Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Я потерплю, — проговорила она. — Зато вечером… О, как это будет! Волшебно! Когда так хочется. Прям трепет и волнение внутри. И предвкушенье счастья бесконечного.

— А вышла б замуж, всегда так могло бы быть, — поведал Рун с юмором. — Не понимаешь, какого жениха теряешь.

— Что делать, глупенькие феи. Не всё дано нам понимать, — посетовала Лала с шутливым сожалением.

Послышались шаги, голоса. Рун с Лалой замолчали, обернувшись. Появился барон в сопровождении старших сыновей. Не было только младшего, Ландомгнопа. Облик Лалы произвёл на барона и Саатпиена большое впечатление, в их глазах застыл удивлённый восторг. Ещё два благодарных зрителя нашлось у неё.

— Сражён! — покачала головой барон восхищённо. — Лежу у ног, убитый красотою невиданной доселе, неземной. Бальзам для глаз, божественное чудо, гимн совершенству девичьей красы. Нет слов чтоб выразить, нет од достойных, чтобы воспеть в стихах. Сражён. Погиб. Разбито на осколки сердце. Но рад, что выпало мне счасти е узреть. Такое восхитительное диво. Божественны! Я потрясён!

— Благодарю, милорд. У вас душа поэта, — отозвалась Лала с теплотой. — Всегда мне трогает сердечко, когда вы говорите комплимент. Приятно, очень.

— Вам спасибо, прекрасное созданье. За лестные слова, и за то чудо, которое являете собой, одаривая счастьем любоваться вами. И удовольствием служить вам, дорогая леди.

Лала разулыбалась, словно освещая лорда с сыновьями добрым очаровательным радушием.

— И я, признаться должен, что сражён, как и отец! — заявил Саатпиен не без восторженного пыла. — Чудесней не видал картины. И думаю, уж не увижу впредь за будущий остаток жизни. Навряд ли есть ещё в природе что-то, сопоставимое с подобной красотой. Теперь я знаю, что такое совершенство. Мои глаза его постигли в данный миг. Я ослеплён блистательностью вашей, великолепнейшая госпожа моя.

— Спасибо, милый Саатпиен! — просияла Лала. — Вы в папу весь, такой же поэтичный. Благодарю, друзья. Прям захвалили. Мне приятно. Милорд, Фаанселина в своей опочивальне вас ждёт, вся истомилась в нетерпеньи, чтобы показаться вам в моём наряде. Он ей к лицу. Прелестница.

— Сказать по правде, любопытно посмотреть, — промолвил барон. — Вы мне составите компанию, госпожа моя? Всё же при вас она стыдиться меньше будет, я думаю. Лишь вы из здешних дам не осуждаете подобных облачений.

— Я с удовольствием, милорд, — чистосердечно ответствовала Лала.

Саатпиен распахнул двери покоев сестёр, отступил в сторону, давая Лале проход. Она повернулась к Руну. В глазах её читалось много всего. Приязнь, тепло, желание объятий, чуть грусти и сожаления из-за нужды расстаться, чуть радости, что скоро снова в иных одеждах выйдет, и удивит его. Как всегда, была переполнена разнообразными чувствами.

— До встречи, любовь моя, — ласково произнесла она. — До следующего платья.

— Я буду ждать, — улыбнулся он.

Она тоже одарила его улыбкой нежною и скрылась. Закрылись вскоре двери. Рун снова в коридоре был один. Но он не ощущал себя одним. Душа его была полна до края её присутствием. Он даже рассмеялся почти беззвучно счастью своему. Ох, Лала. Что же ты за чудо. Собою целый мир затмила. Сейчас в нём только ты, и всё. Ни солнца не осталось, ни луны. Померкло небо, измельчали боги, став чем-то малозначимым. Лишь ты сияешь путеводною звездою. Загадочно устроена природа людских сердец. Они лишь половинка от целого, им надобно вторую. Когда находят, обретают смысл, без этого пуста жизнь и уныла. Любовь смысл бытия. Иного нет. И в этом гениальность высших сил, вселенную когда-то сотворивших. Зачем ради себя существовать? Ведь всё равно настанет время тлена. Но тлен не важен, если жил для той, что всех других была тебе дороже. Если с тобою счастлива была, если сияла радостной улыбкой, согретая теплом твоей любви. Тогда ты в этом мире был не зря. Вот истина главнейшая на свете. Которую постичь не суждено. Тому, кто не любил.

