будешь неумел. Подумай.

Рун не ответил, и она ушла. Он вдруг осознал, что фея даёт власть над людьми. Все от тебя что-то хотят, чего-то добиваются, предлагают что-то взамен. Даже вот такое! Красивейшая дева, без феи побрезговавшая бы и глянуть в его сторону, теперь предлагает ему… Зная, кто он, наверное считая, как и все, дурачком, и всё равно предлагает, и ноль брезгливости. Большая власть. Не очень-то отрадно ей обладать. Тяжело принять душе, что вот в таком можно властвовать, да ещё над девами. Пусть не над всеми, только над некоторыми — теми, кто столь мало себя ценит. Грустно устроен мир, если даже дурак может получить в нём подобную власть над другими.

Это всё-таки свершилось. Настал момент, когда двери покоев дочек барона распахнулись, и оттуда вышла Лала в сопровождении служанки — женщины средних лет с добрым простоватым лицом. Они о чём-то переговаривались. Служанка была разомлевшей от умиления, и её можно было понять — не каждому выпадает счастье быть при фее, помогать ей с переодеваниями, говорить с ней, пусть и не о том, о чём хотелось бы, а по делу, по долгу службы. Но всё равно. Многие знатные люди заплатили бы деньги за это, много денег, а тут обычная простолюдинка. Барону наряду с плебеями служит и знать, и не только мужчины, и не только мечом. Его статус по сути схож с королевским, для государя он и сам слуга, вассал, но на своих землях для своих людей он полноправный хозяин, имеет право казнить и миловать, для них он их правитель. Местные дворяне охотно идут к нему в услужение, нанимаются и слугами. Не на те должности, что холопы, и за иное жалование, но прислуживают. Скажем, няни и кормилицы у его детей почти всегда из плебеев, а вот гувернантки и гувернёры, кто обучает отпрысков наукам, манерам и основам чести… Чему может научить плебей, дремучий неграмотный? Да и будь он грамотен и просвещён, дети титулованной особы его попросту не будут ни во что ставить, не станут прислушиваться. Когда речь идёт о нарядах, если нужно всего лишь помочь надеть, это прерогатива рядовых служанок, а если помощь нужна в выборе, во что сегодня нарядиться, что с чем лучше сочетается, что моднее и элегантнее, а что безвкусица, тут без знатной прислужницы никак. Обсудить дамам хочется всегда. Обычно дочкам барона с платьями помогала или гувернантка, или модистка, специально вызываемая из города. Однако когда в замке стали ожидать Лалу, барон очень ревностно отнёсся к этому, не хотел делить её внимания ни с кем кроме семейства своего. Всё же холоп есть холоп, не посмеет лишний раз рта раскрыть, а если ненароком и раскроет, что он там сможет родить, какую мысль? Только никому не интересную глупость. Он не имеет значимости. Знатный человек совсем иное. Всех служащих дворян, да и прочую не очень нужную челядь, либо повыставили вон, дав выходные, либо строго настрого приказали и близко не подходить к фее, чтоб и не видела и не слышала их. В общем, сегодня у некоторых плебеев был нежданный праздник. Они могли соприкоснуться с удивительным чудом. Могли прислуживать существу из сказок. Потому что более достойных для сей работы спровадили. Но это мы немного отвлеклись.