Яльса зашла в небольшую комнату, где на диване сидел, развалившись, начальник стражи Дэарнасах, с задумчивым видом. Яльса плотно затворила за собой дверь.

— Ну, чем порадуешь? — спокойно спросил Дэарнасах.

Яльса поглядела на него виновато и испуганно:

— Я с ним говорила. Наедине.

— И что?

— С ним сложно всё. Ни на кого и смотреть не хочет. Кроме своей феи. И подозрителен. К нему похоже много кто уж лез. Желая дружбы. Он сердится как будто теперь на тех, кто это предлагает.

— Ну, ты-то вроде не для дружбы должна была с ним завести знакомство.

— Так начинать-то надо издалече, — промолвила Яльса. — Когда б он был прожжённый жизнью муж, то да, тогда и без подходов можно. Он юноша неопытный, наивный. Влюблённый. В фею. Нужно осторожно, чтобы понять, как с ним себя вести, где слабые места, играя на которых, добиться от него расположенья.

— Ты тут не философствуй. Расскажи, как было.

— Я притворилась, что его не знаю. Не ведаю, кто он. И кажется ошиблась. Все говорят, он глуп. Считала, что не трудно будет к нему в доверие войти. Он сразу попросил меня уйти. Пришлось немного… в крайности пуститься. Сказала ему так, чтоб чувства пробудить, пускай недобрые, но сильные ко мне. Дабы запечатлеться у него в уме. Покрепче. Чтоб запомнил, чтобы думал. Чтоб вспоминал. Пускай осознает и интерес к нему мой, и своё влеченье. Ко мне. Из этих мыслей исходила. Но почему-то пробудила лишь жалость у него к себе. Он странный. С ним потребуется время.

— То есть результат-то нулевой? — в голосе Дэарнасаха послышалось недовольство.

— Не нулевой, мой господин, — робко возразила Яльса. — Я теперь лучше понимаю, как с ним себя вести. Но это будет нелегко. Я фее не чета. А он… он недоверчив очень. Когда бы их поссорить с феей. То может быть сам прибежит. Чтоб ей больнее сделать, или чтоб утешить себя с другой. Иначе… трудно будет. И не быстро. Простите, господин.

Дэарнасах встал. Подошёл к Яльсе неспешно. Она вся сжалась:

— Вот дура! — он отвесил ей оплеуху, так что она упала, заплакав. — Всего-то надо соблазнить деревенского дурака. Что может быть проще!? Никакого от тебя толку.

— От меня есть толк! — сквозь слёзы проговорила Яльса, всхлипывая, сидя на полу. — Если всё так просто, зачем я вам? Такие господа разумные учёные сами нечего с ним сделать не можете, а на Яльсу гневаетесь. Я не волшебница.

— Не дерзи, — равнодушным тоном велел ей Дэарнасах.

Яльса замолчала, только всхлипывала тихо, не поднимаясь. Дэарнасах глядел на неё задумчиво.

— Ну может ты в чём-то и права, — признал он. — Чего я от тебя хочу. Дешёвая девка. Но всё ж таки надеялся. Он деревенщина, дурак. И юноша, а значит кровь кипит.

— Может ещё и выйдет, — поведала Яльса, утерев слёзы. — Я ему повод дала, как будто благовидный, для измены. Мужчины часто ищут оправданья своей неверности, быть может и придёт. Но может быть и нет. Уж больно недоверчив. Только он, господин мой, совсем не дурачок. Видала я немало дураков, он не из их числа. Пожалуй малость странноват. И всё.